2 - Герой - 2 - Сергей Антонов

Мастер скрадывания, вы подбираетесь все ближе и ближе к рубке зловещего звездолета. Кобура скорчера уже открыта, вы легки, пружинисты и ко всему готовы… Если повезет, вы одолеете в схватке и захватите краснокожего в плен… Вы не обращаете внимания на редкостной красоты фрески на переборках, ковры в микрохоллах, предметы культа, стереографии богов и декоративное оружие… Если краснокожий сумеет избегнуть плена и умрет — и тут будет вам чести.

Если нет — с честью вы погибнете.

Но что это? В рубке слышны голоса… Неужели индеец напился огненной воды и разговаривает со своими богами? Вы осторожно заглядываете в рубку.

В рубке двое. Вы погибли.

Представили все это? То-то, дорогие читатели. А разговаривал Зерно со Збышеком, неустанно пятый час приходящим в себя, и вполне в этом преуспевшим.

Из стены был выдвинут низкий столик, пилотский «капюшон» был приспущен, деформирован и образовывал собой вокруг столика диванчик. На столе стояла полуторная бутыль с ракой, в куче обрывков упаковки красовалось содержимое знаменитой посылки: шесть больших туб со сливовым вареньем, которым двоюродная прабабушка Збышека (Славечкова Вендула, ста трех лет, чешка, планета Градец Кралове, мир Прага, ЕН-1778) ежегодно на день ангела снабжала. Збышек безумно прабабку любил, хотя в последний раз виделся с ней воочию больше двадцати лет назад — сразу после развода Збышека с родителями она забрала его к себе на целый месяц. У нее дома сохранился чердак, и на чердаке Збышек обнаружил восхитительную штуку — системный блок американского компьютера триста восемьдесят шестой модели, лет четыреста блоку было, но он работал и столько Збышек никогда больше не смеялся, сколько смеялся он тогда, пытаясь понять, как же это предки умудрялись жить без электричества и горячей воды… Варенье бабы Венды Збышек любил остервенело.

— Ты рассказал очень поучительную историю, — сказал Малиновое Зерно, дослушав Збышека. — Зерно запомнил ее. Он расскажет ее многим. Многие будут веселиться, услышав ее. Зерно расскажет также о вкусе варенья.

— Ну, друг Зерно, ты можешь не сомневаться, я подарю тебе все, что останется после нашей трапезы, — сказал Збышек. — И тебе не придется искать слова для описания получаемого сейчас удовольствия.

Зерно серьезно кивнул, выдавил на лезвие стропореза еще варенья и слизнул. Збышек разлил еще по порции раки. Выцедили сквозь зубы. Потом закурили. Зеленый юконский табак давал огромное количество дыма, терпкого, медвяного, и невероятный привкус дым придавал лакомству, самогонке и неспешной беседе — очень оживленной беседе.

Зерно сам себе удивлялся. Никогда в жизни он столько не разговаривал, никогда в жизни — да еще с таким удовольствием. Он вынужден был признать, что какие угодно трудности и подвиги, связанные с доставкой почты в сравнение не идут с уделом воина, лазутчика, в особенности когда — один против многих, нож против карабина, мягкая поступь против лязга гусениц, чутье и слух против тепловых очков и автоматических радаров… Об этом он долго рассуждал вслух, под раку с вареньем, и Збышек слушал его, полагая, что внимание и понимание — самое меньшее, что он может сделать для индейца. Збышек тоже себе удивлялся. Благодарность никогда не стояла у него на правом фланге, и Збышек, в свою очередь, вынужден был признать: разве только Дон делал для него нечто подобное, но Дон — статья особая. Друг. Благодарности не требует. Другу нужно от тебя мало — веры и верности. А Зерно сделал гораздо больше, чем требовал его контракт.

— Ты возьми запишись в Иностранный Легион, — сказал Збышек.

— Нет, Зерно — почтальон. Народ Юкона не служит никому, кроме клиентов.

Как и Малиновое Зерно, японец Хонэда был патриот. Его корабль не имел имени, только регистрационный номер, но построен был японцами для японца. Понятное дело, когда Хонэде приходилось играть европейца или американца, корабль быстро изменялся, иногда до неузнаваемости; в сущности, это был трансформер. Киберштурман Хонэды (японская модель, без блока сознания) назывался Улиткой: так и мы будем звать корабль Хонэды; любимым оружием Хонэды была ракетная кольцевая турель "космос — космос" "сюрикен".

