Разгром 1941 (На мирно спящих аэродромах...) - Марк Солонин

Это — фрагмент из мемуаров маршала авиации Скрипко, в те дни — командира 3-го авиакорпуса ДБА. Полсотни «Me-109» на аэродроме у Березины — это, скорее всего, одна из истребительных групп эскадры Мельдерса JG-51. 79 самолето-вылетов по одному аэродрому — это огромная концентрация сил; практически ни один аэродром базирования советских ВВС утром 22 июня такой удар не получил. Что же в результате? Разумеется, эскадра JG-51 никуда не исчезла, летчики Мельдерса продолжали летать и воевать. Учтенные в немецких документах безвозвратные потери JG-51 на аэродромах составили в июне—июле 1941 года 1 (один) самолет. И в соседней JG-53 — один самолет.

К концу июня 41-го практически все истребительные и штурмовые авиагруппы люфтваффе перелетели с аэродромов в Польше и Восточной Пруссии на аэродромы бывших Прибалтийского и Западного округов. Чуть позднее, в начале июля перебазировались на аэродромы Украины части 4-го Воздушного флота. Именно с советских аэродромов, на которых якобы «ничего не было» (бензохранилищ, телефонных линий, капониров для самолетов, укрытий для личного состава), немецкая авиация и отвоевала все лето и всю осень 1941 года. Именно по этим аэродромам, расположение которых было известно советскому командованию с точностью до метра, наносила теперь массированные удары советская авиация.

«…Ставка 8 июля организовала авиационный удар силами и средствами ВВС пяти фронтов (Северного. Северо-Западного, Западного, Юго-Западного, Южного), соединений ДБА по 42 аэродромам противника на фронте от Балтийского до Черного моря… На рассвете 8 июля соединения дальнебомбардировочной авиации нанесли удар по 14 аэродромам, а ВВС фронтов — по 28 аэродромам. Всего было совершено 429 боевых вылетов. На аэродромах противника было уничтожено много самолетов, в том числе ВВС Западного фронта вывели из строя 54 немецких самолета…»(27)

54 самолета — это только за один день. Всего же в период с 6 по 12 июля одни только ВВС Западного фронта якобы уничтожили на земле 202 самолета противника. (23) Причем в отчете, подписанном начальником штаба ВВС фронта полковником Худяковым, еще и особо отмечено, что «потери противника от действия ночных бомбардировщиков не учтены». Жаль, но противник об этом ничего не узнал. Как было уже отмечено выше, на всем советско-германском фронте (а не только в полосе Западного фронта) люфтваффе потеряло в июле 19 боевых самолетов на земле.

Активные действия по уничтожению авиации противника на аэродромах вели в июле 41-го ВВС Юго-Западного фронта. Так, в докладе командующего ВВС генерала Астахова читаем:

«— …за период с 1.7 по 10.8.41 г. частями Военно-Воздушных сил Юго-Западного фронта уничтожено на аэродромах 172 самолета противника. Эти сведения не являются достаточно полными, так как потери, нанесенные Военно-Воздушным силам противника при ночных налетах, полностью не учтены…»(148)

Крупная операция в масштабе всего советско-германского фронта была проведена в октябре. «ВВС Красной Армии в период с 11 по 18 октября 1941 г. произвели ряд бомбардировочных ударов по аэродромам противника на северо-западном, западном и южном направлениях. Только за два дня (11 и12 октября) и в ночь на 13 октября на аэродромах Витебска, Смоленска, Орла, Орши, Сиверской и других было уничтожено 166 самолетов противника». (27)

Фактически же противник потерял на земле 10 самолетов. За весь октябрь, а не за два дня и одну ночь…

Не многим более эффективно действовали другие участники мировой войны. Так, в ходе знаменитой «Битвы за Британию» в первые четыре дня немецкого авиационного наступления (с 12 по 15 августа 1940 года) пилоты люфтваффе уничтожили на аэродромах 47 английских истребителей — ценой потери 122 собственных самолетов! И это при том, что численность трех Воздушных флотов люфтваффе, задействованных в ударе, была больше, чем в начале «Барбароссы», и единственной боевой задачей этой воздушной армады было именно подавление Королевских ВВС, в то время как при вторжении в СССР люфтваффе было вынуждено делить свои и без того скудные силы на завоевание превосходства в воздухе, на огневую поддержку сухопутных войск, на разрушение дорог, переправ и складов в тылу Красной Армии, оперативную разведку и пр.

Утопающий хватается за соломинку. Несуразная байка про уничтожение огромной группировки советских ВВС за один день, «с налета, с разворота», стала разваливаться при первом же соприкосновении с реальными фактами. Поэтому в последние годы страницы псевдоисторической литературы, посвященной событиям 22 июня 1941 года, просто завалены «дьявольскими яйцами» (жаргонное название немецких 2,5-кг осколочных бомб SD-2). Ливень этих бомб, «хлынувший из бомболюков немецких бомбардировщиков» и предопределил якобы небывалую эффективность удара по «мирно спящим аэродромам».

