Изнанка - Ян Войк

Иван взлетел по ступеням, правым плечом обрушился на стеклянную дверь, распахнул её и ввалился в вестибюль. Андрею оставалось пробежать всего несколько метров, когда чудовищной силы удар опрокинул его на каменные ступени. Милавин ещё не понял, что происходит, а его уже рвануло вверх. Лямки ранца впились в подмышки, а ноги свободно болтались в воздухе, не доставая до земли. Андрей задрал голову и увидел прямо над собой морду Кукловода.

Лицом это уже назвать было нельзя. Знакомые черты лишь отдаленно угадывались в густо поросшей перьями физиономии. Крупный нос да горящие злобой карие глаза – вот всё что осталось от прежнего Лёхи, даже пропитанная кровью бородёнка затерялась в жёстком чёрном оперении. А уж распахнувшаяся от уха до уха пасть точно не имела ничего общего с человеческим ртом.

«Сейчас он одним махом откусит мне голову!», – понял Андрей, тщетно стараясь вывернуться из лямок РДэшки.

Иван стрелял очень аккуратно, одиночными, тщательно прицеливаясь перед каждым выстрелом. Первая его пуля попала Кукловоду в плечо, вторая скользнула вдоль шеи, выбив несколько перьев, а третья угодил в грудь, заставив колдуна бросить добычу и взмыть вверх.

Милавин упал с двухметровой высоты, крепко приложившись рёбрами о каменные ступени, в глазах потемнело, но крик Поводыря не дал ему потерять сознание.

– Андрей, не вставай! Ползи! Ползи сюда!

И он пополз, таща за собой автомат и сбивая колени о грани ступенек. Его накрыло вороньё, скребя когтями по одежде и колотя клювами в спину, он зажмурил глаза, но всё равно упрямо полз вперёд. Прямо перед ним загрохотала автоматная очередь, и пули, злобно жужжа, проносились над головой.

– Папа, ну давай! Ползи! Пожалуйста, ползи!

Как детский голос может оказаться громче стрельбы и забившего уши вороньего карканья?! Наверное, слова дочери ему просто послышались. Одна из ворон клюнула его в правую руку, между средним и безымянным пальцем. Раз, ещё и ещё раз. Когтистые лапки из всех сил дёргали обручальное кольцо, стараясь сорвать его. Наверное, уже пошла кровь, но он не стал смотреть, просто полз дальше, на ощупь загребая пространство впереди себя.

Наконец, его ухватили за запястье левой руки и волоком втянули в вестибюль. Стеклянная дверь закрылась, отрезав его от многоголосого вороньего гвалта. Андрей перевернулся на бок и только теперь позволил себе открыть глаза.

– Папа! Папочка, ты живой! – Сашка бросилась к нему, обняла за шею и ткнулась заплаканным лицом в грудь.

– Всё хорошо, родная. Всё хорошо, – он погладил её правой рукой по волосам, заметив глубокие кровоточащие ссадины на тыльной стороне ладони. Кольцо было на месте.

– Похоже, мы только что видели настоящего Кукловода, без всякой маскировки, – произнёс Иван. Он сидел на одном колене возле самых дверей с автоматом в руках.

– Да уж, повезло, – безрадостно усмехнулся Милавин.

Вороньё за стеклянными дверями хлынуло в рассыпную, открывая обзор. На противоположной стороне улицы крылатая туша колдуна с грохотом и лязгом опустилась на припаркованный автомобиль.

– Дх-х-холго вы там не выс-с-сидите! Кр-р-рх! – прохрипел Кукловод, сминая когтями крышу авто. – Всё р-р-рхавно вылезете обрхатно! Я подож-жду! Кх-х-х!

Он ударил крыльями и взлетел, устремившись куда-то вверх.

– Почему они не идут за нами? – спросил Андрей.

– Боятся, – нехотя ответил Иван. – Здесь в темноте может прятаться, что угодно.

– А мы, значит, не боимся?

– У нас нет другого выхода.

– То есть, это, по-твоему, выход?! Он ведь прав! Долго мы тут не высидим! – Милавина взбесило непробиваемое спокойствие собеседника.

– Не высидим, – подтвердил Поводырь. – Поэтому и не станем сидеть. Пройдём одну или две станции под землёй и выберемся наружу.

– Пройдём под землёй?! Ты думаешь это так легко?!

– Не думаю.

В полумраке вестибюля Милавин постарался рассмотреть лицо собеседника. Крепко стиснутые зубы и тот же упрямый взгляд. Всё как сегодня утром, когда он сообщил, что не собирается сразу возвращать Сашку домой. Иван уже принял решение, спорить не имеет смысла.

– Почему бы нам просто не перейти на другую станцию? – уже более мирным тоном спросил Андрей. – Например, на Арбатскую, и оттуда выбраться на поверхность?

– Кукловод не дурак. Наверняка, его вороны будут сторожить все ближайшие выходы. Нас тут же засекут.

– Значит, идти по туннелям?

