Изнанка - Ян Войк

Поводырь воспользовался паузой, чтобы отдать очередную команду.

– Спина к спине! Живее!

Милавин запутавшись в клапанах разгрузки, судорожно вырывал из подсумка новый магазин, когда где-то в стороне различил едва слышный детский окрик.

– Папа!

Андрей тут же забыл о перезарядке и развернул луч фонаря в направлении голоса. Сашка стояла в глубине станции, шагах в десяти-пятнадцати от него, совершенно беззащитная. Девочка испуганно озиралась по сторонам, а когда в глаза ударил свет, инстинктивно закрыла лицо руками. Гусениц вокруг неё видно не было, но Милавин не сомневался, что в скором времени они до неё доберутся.

– Сашка!!! – он бросился вперёд, раскидывая шевелящихся вокруг него тварей, пинками, ударами приклада и даже голыми руками. Сразу две гусеницы свалились на него сверху, одна на загривок, так что бледная морда со жвалами едва не заглянула ему в лицо, вторая – на руки, тут же обвившись всем своим телом вокруг автомата. Андрей, не задумываясь, отбросил оружие в сторону и двумя руками вцепился в тварь у себя на плече. Несколько секунд он крутился на месте, стараясь сбросить с себя эту гадость, и одновременно судорожно отбрыкивался от гусениц вьющихся под ногами.

Рядом снова загрохотал автомат Ивана. Милавину удалось сдёрнуть оседлавшую его тварь, но при этом он поскользнулся и плашмя рухнул на каменный пол.

«Конец», – вдруг отчётливо понял он, живо представив, как волна извивающихся гусениц накрывает его с головой и десятки жвал рвут тело на куски. Даже Иван прекратил стрелять, наверное, его тоже сбили с ног. И только мысль о дочери не позволяла Андрею сдаться, заставляла его барахтаться в луже слизи среди мёртвых и живых гусениц, но ползти. Ползти вперёд.

«Сашка! Нужно спасти Сашку! Она не должна остаться здесь!»

И будто подхлёстывая его, откуда-то из темноты долетел детский голос:

– Папа! Папочка, я здесь!

Милавин рванулся вперёд всем телом, в полной темноте – на ощупь, оскальзываясь, отталкивая ползущих по нему гусениц, он продолжал двигаться. Опять зашёлся очередями автомат Ивана. Видимо, всё это время Поводырь лишь в очередной раз перезаряжал оружие.

Андрей продолжал ползти туда, где слышал голос дочери. Как ни странно, гусеницы уже не стремились напасть на него, они ползли мимо, иногда прямо по его телу, но ни одна из них не делала попыток вцепиться в человека. Они будто бы не замечали его. Милавину даже удалось подняться на ноги. Сейчас он не пытался разобраться, почему так происходит, он хотел только добраться до своей дочери.

– Сашка!!! – крик как наждаком оцарапал саднящее горло, но ему удалось перекрыть грохот выстрелов. А в следующее мгновение в красно-рыжих отсветах он увидел силуэт девочки. Андрей одним прыжком преодолел оставшееся расстояние, схватил дочь левой рукой в охапку, поднял и прижал к себе, а правой вырвал пистолет из набедренной кобуры.

Он повёл стволом ПМ из стороны в сторону, готовый отстреливаться до последнего патрона, но никто не нападал на них.

Сейчас, взглянув со стороны, Милавин, наконец, смог оценить ситуацию. Иван крутился волчком. Луч его фонаря высвечивал тварей, которые подползали к нему по сваленным грудой трупам своих предшественниц. Автомат Поводыря хрипло огрызался короткими рваными очередями. Ни одна пуля не уходила в пустую, каждая находила свою цель и разрывала в клочья очередную извивающуюся жертву. Однако пространство на несколько метров вокруг Ивана было покрыто сплошным ковром шевелящихся гусениц, а сверху продолжали падать всё новые твари. Становилось понятно, Поводырю просто не хватит патронов, чтобы отбиться от них.

Неподалёку от места схватки образовался ещё один клубок извивающихся тел. Поначалу Милавин не сообразил, что там происходит, но вот из кучи шевелящихся гусениц ударил в потолок луч света. Это был подствольный фонарь с автомата Андрея. Твари обвивались вокруг «Калашникова», давя друг друга, каждая стремилась вцепиться в него лапками-пальцами и раздавить в объятьях. Вот фонарь хрустнул, брызнул битым стеклом и, наконец, погас.

– Иван! – прохрипел Милавин, – не стреляй! Прекрати огонь!

Поводырь его не услышал, просто в какой-то момент у него опять опустел магазин.

– Не стреляй!

– Какого хрена?! – в голосе Поводыря чётко слышалась предсмертная ярость, человека вступившего в свой последний бой.

– Погаси фонарь! Они на свет лезут!

– Фонарь?!

– Гаси!!!

