Близится буря - Андрей Круз

Вообще-то здесь дельфинов хватает, например. Может быть, дельфин?

Давай как будто это дельфин, дружелюбный весь такой. Играть хочет. Или просто дружбы ищет, как тот всех спасающий Флиппер из кино, точно.

Ладно, пока все равно никто не жрет, а мы все же продвигаемся. Главное — попасть как можно точнее под причал, он на сваях, под ним можно укрыться и начать, так сказать, развертывание. Что делать с вахтенным — мы уже заранее придумали. Байкин придумал, если точнее: чтобы такое сообразить, надо все же быть местным.

Сколько нам еще? На часы глянул — вроде не так уж много осталось, скоро надо будет все равно высматривать причал.

Устал малость, даже бояться забывать начал. Точнее — мысли уже в другую сторону ушли, нам сейчас действовать надо будет и не нашуметь.

Так, не промахнулись, кажется, какая-то большая угловатая тень сверху наплывает — точно причал должен быть. Пошарил рукой, свободной от арбалета, наткнулся на толстую, заросшую водорослями и ракушками сваю. На месте. Приподнялся чуть выше — силуэт причала прорезался лучше.

Теперь ищем шхуну. Начинаем с нее. Там вахтенный, он нам пока меньше всех остальных нужен. Шхуна справа от причала, носом к берегу стоит, вахтенный шарится по всей палубе, иногда в рубку уходит, надолго. Его без смены оставили, судя по всему, так что вахта несется не слишком бдительно.

Так, вот скобы в свае, специально для тех, кто с причала в воду свалился, например. По ним и поднимемся. Но это потом.

Мы с Байкиным развязались, я хлопнул его по плечу — мол, действуй как договорились, а сам по свае медленно-медленно поднялся из воды. Тут ведь главное в том, чтобы с тебя капать не начало. Звук это, может, и тихий, но странный. Не с чего воде капать в нормальных условиях, опытный человек насторожится.

Вроде получилось по-тихому. Глаза уже давно к темноте привыкли, да и фонарь над сходнями светит, край борта мне виден прекрасно. Приподнял арбалет, прицелился.

Байкин поднял кулаки, несильно стукнул ими в борт, затем провел в стороны. Звук получился такой, словно некая морская животина возле судна проплыла и об него толкнулась. Если вахтенный на палубе и не спит — обязательно глянуть придет, из чистого любопытства. На палубе ему никакие морские монстры не страшны, но интересно же…

Никого. Байкин вновь провел руками по борту, потом добавил локтем, затем отплыл под причал.

Шаги?

Точно, босые ноги сверху затопали.

Прицел у арбалета с фосфорной точкой, он для всяких ночных тихих дел создан. И эту точку на срез фальшборта…

Есть, голова… аж перевесился через борт.

Спуск. Тетива рывком выпрямилась, налетев на резиновые амортизаторы с негромким хлопком, я услышал, как стальной болт пробил кость. Человек на палубе шхуны даже не вскрикнул, просто осел и исчез за фальшбортом.

Замерли.

Тишина. Никакой паники и тревоги.

Ждем, ждем, ждем… все тихо.

Пошли.

Стащили с себя дыхательные аппараты и маски, отстегнули ласты, все подвесили на сваи. Теперь это лишнее, только мешать будет. Я еще и арбалет оставил: не хочу здесь его трещоткой взводить, вооружился пистолетом. Сдвинулись под ту опору, что ближе к сходням. Скобы и здесь есть, так что подняться сможем.

Я пошел первым. Тут уже вода с меня ручьем полилась, но деваться некуда, авось некому слышать. Когда мои глаза оказались выше уровня поверхности причала — замер, оглядываясь.

Никого. Тишина. Собак, к слову, в усадьбе нет, их с собой взяли — меня искать. А я уже тут: вот как, сам нашелся.

Точно никого. Уже времени сколько? Да четыре утра, спят без задних ног все, кроме сторожа. А может, даже и сторож спит, чего ему тут бояться?

По сходням на борт шхуны, на четвереньках. Фонарь гасить не будем, это сигнал для остальных — они тогда к забору выдвинутся, — рано еще.

Все, фальшборт прикрыл, с берега нас уже не увидишь. Вот убитый вахтенный, револьвер в кобуре, значит, не насторожился, из любопытства через борт смотрел, как мы и рассчитывали. На палубе больше никого, точно, а вот саму шхуну надо проверить.

Сначала заглянули в рубку через окна, потом заползли — никого. И оба замерли — снизу храп. Переглянулись, кивнули — действуем по плану. Если можем кого-то из экипажа брать живым — берем живым, нам нужны свидетели для допроса.

Трап вниз крутой, но не скрипучий, спустились беззвучно. Планировка как на «Чайке» — две каюты и грузовой трюм, храп из трюма. На входе в трюм лампа горит, свет есть.

Показал Байкину, чтобы контролил вход, сам повернул ручку на двери одной из кают. Заглянул — пусто. Шкиперская, карта на стене и все прочее, у нас Игнатий так же живет. Справа должна быть «хозяйская», на торговых судах обычно старшего приказчика. Запирать каюты на судах не принято, обычно и замков нет, так что легкая дверь открылась — и тут никого.

Показал рукой — «пошли».

И трюм как на «Чайке», гамаки по бокам, дальше место под груз, которого сейчас нет. Решеткой отгорожено, кстати, — примета работорговца, за которую не притянешь к ответственности. Главная деталь — решетка частая, все как брат Иоанн растолковал.

Так, вон он, храпун — немолодой мужик в гамаке, спит, скособочившись и открыв рот. Сразу у входа, налево — может быть, моторист, койко-место там статусное. Обычно мотористы, к слову, на берег на войну не ходят, их берегут как спецов.

Байкин вытащил нож и полоснул по подвеске гамака. Веревка лопнула мгновенно, спящий головой упал на палубу, где мы уже навалились на него, затыкая рот его же портками и поднеся лезвие к лицу. Испугался, замер. Осталось только перевернуть и связать, но с этим проблем на судне нет, веревок тут сколько угодно. Через минуту пленный уже сидел у решетки, связанный по рукам и ногам, с заткнутым ртом и притянутый к ней, чтобы и уползти не смог.

Заодно мы оказались обладателями двух револьверов, двух «павловок» и целой стойки помповых дробовиков — опять же четкий показатель того, что это не только работорговцы, но и пиратством публика не гнушается. Помпа — она для абордажа здесь первая вещь. Так что по делу мы здесь, точно по делу.

И к помпам патронташи снаряженные уже лежат, в полной готовности, хватай — и в атаку.

Прошли назад, в корму, к машине, проверили бак — почти полный, топливо есть, так что на моторе вполне можно будет отсюда уйти. Потом поднялись в рубку, там выложили трофейные «павловки» — пусть лежат, может, и пригодятся еще. Еще больше могла бы пушка пригодиться, заранее стоящая на носовой тумбе, но здесь она сейчас на корме, вроде как для обороны от угроз с моря, а перетаскивать ее все же не стоит.

Из рубки оказалось очень удобно наблюдать за имением — со стороны моря забор хоть и есть, но тут все на склоне, просматривается далеко. Но калитка по-прежнему закрыта. А над ней колючка в десять слоев.