Крылья Победы - Сергей Руденко

Меня особенно беспокоило управление авиацией во время боев в Берлине. В таком крупном городе мы еще не воевали. Там очень сложно ориентироваться при отыскании целей. Мы основательно обдумали, как будем показывать летчикам цели, провели в частях занятия со всеми экипажами, снабдили их картами крупного масштаба. Слово теперь было за летчиками.

Наступил момент, когда ушли в темное небо самолеты-ночники. Сначала легкие бомбардировщики 4-й воздушной армии подавляли и уничтожали вражеские огневые средства, потом эту же задачу выполняли наши По-2.

В пять часов утра раздался громовой раскат залпов орудий и минометов. Над станом врага вспыхнули десятки зарниц. Плотность артиллерии у нас достигала трехсот орудий на километр, не считая минометов, «катюш».

С 5.00 до 5.40 наши 9-я гвардейская и 242-я ночные авиационные дивизии нанесли удар по штабам и узлам связи противника. Через 25 минут после начала артподготовки вспыхнули прожекторы и двинулись войска. Противник был ошеломлен, он сразу не понял, что все это значит.

Прошло некоторое время, и гитлеровцы освоились, стали оказывать упорное сопротивление. Воз же наши войска выполнили задачи, которые ставились им, до рассвета.

В 6.07 (атака войск фронта планировалась на 6.00, а началась на полчаса раньше) дальние бомбардировщики произвели эшелонированный налет на опорные пункты второй полосы обороны врага В течение 42 минут 743 самолета сокрушали ее. Плотность удара достигла 50 тонн на один квадратный километр.

До рассвета авиация действовала строго по расписанию. Но позже широкую пойму Одера и Варты закрыла густая дымка, видимость уменьшилась до 1000 метров, а местами опустился туман. Еще более ухудшила видимость мгла, распространившаяся над полем боя. Командиры авиационных корпусов и дивизий, находившиеся в порядках наступавших армий, доложили мне о невозможности выпуска крупных групп самолетов. Было решено действовать по войскам и огневым средствам на поле боя звеньями и эскадрильями.

В дальнейшем стали поступать донесения, что некоторые аэродромы закрывает туман. Пришлось поручить штабу армии организовать посадку самолетов на любые открытые площадки, там дозаправлять их и снова поднимать в бой, а командирам дивизий ставить экипажам задачи в воздухе со своих КП.

Без трудностей, конечно, не обходилось, но все авиационные дивизии обеспечивали непрерывную поддержку наступающих войск. Так, командир 80-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии донес: «198-я штурмовая авиационная дивизия сыграла большую роль в обеспечении успеха. Штурмовики расчищали путь пехоте, уничтожая и подавляя огневые точки и артиллерию противника. Часто они действовали с малых высот, надежно подавляя сопротивление противника».

Участник сражения за Берлин командир 241-й бомбардировочной дивизии полковник А. Г. Федоров вспоминает первое утро битвы: «Несмотря на дымку, мы вылетели, чтобы поддержать наступление 5-й ударной и 8-й гвардейской армий, вскоре после артподготовки. В воздух поднялись 72 самолета Пе-2 и около 100 истребителей 1-й гвардейской иад. Внушительная, волнующая картина! На маршруте в связи с ухудшением погоды колонна девяток расчленилась на звенья и продолжала идти вперед На подступах к заданным целям попали под сильный огонь зениток. Восемь машин получили повреждения, четыре из них выбыли из строя. Но остальные прорвались сквозь огонь и сбросили бомбы на цель. Пикировщики выполнили свою задачу…»

Во второй половине первого дня туман рассеялся и напряжение в воздухе возросло. К 13.00 было произведено 2192 самолето-вылета. К тому времени четыре армии, наступавшие в центре, прорвали первую и вторую позиции противника и вплотную подошли к оборонительной полосе у Зееловских высот. Здесь они встретили исключительно ожесточенное сопротивление.

Оценивая обстановку, создавшуюся в первой половине дня 16 апреля, командующий фронтом учел, что любая заминка на линии Зееловских высот может привести к нежелательной паузе в самом начале операции. В связи с этим Г. К. Жуков приказал ввести в бой 1-ю и 2-ю танковые армии и распорядился, чтобы восемь дивизий бомбардировщиков и штурмовиков поддержали их атаку. Мне пришлось отменить запланированные налеты. Офицеры нашего штаба и представители танкистов согласовали цели и время ударов. Командиры-авиаторы переехали в район КП танкистов, и к 15.00 Пе-2 и Ил-2 начали действия в их интересах. К 16.00 экипажи сделали более 400 самолето-вылетов.