В основе подобных рассуждений (увы, весьма и весьма распространенных) лежит следующая «логика». Винтовочная пуля гарантированно пробивает гимнастерку солдата. Следовательно, 3 млн винтовочных патронов достаточно для уничтожения трехмиллионной армии. В реальности все значительно сложнее. Не каждая пуля попадает в цель (да и не каждый патрон расходуется на производство выстрела по врагу). Во втором полугодии 1941 года Красная Армия израсходовала 854 млн винтовочных патронов (и это не считая 1750 млн патронов, потерянных на складах западных военных округов), но до полного уничтожения вермахта было еще очень далеко…

Если же говорить серьезно, то на вооружении бомбардировочной авиации советских ВВС были самые разнообразные боеприпасы, общим числом более 60 типов. Были и малокалиберные осколочные бомбы, предназначенные для поражения площадных целей, причем в отличие от люфтваффе, в котором злополучные «яйца» высыпались над целью из ящика, громко именуемого «бомбовой кассетой», для советских ВВС была разработана специальная ротационно-рассеивающая авиабомба (РРАБ). Благодаря установке стабилизаторов под определенным углом к воздушному потоку РРАБ раскручивалась в полете до таких оборотов, при которых центробежная сила разрывала оболочку, и из большой бомбы вылетало 116 малых осколочных бомб АО-2,5. Кроме того, был вариант снаряжения РРАБ стеклянными шариками с зажигательной смесью КС — в этом случае площадь поражения доходила до одного гектара РРАБ была испытана, запущена в серийное производство, принята на вооружение советских ВВС и практически использована при бомбардировках Финляндии зимой 1939–1940 года (там ее назвали «корзина Молотова»). Кроме того, были специальные «выливные приборы», при помощи которых противника поливали смесью КС или суспензией белого фосфора. Кроме того, были и «простые» подкрыльевые кассеты АБК-500, вмещавшие 108 зажигательных ЗАБ-1, или 67 осколочных АО-2,5… Много чего было, но ни уничтожить, ни хотя бы значительно ослабить немецкую авиацию ударом по аэродромам так и не удалось.

Таковы факты. Факты не нуждаются в доказательствах, но заслуживают того, чтобы историки попытались их объяснить. В данном случае особых трудностей с объяснением не возникает. В эпоху Второй мировой войны, с учетом возможностей техники вооружений того времени, авиационный удар по аэродромам противника был малоэффективным и очень «дорогостоящим» мероприятием.

Прежде всего, следует еще раз напомнить о том, что главная составляющая боевой авиации — это не самолеты, а летчики. Удар по аэродромам — даже самый удачный для нападающей стороны — приводит всего лишь к уничтожению самолетов. Нападающая же сторона теряет в воздухе над аэродромом не только самолеты, но и летчиков. Причем теряет безвозвратно — сбитый над аэродромом пилот или погибнет (воспользоваться парашютом на малой высоте практически невозможно), или окажется в плену. И то и другое на военном языке называется «безвозвратной потерей».

Во-вторых, уничтожить самолет на земле гораздо труднее, нежели в воздухе. Летающий объект уязвим в полете. Одна-единственная пробоина в радиаторе охлаждения двигателя, одна-единственная тяга управления, перебитая осколком зенитного снаряда, кусок обшивки руля высоты, вырванный разрывом снаряда самой малокалиберной авиапушки, приведут к падению или — в самом благоприятнейшем случае — к вынужденной посадке, при которой самолет, скорее всего, будет окончательно разрушен. Если эта посадка произойдет на территории противника (а во время налета на вражеский аэродром так, скорее всего, и получится), то подбитый самолет перейдет в разряд «безвозвратных потерь». Опять же — вместе с крайне дефицитным на войне летчиком.

Безвозвратно уничтожить стоящий на земле самолет возможно только при прямом попадании в него авиабомбы. Осколочные «ранения» от разорвавшейся в стороне авиабомбы смогут вывести самолет из строя, но лишь на время ремонта. А это время — в зависимости от тяжести повреждений, оснащенности и квалификации ремонтных служб — может составить всего несколько дней или даже несколько часов. Легко ли было с прицельным оборудованием той эпохи добиться прямого попадания неуправляемой бомбой в самолет? По данным ГУ ВВС Красной Армии, экипаж бомбардировщика «СБ» при бомбометании с высоты 2 км в среднем добивался попадания 39 % сброшенных бомб в прямоугольник 200 на 200 метров; среднее круговое вероятное отклонение от точки прицеливания составляло 140 метров. (23) Проще говоря — ни о каком прицельном бомбометании по такой точечной цели, как самолет, не могло быть и речи. Более того, для прицельного бомбометания нужно обнаружить цель — а вот с этим в случае удара по аэродромам возникают большие проблемы.