После секундного колебания Иван щёлкнул выключателем. Вся станция погрузилась во тьму. Милавину даже показалось, что он вдруг ослеп, настолько обступивший их мрак был абсолютным и беспросветным. Можно было закрывать и открывать глаза сколько угодно ничего от этого не менялось.

– И что теперь? – спросил Поводырь. Темноту вокруг по-прежнему наполнял многоголосый шелест лапок-пальцев по каменному полу. Гусеницы не спешили никуда уходить, ползая где-то рядом.

– Они нападают? – ответил вопросом на вопрос Милавин.

– Нет, – недоумённо откликнулся напарник. – Но просто так они не уйдут.

Поверх шелеста лапок послышался негромкий лязг металла. Пользуясь передышкой, Иван перезарядил автомат.

– Подожди! – сообразил Андрей. – Саша, где фонарик, который я тебе давал?

– У меня.

– Можно мне его обратно?

Милавин поставил дочь на пол рядом с собой, а несколько секунд спустя, почувствовал, как она вложила ему в ладонь пластиковый цилиндр карманного фонаря.

– На.

– Спасибо.

– Что ты делаешь? – напряжённый, ещё не остывший от ярости голос Ивана из темноты.

– Сейчас увидишь.

Он нажал на кнопку и темноту вспорол луч света. Разрозненный шелест лапок вокруг Андрея тут же набрал темп. Милавин не стал оглядываться, он и так знал, что сейчас вся армия чудовищных гусениц устремилась к нему. Вместо этого он широко замахнулся и швырнул фонарик в сторону. Луч света заметался, высвечивая то стены, то потолок, то пол, то лестницу. Наконец, описав пологую дугу, фонарик звонко ударился о каменные плиты, чуть прокатился вперёд и замер. Пластиковый противоударный корпус сделал своё дело: луч света не погас, он протянулся над самым полом через всю платформу, пока не упёрся в стену, облицованную коричнево-жёлтой керамической плиткой.

– Апорт! – нервно усмехнулся Андрей, не зная, сработает или нет.

Но в следующее мгновение шорох тел, ползущих по камню, и дробный перестук пальцев заполнили всё пространство вокруг них. Каждая из тварей стремилась первой добраться до источника света. Это продолжалось с полминуты, потом звуки начали удаляться и затихать.

Милавин позволил себе облегчённо вздохнуть.

– Неплохо придумано, – признал Иван.

– Куда теперь?

– Я – рядом с краем платформы. Давайте ко мне.

Андрей едва не скрипнул зубами, но возражать не стал. Поворачивать обратно было бессмысленно, оставалось только идти дальше, хотелось ему того или нет.

Медленно, двигаясь на ощупь, они с Сашкой подошли к Поводырю. К этому времени гусеницы уже добрались до брошенного фонаря и общими усилиями погасили его.

– Так, край платформы у меня прямо за спиной, – хриплый голос Ивана прозвучал совсем рядом, Сашка даже вздрогнула. – Я спрыгну первый, потом ты подашь мне девочку, а потом спрыгнешь сам. Понял?

– Прыгай давай, – зло откликнулся Милавин.

Громыхнула щебёнка где-то внизу, потом оттуда же прозвучал гулкий удар металла о металл и злобный мат.

– Ты в порядке?

– Нормально, – ответил Иван, хотя в голосе явно слышалось раздражение. – Давай мне девочку.

– Держи. Взял?

– Взял. Отпускай.

– Отойдите в сторону. Я спрыгну.

– Давай.

Приземлился Милавин неудачно, из-за темноты он не знал, когда встретится с землёй и вовремя не спружинил ногами – сила инерции опрокинула его вперёд. В результате он довольно сильно приложился коленом об рельс.

– Куда теперь? – прошипел Андрей, растирая синяк.

– Давайте за мной.

– Ты уверен, что нам туда?

– Нет. А что хочешь подсветить?

– Ладно, пошли.

Андрей положил левую руку на плечо Сашке, которая шла чуть впереди него, а правой постоянно ощупывал бетонные кромки тюбингов, крепивших свод туннеля. Двигаясь так, вдоль одной из стен, можно было сохранять верное направление и не сбиться с пути. Идти вперёд в абсолютной темноте оказалось не так-то просто. Все трое постоянно спотыкались о шпалы, поскальзывались на полированном рельсе, когда случайно наступали на него, или бились лодыжками, по касательной цепляя проклятую железяку едва ли не на каждом шагу. Сашка наверняка упала бы уже не раз, если бы Андрей не удерживал её за плечо.

Так они брели минут двадцать, если ни больше, оставив далеко позади станцию с её чудовищными обитателями. В конце концов, Иван, споткнувшись в очередной раз, от души выругался во весь голос и включил подствольный фонарь. Луч света больно резанул по глазам, хотя Поводырь и не думал светить никому в лицо, направив его себе под ноги.