Кодекс чести - Евгений Гаркушев

Персы подорвали несколько дымовых шашек, скрывая своих бойцов и технику на берегу. Танк развернулся и помчался к нам. Он уже преодолел железнодорожное полотно и сейчас повернулся к позициям Сысоева боком. Но для прицельного выстрела кумулятивной гранатой было далеко, а пулеметы не страшны и боковой броне «Барса».

Нехорошо, что они двинули танк на деревню. Перед позициями Сысоева – мины, есть небольшая вероятность, что танк подорвется. У нас, кроме гранатометов, нет ничего. Кстати, почему они игнорируют пушку? Скорее всего наше орудие не слишком заметно. Выкрашено в защитный цвет, людей вокруг нет, не стреляет… Эх, нам бы хоть пару снарядов! Жаль, подкалиберных не выделили – те без взрывателя, практически стальные чушки. Броню, может, и не пробьют – но башню оторвут, если удачно попасть. Да и гусеницу повредить – неплохо.

Персы выстрелили из пушки еще раз. Целились лучше – снаряд угодил в «штабную» избу, из которой я наблюдал за рекой несколько часов назад. Бревна разметало, начался пожар. Ничего, дымовая завеса не помешает и нам.

Чекунов вновь ударил из пулемета – автоматчики противника залегли. Танковая пушка выстрелила – снаряд упал рядом с нашей траншеей, землю ощутимо встряхнуло.

Наверное, мы зря разделились на два отделения. Сейчас нас сомнут. Просто сомнут…

– Держим оборону! – во весь голос, стараясь перекричать стрельбу и рев моторов, приказал я. – Подпустим танк ближе!

Пусть только подберется на расстояние броска. Противотанковых гранат у каждого по нескольку штук, и бросать их мы все умеем…

– Казаки говорят – Иванов сбежал, – прокричал из соседнего окопа Джальчинов. – По овражку.

Неужели все-таки старый рабочий украл взрыватели? Вовсе не для того, чтобы помочь персам, а для того, чтобы пушка оказалась бесполезной, и его не поставили главным орудийного расчета – тогда уж точно не сбежишь. И как мы сразу не догадались? Ведь вовсе не обязательно работать на кого-то. Можно работать и на себя. Сохранять свою жизнь – пусть и ценой чужих!

Не хотелось верить в предательство Федора, но все говорило в пользу этого. Одно утешало – в спину нам стрелять он вряд ли станет. Другие цели…

Я отбросил пустой магазин, вставил в АВК следующий. Сейчас персы подойдут ближе – и начнется.

Персидский танк сбавил скорость. Броня крепка, зачем приближаться? Наша вылазка вряд ли увенчается успехом – вокруг «Барса» много автоматчиков. А танк будет расстреливать наши позиции из пушки – и рано или поздно сровняет их с землей. Хотя штабисты и утверждали, что на всю деревню снарядов не хватит. Нет, на нашу долю, пожалуй, хватит…

Пальцев выстрелил из гранатомета. Не попал, а по окопу казаков открыли огонь из всех видов оружия: работал пулемет «Евфрата», стреляла с берега пушка, строчили автоматы пехоты. Разноголосый шум перекрыл гулкий выстрел орудия, на который персы отреагировали как-то странно – танк сорвался с места и понесся вдоль наших позиций, словно специально подставляя бок.

Старостин, засевший на правом фланге, кричал:

– Это наша пушка!

Действительно, маскировочную сеть сорвало с орудия выстрелом, и сейчас было отлично видно, как Иванов, сгорбившись за щитком, отчаянно крутит ручки наводки. Зачем он это делает? Ведь взрывателей все равно нет… Хочет попасть болванкой снаряда в гусеницу? Или просто вызывает огонь на себя, давая нам пространство для маневра?

– Стреляй! – закричал я Старостину. – Лупи по нему из гранатомета!

Поручик выскочил из окопа, поднял РПГ-7, выстрелил… Промахнулся. И упал, срезанный очередью.

Проклиная не вовремя поданную команду, я помчался по траншее. Молодой помещик лежал на насыпи окопа. Я схватил его за ногу, втянул в траншею, уложил на землю. Мертв. Пули прошили тело в нескольких местах. Одна пуля попала в голову. Никакой надежды, и пульс проверять не надо.

Гранатомет валялся чуть дальше… Его нужно достать. Втаскивая в окоп Старостина, я не слишком опасался получить пулю – и мне повезло. За гранатометом вылезать было страшно – по нашей траншее лупили так, что и автомат высунуть не получится. Пули взрывали насыпь, словно пытаясь пролезть в окоп под землей.

Еще один выстрел – не знаю, персидский танк или наша пушка… Хлопок гранатомета. Рев, крики, вой моторов, непрерывная стрельба. Рядом с траншеей упала мина.

А я непозволительно расслабился. «Голову поднять нельзя…» Увы, надо. Или нас перестреляют прямо здесь.

