Колымский котлован. Из записок гидростроителя - Леонид Кокоулин

Чудной этот Славка. Смотрю на часы — пора уже вставать, Андрея будить надо. Только подумал, Андрей из комнаты прошмыгнул в ванную.

Я поставил на плитку чайник. Когда обходил Славку, он только помычал, но глаза не открывал. Пусть поспит, пока чайник вскипит. Одеваться ему не надо — сполоснул один глаз и готов.

Спросонок все за столом какие-то квелые, еда не идет. Это, конечно, к Андрею не относится, у него аппетит хороший. Уплетает холодное мясо из супа, подсаливает покруче и запивает густым чаем. Славка — тот откусит и сидит, будто вспоминает вчерашний день. Но морской закон действует: кто последний доедает, тот моет посуду, прибирает со стола. Можно подумать, что Славка не помнит об этом.

Мы с Андрюхой уже готовы: Андрей надевает унты, глянул на меня, половчее намотал портянки, обулся. Телогрейку, шапку.

— Я тебя, дед, на улице подожду.

Нам с ним на работу идти по пути. Мы выходим за поселок и по тропинке спрямляем путь — идем гуськом.

Я спрашиваю Андрея:

— Исправил по русскому? Что молчишь?

— Исправил. Четверку на тройку.

— Вот те на… Куда же мы с трояком?

— Ну ты, дед, не огорчайся, в этом году я поступать и не собираюсь. Инженером успею стать.

— Успею, говоришь. А если опоздаешь на поезд, он ведь ждать не будет, всему свое время.

— Боитесь, в люди не выйду.

— Человеком надо быть при любом деле, это главная должность.

Андрей оборачивается и останавливается, я чуть не натыкаюсь на него.

— А рабочий, по-твоему, это мало? Я вот уважаю Полину Павловну, дед, но она все время меня пугала, не будешь учиться как следует, пойдешь на завод гайки крутить… В государстве-то рабочих и крестьян пугают работой.

Ветер метет резучую поземку. Я отворачиваюсь. Андрей даже уши у шапки не опускает. Горят они у него маками. Я тоже в молодости так ходил в мороз. Тропинка вывела нас на дорогу. Андрей подождал меня, пошли рядом.

— Вот у нас под Кишиневом, где я жил, соседка дочь свою так строжила: «Получишь двойку — будешь в больнице горшки таскать». А знаешь, дед, когда Иван Михайлович лежал с радикулитом, я был в больнице, так там действительно некому за больными ухаживать. Они сами друг за другом выносят горшки. А ведь выхаживать больного, — что может быть благороднее. Никто не хочет. Дядя Ваня мне как-то сказал: «Стесняются люди таскать горшки и платят им мало, и никакого уважения, а надо бы все наоборот. Я бы по конкурсу принимал нянечек…»

— Что-то не пойму, Андрей, к чему ты это все клонишь. Учиться, что ли, надоело?..

— Зачем надоело, я же учусь… Просто надо разобраться…

— Надо, надо. — Остаток пути мы шли молча.

В конторе Тимуров встретил меня новостью:

— Мы твоего Андрея перевели на экскаватор, не возражаешь?

— Слыхал уж. Не зазнался бы.

— Ну что ты, Антон, он посерьезнел. Понял, что ему доверили сложную, умную машину.

— Ну, а как экипаж? Оценил юного помощника?

— Оценил — не то слово. Он же настоящий машинист…

— Вот уже и машинист…

Теперь мы с Андреем почти не расставались. На работу ходили вместе, с работы он забегал за мной и, довольный, вышагивал рядом. Дома нас ожидала целая бригада механизаторов. Славка обычно приходил пораньше, готовил ужин. Мы с Андреем присоединялись.

Отужинав, Андрей убегал в школу. Славка иногда ночами просиживал в ванной комнате, проявлял пленки, печатал фотографии.

Зима постепенно-постепенно склонялась к весне. Мы с Андреем готовились к весенней рыбалке, а он еще и к экзаменам. Настраивали снасти, чинили палатку, собирали и красили лодку. А тут из-за горы пахнуло теплом. Вылупились из-под снега булыги. Заголосили ручьи и уже не утихали ни днем, ни ночью. Вода в Колыме поднялась, сломала лед и понесла его, разбрасывая по берегам, словно куски сахара.

