Биография отца Бешеного - Виктор Доценко

- Попробуем разобраться, - сказал он и добавил: - Но не за праздничным столом...

Фестиваль закончился, Грыбчева уехала, а меня года полтора-два не пускали на "Мосфильм": было распоряжение самого Генерального директора студии, им был в то время бывший генерал милиции Н. Т. Сизов, не выписывать мне даже разовые пропуска!

То ли у Ермаша было легкое ощущение вины, то ли сыграла роль моя встреча с Андроповым, но он принял меня, повысил тарификационную категорию режиссера и дал "добро" на дебют...

Прошло много лет, я выпустил свои первые книги и ехал как-то в троллейбусе по Комсомольскому проспекту. Вдруг вижу знакомое лицо: да это же сам Сизов постаревший, сильно сдавший.

- Здравствуйте, Николай Трофимович!

- Здравствуйте, - чуть натянуто ответил он.

- Не узнаете?

- Почему... узнаю: Виктор Доценко...

- Очень давно меня терзает вопрос...

- Почему я с вами так поступил? - неожиданно перебил он.

- Именно!

- По-другому я не мог тогда поступить: я - простой исполнитель... А вы, несмотря на судимость, все равно сумели пробиться...

Этот одряхлевший чиновник вовсе не чувствовал себя виноватым, даже не сделал вид, что раскаивается. Но меня удивило, что он не только узнал меня, но и ЗНАЕТ обо мне... Чувствовалась старая ментовская закалка...

Почему-то он вызвал у меня жалость, и мне расхотелось продолжать с ним разговор.

- Мне выходить на следующей, прощайте! - сказал я и пошел к выходу...

* * *

Однако продолжим...

Немного о сценарии, который я назвал "Гнездо на ветру". Не помню, где я наткнулся на синопсис двух молодых студентов сценарного факультета. В нем схематично была изложена идея этой истории. А сама история, перекликавшаяся с рассказами друзей-ветеранов Михаила Петровича Еремина, настолько мне понравилась, что я решил сам написать сценарий. Созвонился с этими ребятами и все откровенно им объяснил, пообещав, что если сценарий будет принят, я обязательно вставлю в титры их фамилии, как авторов идеи. В сценарии, написанном мною для дебюта, шла речь о трагических двадцатых годах и Гражданской войне в Сибири. Многодетная семья староверов, как и вся страна, разделилась на два лагеря: одни за красных, другие - за белых, однако в решающую минуту для семьи, все братья, ведомые отцом, становятся на ее защиту и почти все погибают.

Нисколько не маскируя, я сознательно написал его как советский "вестерн". Фильм был сложнопостановочным, насыщенным многочисленными трюками, погонями и стрельбой (много позже я воплотил некоторые прошлые замыслы в своем фильме "Тридцатого уничтожить!"), и затрат требовал несколько больше, чем обычный. Именно поэтому директор "Дебюта" поставил меня в план на середину восьмидесятого - начало восемьдесят первого годов. Пока я был свободен и согласился работать с Миттой.

Должности режиссера комбинированных съемок в тарифной сетке кинематографа тогда не было, и потому Митте пришлось убеждать три министерства: Госкино СССР, Министерство финансов и Министерство труда и заработной платы, что такая должность необходима.

Работы на участке комбинированных съемок было выше крыши. Вся стоимость двухсерийного фильма составляла один миллион двести пятьдесят тысяч (огромные по тем времена деньги), а пятьсот пятьдесят тысяч, выделенные на комбинированные съемки, говорили сами за себя. И поэтому я был очень рад, что через пару месяцев мне в помощь взяли Георгия Михайловича Николаенко. Он приехал с Украины и был связан каким-то родством с Сергеем Бондарчуком.

Николаенко был удивительно интеллигентный и очень начитанный парень, и, несмотря на то что мы были как бы соперниками, у нас никогда не возникало проблем и взаимных претензий: он занимался одними делами, я - другими.

Заместителем Криштула работала бывшая актриса Валечка Лысенко, сыгравшая главную роль в фильме, "Свадьба в Малиновке", они с Георгием полюбили друг друга и вскоре поженились. Откровенно говоря, я по-доброму завидовал этой удивительно нежной паре. Впоследствии Георгий стал извест-ным режиссером и сделал много хороших картин...

Почти два года отдал я фильму "Экипаж", и результат, как убедились зрители, налицо. Остановлюсь на некоторых, наиболее, с моей точки зрения, интересных историях.

Фильм был посвящен героическим будням летчиков гражданской авиации. И, конечно же, главным консультантом фильма был назначен заместитель министра гражданской авиации Павлов. Каким-то чудом мне удалось получить у него бумагу, примерно следующего содержания:

Вначале идет текст о замысле фильма, а потом слова, напечатанные наискосок красным шрифтом:

"Всем предприятиям Гражданской авиации, всем аэропортам, диспетчерам, кассам и депутатским залам оказывать всяческое содействие режиссеру этого фильма Доценко В. Н." и далее подпись - заместитель министра гражданской авиации Павлов.

