Воспитанница любви - Ольга Тартынская

– Вы добрый господин, любили ее. Вам я скажу, – добавила Федосья Егоровна крестясь. – Грех-то какой приняла на себя горемычная! Ведь она сама на себя руки наложила. Купила у Архиповны отраву, да и выпила. Уж как мучилась-то, Господи! – Она закрыла лицо передником и добавила: – Я призвала к ней батюшку. Про отраву-то скрыли, она ведь и без того долго болела. Исповедалась, сердешная, и отошла. Все звала своего погубителя. Он появился в доме уже после похорон. Верочку забрал, меня одарил щедро. Поплакал, тут ничего не скажешь. Девочку-то все целовал, а у самого слезы…

Федосья Егоровна ничего не знала о дальнейшей судьбе Верочки. Я и не стал более дознаваться. Анастасии уже ничем не поможешь, а ее дочь была в руках родного отца. Так для меня завершилась эта история. Постепенно все забылось, и тут вы являетесь в мой дом. Вообразите, что я пережил, увидев перед собой юную Анастасию…

Вера была потрясена и уничтожена. У нее не осталось сомнений, что именно Анастасия была ее матерью: крепостная актриса, невольница, погибший талант. А отец, стало быть, отказался от маленькой Веры, иначе почему она не с ним? Кто он, погубитель несчастной Анастасии? Девушка не хотела признаться себе, что в глубине души испытывала некоторое разочарование. Тайна позволяла ей воображать самые романтические истории ее появления на свет. Юная мечтательница давно ждала момента, когда ей откроется имя опекуна, а после и родителей. Она видела в грезах роковую любовь вроде Шекспира и Байрона. Впрочем, история Анастасии оказалась не менее романтичной, но она так прозаически завершилась…

– Не знаю, что и сказать вам, сударь, – нарушила Вера затянувшуюся тишину. – Должно быть, вы правы: Анастасия – моя мать. Однако никто ранее ни словом не обмолвился об этом, я жила в полном неведении все эти годы. Я не знаю, кто был мой отец, а теперь, думается, вовсе не узнаю.

Будкевич определенно намеревался сказать что-то еще, но колебался. Вопросительно взглянув на него, юная гувернантка поднялась с кресел. Константин Яковлевич тоже встал, чтобы проводить барышню до двери. И когда уже Вера присела на прощание в книксене, генерал смущенно проговорил:

– Не судите строго мою жену. Она еще довольно молода и легкомысленна, но вовсе не злодейка. Я, как видите, тоже не образец добродетели, к тому же много старше ее…

Девушке было неловко слышать признание генерала, и она поспешила откланяться, пробормотав:

– Я всего лишь гувернантка, ваше превосходительство. Мое ли это дело?

Она и двух шагов не прошла, как из коридорного мрака вынырнула разъяренная генеральша. Она больно вцепилась в ее руку и потащила девушку на свою половину.

– Что вам надобно от моего мужа, негодная интриганка? – обрушилась Зинаида Семеновна на Веру, едва за ними закрылась дверь. – Что вы делали в его кабинете? На меня доносили?

– Константин Яковлевич сам пригласил меня, чтобы… – Вера смешалась.

– Ну? – остановила свой бег по комнате молодая генеральша.

Девушка оказалась в затруднительном положении, однако тотчас нашлась:

– Чтобы поблагодарить за детей. Его превосходительство доволен мной и благодарил.

– И только? – подозрительно сузила глаза Зинаида Семеновна. – А что вы скажете, если я откажу вам от места?

Оправдывались худшие опасения Веры: генеральша из ревности готова гнать ее из дома.

– И как вы объясните мое исчезновение мужу? – спросила она без энтузиазма.

– А сие не ваша забота, мадемуазель! Найду что сказать, будьте покойны. – Пригрозив, генеральша вдруг успокоилась. – Надеюсь, вы не упомянули о векселе?

– Ничуть.

– И можете поклясться, что мой супруг не строит вам куры? – продолжала допрос хозяйка.

– Помилуйте, Зинаида Семеновна! В чем вы меня подозреваете?

Возмущение девушки было искренне и, верно, несколько успокоило генеральшу. Она опустилась в кресло, огляделась вокруг себя и с внезапной грустью произнесла:

– Ну вот я верная, покорная жена. Вы должны быть довольны. Только не пойму, что вам за выгода от этого?

Вера вновь почувствовала укол жалости и чувство вины.

– Никакой выгоды. Позвольте мне удалиться, я устала…

Зинаида Семеновна жестом отпустила ее, и, уходя, Вера видела, с какой тоской женщина смотрит на свою роскошную постель.

В воскресенье долго рядились, нанимать извозчика до Павловска или прокатиться по железной дороге, открывшейся в прошлом году. Дети наперебой кричали, что непременно, непременно по железной дороге, это же чудо из чудес! Впрочем, все были наслышаны об этом удивительном изобретении и весьма любопытствовали.

– Дорого! Дорого обойдется, – ворчала молодая хозяйка.

– Однако не дороже твоей новой шляпки, душенька, – высказался ее супруг.

Генеральша была готова вспылить, но, обозрев всех присутствующих за утренним столом, умолкла. Перед генералом лежал календарь с расписанием и ценами на железной дороге.

– Если взять билеты не в первый класс по пять рублей, а, скажем, во второй – по три рубля шестьдесят копеек…

– Непременно в первый класс! – возразила генеральша и надула губки: – Не пристало нам среди купцов да мещан толкаться.

– Решено! Пообедаем в трактире или ресторации, еще билеты на концерт… – Генерал завершил подсчеты в уме, чтобы не смущать жену и детей внушительной суммой, весьма ощутительной для скудного семейного кошелька.

Мысленно проведя все финансовые операции, Будкевич призадумался, но отступать было поздно. Три пары распахнутых детских глаз выражали крайнее нетерпение и радость. Отец везет их в Павловск! По железной дороге, на огненном коне! Мальчики давно уже бились над рисунками, пытаясь воссоздать образ железного монстра на бумаге. Воображение им подсказывало, что паровоз – это нечто среднее между Змеем Горынычем и Сивкой-Буркой. Вера ничем им помочь не могла, ибо сама была полной невеждой в этом вопросе. Чудеса науки и техники мало волновали ее фантазию. Эта область деятельности более пристала мужчине, так думала она.

День, как по заказу, выдался жарким и сухим. Дамы и барышни вооружились зонтиками, спасаясь от нещадного солнца, все облачались в светлое платье. Даже курточки и картузы мальчиков были из светлого полотна. До места отправления добрались на извозчике, и путешествие началось! Мальчики с восторгом во всех деталях рассматривали паровоз, который возглавил цепь из двенадцати вагонов разных классов, норовили постучать камешком по чугунным рельсам. Прозвенел звонок к отправлению, паровоз загудел и выпустил облако пара. Запоздавшие пассажиры спешили занять свои места в открытых и закрытых вагонах. Тронулись. Вера ни на миг не спускала глаз с юных путешественников, которые готовы были от восторга вывалиться из окон. Дети гомонили, кричали, пытаясь подражать реву паровоза. Зинаида Семеновна морщила носик и терла виски, генерал с любопытством следил за убегающими пейзажами.