Пора рыбалки началась. Я приходил на берег и с нетерпением ждал Андрея.

Однажды я так и не услышал, как он подкрался ко мне и ухватил меня за шею.

— Дед, — прошептал он на ухо, — все в порядке, — и положил мне на колени аттестат зрелости.

— Ну-ну, Андрюха, порадовал, молодчага. Я тоже тебе подарочек припас. — Мы подошли к лодке, и я достал пятизарядку.

— Держи.

— Ух ты, — вырвалось у Андрея, и он уткнулся лицом мне в грудь. Я ощутил, как он горячо и прерывисто дышит.

А вода на перекате бесновалась. Шумела.

— Ну и силища, — сказал я, — кипит!

Андрей поднял голову, посмотрел на реку и сказал:

— Вода, которая пылит брызгами, это обессиленная вода, только с виду страшная. Шумит, кричит, как бестолковый начальник. Сильная вода, — он кивнул головой выше переката, — стремительная, будто мускулы ворочаются внутри.

Мы поднялись по берегу и, взявшись за руки, пошли в контору. Я взял на два дня отпуск и поехали с ночевкой на рыбалку.

Вернулись, я в этот день я узнал, что штаб стройки дал команду шагающим экскаватором, как краном, произвести монтаж бетонных быков на канале. Мысль была дерзкой. А тут как раз заболел машинист, и выбор пал на Андрея — занять место экскаваторщика. Это было тоже необычно и, я бы сказал, рискованно.

Посмотреть, как будет применен экскаватор вместо крана, пришли многие строители. А подивиться было чему. Глядишь на скалы, нависшие над каналом, куда должен забраться экскаватор, и шапку не удержишь на голове.

— Хороша горка! Чудеса, и только! — присвистнул кто-то.

Тем временем с основных сооружений подоспели линейщики, подтащили передвижные опоры, натянули высоковольтную линию. Как только подали на линию ток, Андрей сел за рычаги. Радостно и вместе с тем тревожно защемило сердце.

— Ну, трогай, Андрей, — сказал помощник и спрыгнул с «тапочка» шагающего.

Андрей нажал кнопку, и в стальной скорлупе экскаватора забилась тысяча шмелей, взвизгнули пускачи.

Экскаватор грузно прилег на грунт. Машина зашевелилась на уступе канала.

— Не-е-е, эта махина не возьмет, крутяк шибко большой, — сомневались бетонщики.

Экскаватор разбросал валуны и пошел на подъем. Машина медленно карабкалась вверх, и, когда пошла на уступ, начальник управления механизации не выдержал:

— Разобьетесь, сдавай назад! — крикнул он.

Но скрежет металла заглушил голос. Лицо Андрея заострилось, глаза, не мигая, смотрели вперед. Его еще совсем мальчишечья фигура прикипела к рычагам. Одно неверное движение — и произойдет непоправимое. Экскаватор кренился, надрывно стонал. Только бы выдержали моторы! А машина подбиралась к самому горлу канала. Проход предельно узок. Машина прижалась к борту. Одна «нога» почти наполовину зависла над пропастью. У меня холодок по спине.

И вот экскаватор прочно вступил на высшую отметку. Кверху полетели шапки, кепки, береты.

Мой Андрейка. Вот же чертенок, а?

Примечания

1

Визирка — сошка, колышек, по которому проходят место напрогляд. Здесь употребляется в значении просеки.

2

Желонка — один из видов земляного бура, — трубкой.

3

Пена — прицепное устройство в виде волокуши из изогнутого листового металла, в котором перевозят инструменты и запчасти по бездорожью.

4

Балан — бревно определенного размера.

5

Сутунок — обрубок.

6

Метизы — болты, гайки, костыли, скобы и т. д., — все для монтажа ЛЭП.

7

Шабур — домотканая верхняя одежда.

8

Звездочка — ходовая шестерня экскаватора.