Как же мне пригодилась эта важная бумага!

Я уже упоминал о макете Омского нефтезавода. На этот макет я вышел, познакомившись с тогдашним заместителем министра авиационной промышленности И. С. Силаевым. Встретившись с этим простым, удивительно добрым и умным человеком, я просто в него влюбился и нахально, не посоветовавшись с Миттой, предложил Ивану Степановичу стать консультантом фильма. Тот отказывался, но я все-таки его уломал. А потом вывалил на его плечи целый воз проблем: и нужен-то хвост ТУ-154, и нужны-то макеты этого же самолета, и еще десятки просьб, среди которых и макет нефтезавода. Иван Степанович сразу вспомнил об Омском нефтезаводе, поскольку был дружен с его бывшим директором Рябовым, возглавлявшим теперь московский главк.

Силаев тут же звонит ему и просит оказать содействие, добавив при этом, учитывая мои намеки на скудность бюджета фильма, чтобы его подчиненные не сдирали с "бедных кинош-ников" последнюю шкуру. На вопрос Рябова: что будет с макетом в дальнейшем, Иван Степанович хитро усмехнулся:

- Не беспокойся, вернут все, что останется!

И подмигнул мне: прочитав сценарий, он уже знал, что макет будет взорван...

Помощь Ивана Степановича оказалась бесценной для фильма. С его подачи к созданию макетов ТУ-154 различных масштабов и иных макетов подключились такие мощные силы, как завод-400, Казанский авиационный институт, и еще десятки предприятий страны. Пока создавались эти макеты и модели, я занялся макетом Омского нефтезавода. Он был сделан немецкими макетчиками и занимал внушительную площадь: примерно в сто квадратных метрах, да и в высоту был с человеческий рост. И все это хозяйство как-то нужно было переправить к месту съемок, которые намечались под Ялтой.

Надо отдать должное щедрости нефтяников: именно они, конечно же, не без поддержки Силаева и Рябова, сотворили специальные деревянные контейнеры, тщательно все упаковали и помогли отправить. И кстати, по очень льготным тарифам. В мои обязанности входило контролировать их работу, что я и сделал с большой радостью: вы же помните, что мои родители живут в Омске!

Эта поездка запомнилась встречей с Ларисой Петровой с битьем чешского хрусталя и двумя забавными историями. Первая из них связана с Арменом Джигарханяном.

В те дни в Омске гастролировал Театр имени Маяковского. Я, естественно, поспешил встретиться с Арменом. Прихожу к нему в номер гостиницы, а там медсестра - у него прихватило поясницу и нужен обезболивающий укол. Армен прилег на кушетку, а девушка готовит шприц, ампулу с лекарством, ватку со спиртом. Вы можете себе представить состояние молоденькой провинциалочки, которая вдруг оказалась рядом с великим человеком. Да еще от нее зависит и самочувствие этого человека. Волнение - через край, ручонки трясутся, все валится из рук. И чтобы хоть как-то скрыть напряжение, девушка тараторит без умолку, рассказывая о фильмах с его участием, о его ролях. Настал кульминационный момент: она набрала наконец в шприц лекарство, подошла к Великому, осторожно сдвинула вниз пижамные штаны, чуть оголив царственную ягодицу и, подняв вверх шприц, брызнула лекарством - и вдруг:

- Армен Борисович, а можно спросить вас? - сосредоточенно глядя на кончик иглы, с неким кокетством начала она.

- Конечно, девочка! - томясь от ожидания, кивнул Армен.

- Армен Борисович, а какие у вас творческие... - тут она с силой вгоняет иглу в бедного артиста, - ...планы?

- Ой! - роняет тот и облегченно добавляет: - Большие!

Я едва не рухнул со стула, столь смешна была эта сценка. Но еще смешнее было потом, когда медсестра, бросив почему-то "спасибо", вышла из номера.

- А что смешного? - удивился Армен, вставая с кушетки.

- Как что? - Я, точно придерживаясь увиденного и услышанного, в лицах пересказал сценку.

Армен хохотал так, что я даже испугался за него. Посмеявшись несколько минут, он вдруг сделал серьезную мину и сказал:

- Ну ты и артист! - Потом помолчал и добавил: - У меня даже радикулит прошел!..

По просьбе мамы, души не чаявшей в Армене, я пригласил его а гости к нам домой. Мама напекла всяких вкусностей, накрыла богатый, насколько было возможно в то время, стол. Смотрю на маму и не могу понять: что с ней происходит? Ходит, ходит кругами... Такое впечатление, что она чего-то стесняется.