Оставив Старостина, которому я помочь не мог, вернулся в свой окоп, приподнял голову над насыпью. Пылала боевая машина десанта «Евфрат». Танк утюжил холм, на котором стояла пушка. Туда же перебежками двигались персы. Я вскинул автоматическую винтовку, дал очередь. Кто-то из персов упал. Еще очередь. Сменил магазин. Гранатомет Старостина достану чуть позже.

Зазудело в кармане. Мобильный.

Я присел на дно окопа, вынул трубку. На дисплее светилось: «Чекунов».

– Это Пальцев, – раздался прерываемый помехами голос из динамика. – Чекунов убит. Я взял его телефон.

– Сам цел?

– Контузило слегка. Держусь.

– Старостин убит. Что с Ивановым, знаешь?

– Нет. Танк накрыл его позицию осколочным. Сейчас утюжит там все.

– Видел. Отбой. Перезвоню.

Подозрительно замолчал Джальчинов… Тоже убит? Ох, как нехорошо… Персов мы положили совсем немного, а половина отделения выбита.

Я набрал номер полковника. Сысоев откликнулся мгновенно.

– Потери велики?

– Двое убиты, о двоих пока не знаю.

Сысоев выразился непечатно – впервые за время нашего знакомства.

– У вас все целы, полковник?

– Томилина поцарапало. Оружие держать может.

Позицию затягивало гарью. Дома в деревне пылали.

– Как будем действовать?

– Выдвигайтесь ко мне. Осторожно. Деревню персы захватят в любом случае. Будем биться здесь.

– Есть.

Я и сам думал пробиваться к отделению полковника. Надо собрать своих…

Джальчинов был присыпан землей. Сидел, прислонившись спиной к стенке окопа. Глаза закрыты, ноги вытянуты. Винтовка валяется рядом на земле.

– Батыр! Живой?

Калмык с трудом открыл глаза, взглянул на меня мутно, не ответил.

– Тебя контузило?!

– Не знаю… В голове гудит…

– Бери оружие, пробирайся овражком на позиции полковника. Наших почти всех положили. Вперед.

– Я не могу подняться…

– Это приказ! Вперед, солдат!

Джальчинов перевернулся, встал на четвереньки.

– Взять оружие! Ходу! Нас сейчас накроют!

Батыр подхватил винтовку, хотел взять пулемет, но я остановил его. С пулеметом не дойдет.

Высунувшись из окопа, я увидел персов в каких-то тридцати метрах от позиции. Вот и пулемет пригодится… Очередь, еще одна. Двое упали, один залег. Как это все-таки жестоко – играть в войну по-настоящему.

– Вперед, Дажльчинов! Враг рядом!

Калмык поднялся, спотыкаясь, побежал к ответвлению траншеи, ведущей за дома. Там неглубоко – перебираться можно только ползком. Дома вокруг горят… Но там нас не заметят.

Надо забрать Пальцева. Он – на самом краю. Можно просто позвонить – но нам с Батыром не разминуться в траншее. Пусть ползет.

Я вновь высунулся, дал длинную очередь по персам. Бешено орали на чужом языке командиры, но поднять бойцов в атаку не так-то легко. Умирать по-настоящему, когда война ведется только на бумаге, не хочется никому. Особенно если есть кому воевать. У нас другая ситуация, другое воспитание. Эх…

С позиций Сысоева палили часто и яростно. Время от времени ухал миномет. Пушка противника долго молчала – неужели накрыли? Хорошо бы.

На полдороге, там, где прежде располагалась позиция Иванова, я вновь высунулся и открыл огонь. Собаки! И чего вам не сидится в вашей Персии? Спросил и вспомнил – ведь это мы захватили Баку и движемся к Тегерану. Они только огрызаются. Но и мы ведь пришли на их землю не просто так, а поддерживая Армению. Сотни, тысячи действий привели к этому конфликту. И сейчас уже не поймешь, кто прав, а кто виноват. Мы должны держаться своей стороны. Без рассуждений и сомнений. Остальное – предательство.

«Барс» неожиданно развернулся и пополз к позициям Сысоева. Этого я понять не мог. Не добив нас, атаковать свежие силы? Или танкисты не хотят попасть под выстрел из гранатомета, который можно сделать из любого окна? Скопление домов для танка страшно…

Я оставил пулемет – того и гляди по позиции шарахнут из пушки, – прихватил свою АВК и направился дальше – в окоп Иванова. Нужно забрать Пальцева и уходить. Может быть, на обратном пути захватим пулемет. А если у казака сохранилось все оружие – и возвращаться не станем.

Из окопа Иванова я вновь дал очередь по персам, отщелкнул магазин АВК, взял другой – из тех, что принадлежали Федору Ивановичу. Его боеприпасы были аккуратно сложены на земляной полке в окопе. Веером выпустил все пули. Пусть боятся… Враг должен бояться, а мы – нет!