Бой в космосе исключительно скучен для стороннего наблюдателя. Как правило, это черный пустой экран, усыпанный звездами и только компьютер помогает разглядеть незначительные перемещения отдельных звездочек, например, сажая их в прицельные рамки и разноцветя их. Вспышку выстрела заметить можно только при сильном везении, а иногда, при удачном попадании, вы полюбуетесь коротким фейерверком… Гораздо больше вам расскажут цифры в углу экрана…

"Короткий" огонь противников остается эффективным на расстоянии до пятисот километров; стандартная боевая дистанция — половина этого расстояния. «Улитка» же и "Китовый Ус" маневрировали — при нулевой относительной — на дуэльной дистанции: чуть больше километра борт от борта, описывая сложные фигуры и ни в коем случае не становясь к противнику профилем, словно две наполненные водой чашки, вращаемые на веревочке китайской гимнасткой… Да, дуэль — штука в Пространстве редкая, особая.

"Улитка" возник в римане на дистанции прямого поражения. Охрана "Китового Уса" среагировала, но фактор неожиданности сработал, как всегда хорошо, когда его планирует и исполняет боец высшей касты, боец среди бойцов.

Бросив Збышека с недопитой чашкой у рта, Зерно перескочил через спинку импровизированного «дивана» и на полусогнутых застыл у пульта. Освещение рубки автоматически сменилось на боевое, все экраны вспыхнули, а целеуловитель перебросил оптическую обстановку с малого монитора на ходовой. Зерно не глядя пнул ногой ключ «капюшона» — Збышек упал на спину, когда «диван» упруго выскочил из под него, собираясь в стандартное положение под седалище индейца. Было очевидно, что Зерно не собирается во время боя о парализованном пассажире заботиться, предоставляя это священное право ему самому. Збышек вцепился в поручень и напрягся.

Когда поле боя перед пилотом предстает в графическом виде, обычно это квадратная голограмма, или, если пилот предпочитает плоский график и работает с внутренним дисплеем шлема, то это похоже на интерфейс игрового симулятора. Со шлема воевал сегодня Тоши Хонэда; индеец, откровенно говоря, попавший в ситуацию дуэльного боя впервые, работал с голограммой, — но уж считать-то Малиновое Зерно умел хорошо, почти не прибегая при маневрировании к услугам киберштурмана. Застигнутый врасплох, он, однако, оправился быстро, повреждения, полученные почтовиком в начале дуэли, извинял фактор внезапности и Зерно забыл о них, не обременивших его честь, мгновенно; Зерно был умел, хладнокровен, а его почтовик, даже и раненый в брюхо, недаром считался кораблем в смысле боевых качеств, легендарным. Кроме того, скоро Зерно заметил, что против него воюет не человек.

…Две первые ракеты лопнули под брюхом «Китового», подбросив ему нос и не переломив почтовику хребет лишь чудом. Зерно видел последние полсекунды их подхода, но уклониться от них или сбить даже не пытался, игнорировав непреложное, сосредоточившись на запуске процессора и обнаружении агрессора. Агрессор обнаружился довольно легко, целеуловитель жадно заурчал и выплюнул в его сторону кассету «иволг». Индикаторный столбик готовности установки силового поля наполнялся ярко-голубым, но недостаточно быстро, поскольку приоритетный забор энергии с питателя вел двигатель. Впрочем, «иволга» сыграла верно, сбив вторую пару «сюрикенов» и дав времени Зерну на маневр. Збышека прижало к стене, потом немного потоптало на полу, потом "Китовый Ус" дважды провернулся вокруг оси, — но все это натужно и с явным запаздыванием. Почтовик получил серьезное ранение, брюшные дюзовые пакеты были свернуты на сторону и киберпилот блокировал от управления всю нижнюю тягу. Блеснула зарница на датчиках силовой защиты — «лыжи» запустились, шестая ракета, потеряв в «иволге» пару клюнула внешнюю оболочку «лыжи» и соскользнула с нее, чуть-чуть покачнув почтовик… Выскочила вторая «иволга», и почти сразу же за ней — пара ракет «С-300б»… От отдачи от их старта у Збышека резко потемнело в глазах и зубы лязгнули почище сигнального спикера затвора ракетной установки. Ну его на фиг, подумал он, нашарил где-то поблизости какую-то тряпку, оказавшуюся позже салфеткой, скомкал ее и запихал в рот. У Збышека были красивые здоровые зубы, он очень берег их и не собирался из-за какого-то паршивого боя терять с них эмаль. Обычно он таскал с собой капу, но где теперь та капа?..

— Неизвестный агрессор, назовите себя, — спокойно сказал Зерно, включив рацию. Бой, однако не прервался. «Баймурза» Зерна дозарядилась на две трети, стрелять уже можно, но киберштурман никак не мог поймать напавшего на ось огня, пилот там сидел ого-го, воин…

Расстояние между Зерном и Хонэдой не сокращалось. Коротко маневрируя, корабли соблюдали оптическую и больше не стреляли. Так старые мастера часами ходят по паркету, словно бы не обращая друг на друга никакого внимания, выбирая миг фатального удара… Можно даже поговорить, представиться. Рация Зерна ожила.