За день только 3-й бомбардировочный корпус генерала А. 3. Каравацкого совершил 1200 самолето-вылетов и обрушил на укрепления врага 350 тонн бомб. Экипажи «илов» корпуса генерала И. В. Крупского эшелонами штурмовали позиции противника. Они поднимались в воздух 800 раз, вывели из строя 90 орудий, 70 автомашин, взорвали 9 складов, уничтожили большое число фашистов.

На направлениях, где наступали 3-я ударная и 69-я армии, штурмовики 2-й и 11-й гвардейских дивизий выполнили 530 самолето-вылетов и нанесли непоправимый ущерб врагу.

Наши летчики действовали уверенно, с полным сознанием своей силы и мастерства. Отличались отвагой и мужеством экипажи 54-го бомбардировочного авиаполка. В первом боевом вылете девятка «Петляковых» нанесла точный удар по крупному узлу вражеской обороны Мюнхенберг. При уходе от цели пикировщики подверглись атакам почти втрое большего числа истребителей. Но советские авиаторы не растерялись. Плотнее сомкнув боевой порядок, воздушные стрелки и штурманы встретили гитлеровцев лавиной огня. В этом бою фашисты потеряли шесть самолетов. Их сразили коммунисты старшина Умов, старший лейтенант Шумов, старший сержант Грачев, старшина Морозов, лейтенант Куропцев, старший лейтенант Житкин. Все наши бомбардировщики возвратились на свою базу.

Характер действий авиации, как и планировалось нами, выразился в создании своеобразного огневого вала, сопровождавшего наступающую пехоту и танки на направлении главного удара глубиной до 15 километров. И то, что с наступлением рассвета из-за плохой погоды мы не смогли обеспечить бомбово-штурмовых ударов по противнику, в известной мере сказалось на темпах прорыва его обороны и лишний раз подчеркнуло огромное значение массированных налетов. Глубоко зарывшись в землю, особенно за обратными скатами высот, противник сумел уберечь свои силы и Технику от огня нашей артиллерии и бомбардировщиков.

Как и следовало ожидать, с улучшением погоды гитлеровская истребительная авиация стала оказывать возросшее сопротивление. Группы ФВ-190 численностью по 4 — 6, а иногда по 20 самолетов пытались прорваться к боевым порядкам наших войск и к переправам на Одере. Наши истребители прикрытия смело завязывали бои с немецкими самолетами на подходе к району целей и успешно отражали их налеты.

Летчики 13-го корпуса Б. А. Сиднева 48 раз вступали в воздушные схватки с противником и за день сбили 72 самолета. Летчик 283-й дивизии Герой Советского Союза капитан Н. А. Найденов, прошедший от Сталинграда до Одера, в первый день Берлинской операции уничтожил 3 вражеских самолета Я знал этого отважного истребителя. Мне вспомнилось, как в первый день битвы за освобождение Белоруссии он во главе восьмерки «яков», прикрывая штурмовики, отбил все атаки гитлеровцев и в течение шести минут вместе с товарищами сразил три «мессершмитта». Здесь, в небе Берлина, примеру Найденова последовали летчики Чаплинский, Оганесов, Ткаченко, Третьяков, Чирков, сбившие по две машины.

На боевом счету истребителей корпуса Е. Я. Савицкого к вечеру было полсотни сожженных «мессеров» и «фоккеров». Особенно отличились летчики полка П. Ф. Чупикова. Над городами Зеелов, Мюнхенберг, Бернау они провели 10 схваток с противником и уничтожили 16 вражеских самолетов, не потеряв ни одного своего. Восхищенный действиями истребителей, командующий 5-й ударной армией генерал Н. Э. Берзарин прислал телеграмму Е. Я. Савицкому: «Прошу объявить благодарность летчикам вашего корпуса, отлично действовавшим в сложных метеорологических условиях при обеспечении войск и переправ через Одер. 16.4.45 г.».

Капитан Гуржий, сражавшийся в рядах 6-го истребительного авиакорпуса генерала Дзусова, восторженно рассказывал нам о своем полете на разведку над логовом врага: «16 апреля меня и моего ведомого младшего лейтенанта Самохвалова ранним утром вызвал командир подполковник Хара и приказал готовиться к полету в район Берлина. Радостью переполнилось сердце. Мне первому оказана такая честь. Много мыслей пронеслось в голове, пока командир ставил задачу. Хотелось многое сказать, когда он спросил, все ли ясно. Но я лишь ответил: „Задача ясна. Разрешите взлетать?“

Командир пожелал успеха и отпустил нас. Хотелось вложить в этот полет всю свою душу. Идем к самолетам и вспоминаем все, что пришлось пережить за суровые годы войны. Перед глазами стоит заплаканное лицо матери, дочь которой угнали в Германию, избитый немцами отец, наши разрушенные города и села…