– Да.

Некоторое время они молчали, обдумывая своё положение. Наконец, Милавин спросил:

– Иван, скажи честно, там, в оружейке, ты соврал? Кукловод мог отвести меня и Сашку на сторону живых?

– Хрен его знает, чего он может, а чего нет, – Поводырь не стал отмалчиваться. – Он никогда этого не делал. А если тебе приставили нож к горлу, ты пообещаешь, что угодно.

Милавин только кивнул. Ещё несколько секунд прошли в полной тишине, даже вороньё стихло за стеклянными дверями.

– Идиотизм какой-то! – нервно хохотнул Андрей, оглядываясь по сторонам. – В первый же день ты мне сказал, что на Изнанке нужно держаться подальше от метро. Так? А теперь затащил сюда мою дочь…

– Так уж получилось… – бесцветным ровным голосом произнёс Поводырь.

– Так уж получилось?! – передразнил его Милавин. – И это всё, что ты можешь мне сказать?

Молчание опять длилось несколько секунд. Андрей уже и не ждал, что Иван ему ответит, но ошибся.

– Нет. Ещё скажу, держитесь поближе ко мне. Я постараюсь вывести нас отсюда.

Глава восьмая

Подземелья

Минут десять у них ушло на то, чтобы обработать ссадины, царапины и порезы. Правую руку Милавина Сашка перевязала бинтом, а надорванную мочку уха заклеила бактерицидным пластырем. Ссадину у Ивана в волосах обработали перекисью и прижгли йодом, так же поступили и с царапинами. После этого мужчины дозарядили опустевшие магазины и прицепили на автоматы подствольные фонари.

– Саш, возьми вот это, – Андрей вложил дочери в руку небольшой пластиковый цилиндр фонарика. – Зря не жги, но пусть он будет у тебя под рукой. Мало ли что…

Будь Сашка хоть немного постарше, он дал бы ей и пистолет, но для одиннадцатилетней девочки ПМ оказался слишком тяжёл.

– Готовы? – спросил Иван. Луч от его фонаря высвечивал чуть дальше за строем турникетов ступени лестницы, ведущей вниз, и декоративное мозаичное панно над ней.

Милавин отнюдь не чувствовал себя готовым к чему бы то ни было, но оставалось лишь обречённо кивнуть.

– Пошли.

– Порядок такой, – снова взялся командовать Поводырь, – я впереди, девочка за мной, ты – замыкающий.

Они прошли в проём турникетов и начали спускаться вниз по ступеням. Слабый серый свет, пробивавшийся сквозь стеклянные двери вестибюля, остался позади, теперь они с каждым шагом, как будто в воду, опускались в непроглядную темноту, единственными источниками света оставались их собственные фонари. Но фонари вырвали из мрака лишь узкие тропинки, и оставалось только гадать, что может прятаться во мраке по сторонам. Андрей попробовал было прислушиваться, но это оказалось бесполезным, звуки их собственных шагов гулко отражались от стен, не давая различить ничего другого.

Спустившись на два пролёта, они оказались в просторном коридоре, стены здесь были покрыты плиткой разных оттенков коричневого, и цвет этот немного разбавляли только облицованные белым мрамором многогранники колонн да тёмно-серый камень пола. Пока Милавин пытался вспомнить, когда же он последний раз ездил на метро, Иван высветил лучом фонаря подвешенный к потолку указатель. В одну сторону переход вёл на Серпуховско-Тимирязевскую линию, а в другую – на красную Сокольническую.

– Нам надо на юг, – чуть оглянулся на спутников Поводырь. – Пойдём по серой ветке вниз. До-о-о… Полянки или Серпуховской. А там вылезем наверх. Согласны?

Ему никто не ответил. Иван обшарил лучом нужную им часть коридора и пошёл вперёд. Андрей и Сашка двинулись следом за ним к уходящему ещё ниже туннелю эскалатора. Милавин едва успел пройти пару шагов, как вдруг почувствовал, что безымянный палец на правой руке стягивает ноющей болью. Обручальное кольцо снова резко сжалась, предупреждая о близкой опасности. Андрей не успел и слова сказать, когда шедшая перед ним Сашка вдруг встала, как вкопанная. Девочка съёжилась, втянула голову в плечи, по телу пробежала короткая нервная судорога.

Что? – Милавин наклонился к ней.

– Папа, нам не надо туда, – едва слышно от сдавившего горло страха прошептала Саша. – Нельзя. Там очень плохо.

И точно подтверждая её слова, обручальное кольцо сжалось так, что палец занемел.

– Иван!

Поводырь уже и сам замедлил шаг, а приклад автомата инстинктивно вдавил в плечо, держа ствол на уровне глаз.

– Вы тоже это чувствуете? – он остановился, но оборачиваться не стал. Луч его фонаря осторожно шарил по арке эскалатора.

– Сашка не хочет туда идти. Говорит там плохо. Да и у меня кольцо вот-вот палец оторвёт.