Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1 - Роберт Хайнлайн

— Что это? — спросил я.

— Карта, пользуясь которой, мы отправимся туда, куда нам надо.

— Она больше похожа на пентаграмму. Стар пожала плечами:

— Пусть будет так. Это действительно Пятиугольник Мощи. А лучше сказать — схема соединения. Но, мой герой, у меня нет времени для объяснений. Пожалуйста, ложись скорее.

Я лег на указанное мне правое ложе, но не мог оставить тему без завершения:

— Стар, ты колдунья?

— Если хочешь. Но прошу тебя, прекрати разговоры. — Она легла и протянула мне ладонь. — Соединим руки, милорд. Так надо.

Ее рука была мягкой, теплой и безукоризненно красивой. Внезапно свет стал красным, потом погас. Я заснул.

5

Проснулся я от пения птиц. Рука Стар все еще лежала в моей. Я повернул к ней лицо, и она улыбнулась:

— Доброе утро, милорд!

— Доброе утро, принцесса. — Я осмотрелся. Мы все еще лежали на тех черных ложах, только теперь они стояли под открытым небом в поросшей травой лощине, окруженной деревьями, а где-то совсем рядом тихонько журчал ручей. Место было такое живописное, что, казалось, его собирали листок к листку неторопливые руки японских садовников. Теплый солнечный свет струился сквозь решето листьев, расцвечивая золотистое тело Стар. Я глянул на солнце.

— Это утро? — Мог быть и полдень, и даже после полудня, но тогда, значит, солнце садилось, а не вставало.

— Здесь снова утро.

Внезапно моя «шишка направления» полностью вышла из повиновения, и голова закружилась. Неспособность определить направление оказалась для меня чувством совершенно непривычным и малоприятным. Я не мог определить, где находится север. Спустя несколько секунд все стало на свои места. Север был вон там, вверх по течению ручья, а стало быть, солнце действительно вставало, было эдак часов девять утра, и вскоре солнцу предстояло пройти через северный квадрант неба. Значит — Южное полушарие. Пугаться нечего. Подумаешь, делов-то! Просто сделали дураку укол какого-то наркотика, когда проходил медосмотр, сунули его на борт «Боинга-707», перебросили в Новую Зеландию, дозаправив его зельем во время полета. Когда понадобится — разбудят.

Однако я ничего не сказал вслух, да… и не все додумал до конца, поскольку дело обстояло совсем не так, как я полагал.

Стар села.

— Ты голоден?

Тут я почувствовал, что омлет, съеденный несколько часов назад (а сколько именно, никто не знает), явно недостаточен для ребенка, вошедшего в период роста. Я тоже сел и перебросил ноги на траву.

— Съел бы целую лошадь. Она улыбнулась:

— Боюсь, что лавка La Societe Anonyme de Hippophage[41] уже закрыта. Может, ограничимся форелью? Нам все равно придется немного подождать, так что времени для приготовления завтрака у нас сколько угодно. И не бойся. Это место защищено.

— Защищено?

— Да, безопасно.

— Ладно. А как насчет удилища и крючков?

— Сейчас покажу. — Но показала она мне, не как ловить рыбу на удочку без наличия последней, а как ловить ее руками.

С этим способом, впрочем, я был знаком с детства. Мы вошли в прелестный ручей, с приятно-прохладной водой, стараясь двигаться как можно тише, и выбрали местечко как раз под нависшей скалой, местечко, где форели любят собираться и общаться, едва-едва поводя плавниками. Что-то вроде рыбьего эквивалента клуба для джентльменов. Данный способ лова основан на том, что вы добиваетесь доверия рыбы, а потом ее бесчестно обманываете. Уже через две минуты я поймал форель фунта на два-три и выбросил ее на берег, а Стар ухватила почти такую же.

— Сколько ты можешь съесть? — спросила она.

— Вылезай и обсушись, — отозвался я. — Попробую выловить еще одну штучку.

— Тогда, пожалуй, лучше возьми еще две или три, — подытожила она. — Скоро придет Руфо.

— Кто?

— Твой слуга.

Спорить я не стал. Подобно Черной Шахматной Королеве, я готов был до завтрака поверить целым семи нелепостям, а потому занялся добычей этого самого завтрака. Я ограничился всего двумя рыбами, так как последняя оказалась самой крупной из всех когда-либо виденных мной форелей. Рыбы, казалось, сами становились в очередь на право быть пойманными.

К этому времени Стар уже развела костер и тут же принялась чистить рыбу с помощью острого кремня.

Что ж, любой скаут женского пола и любая колдунья должны уметь разводить костер без спичек. Я и сам — если дадут несколько часов и гарантируют удачу — могу сделать то же самое при помощи двух кусков сухого дерева. Однако я не заметил таких кусков поблизости. Я сел на корточки и, перехватив у Стар ее работу, начал чистить форель.

Вскоре она вернулась с какими-то фруктами, похожими на яблоки, но почти вишневого цвета, а также с изрядным количеством грибов, вроде шампиньонов. Все это она несла на широком листе, схожем с листом канны или ти, но только еще больше, почти как у банана.

У меня потекли слюнки:

— Эх! Еще бы чуточку соли.

— Поищи. Только боюсь, что она будет хрустеть на зубах.

Стар приготовила рыбу двумя способами: обжарила на огне, подвесив на свежесрубленной зеленой ветке, и испекла на плоской известняковой плите, на которой разводила костер. Угли она сгребла в сторону, а на раскаленную плиту положила рыбу и зашипевшие сразу же грибы. В таком виде рыба показалась мне вкуснее всего.

Маленькая нежная травка оказалась местной разновидностью зеленого лука, а крошечный клевер по вкусу не отличался от щавеля. Эти травки вместе с солью (грубой и действительно скрипевшей на зубах, а возможно, и многократно лизанной какими-нибудь животными, что мне было абсолютно безразлично) придавали форели совершенно неописуемый вкус. Думаю, сюда внесли свою лепту еще и погода, и живописная местность, да и сама компания Стар, последнее в особенности.

Я все раздумывал, как бы это поделикатнее сказать: «Как насчет того, чтобы нам провести тут вдвоем ближайшую тысячу лет, и как угодно — в браке или без? А кстати, ты замужем?» Но тут нас прервали. И очень жаль, так как мне как раз удалось сложить в уме довольно изящную и очень оригинальную фразу для выражения этой простой, но старой как мир мысли.

Пожилой лысый гном — владелец револьвера-переростка — возник за моей спиной и тут же принялся браниться. Я был совершенно уверен, что он ругался на чем свет стоит, хотя язык мне был незнаком. Стар повернулась к гному, что-то спокойно сказала ему на том же языке, подвинулась, освобождая место, и протянула ему форель. Он схватил рыбу и откусил от нее огромный кусок, бормоча уже по-английски:

— В следующий раз ничего ему не заплачу. Вот увидишь!