Год службы социалистов капиталистам - Вера Владимирова

____________________ 1) См. прокламацию-протест, обращенный от имени Центрального комитета партии эсеров к Совету народных комиссаров. 2) См. его показания по процессу эсеров, т. I, л. 124. 3) Эвакуация Ленинграда была решена 22 февраля. ____________________

Коноплева, тогда член Ленинградского губернского комитета, говорит1), что на одном из его заседаний в ее присутствии был поднят вопрос об организации террористических актов против Совета народных комиссаров. На заседании присутствовали при обсуждении вопроса: Брюлов, Шаскольский, Эстрин, Коноплева и 2 представителя от уездов. План состоял в том, чтобы устроить крушение поезда Совнаркома. Он был принят всеми против Коноплевой. Свое голосование против последняя объясняла неконспиративным характером постановки вопроса. Проведение предприятия в жизнь было поручено члену Ленинградского губкома партии эсеров Эстрину. О его хлопотах Семенов рассказывает2): "Перед отъездом Совета народных комиссаров в Москву ко мне пришел Эстрин и просил 2 пуда пироксилина для какого-то важного боевого предприятия, которое делается с ведома Центрального комитета партии социалистов-революционеров, в частности-Донского и Гоца. Я ему отказал". Предполагаемый план взрыва поезда Совнаркома был тотчас же доложен Центральному комитету партии социалистов-революционеров, и члены его, Гоц и Рабинович, познакомились с организатором взрыва Эстриным. Центральный комитет медлил дать свое разрешение на это дело. О причинах заминки Коноплева рассказывает3), что в одной из бесед своих с Рабиновичем, с которым она познакомила Эстрина, Рабинович сообщил ей, что Эстрину не было дано окончательного ответа на вопрос о попытке взрыва поезда Совнаркома, ибо на Эстрина не надеялись как на боевика. Рабинович рассказывал Коноплевой, что они с Гоцем решили испытать Эстрина и однажды предложили ему отправиться на митинг и стрелять в Троцкого, который должен был там выступать. Эстрин отказался, что заставило Гоца и Рабиновича прекратить с ним вообще переговоры на эту тему. Об этом же покушении мы имеем и ряд других показаний, которые его подтверждают: таковы показания Н. Иванова, члена Центрального комитета партии социалистов-революционеров, и воспоминания боевика Тесленко, опубликованные в заграничной прессе. Н. Иванов, рассказывая об этом покушении, добавляет, что "эта попытка не получила осуществления ввиду недостаточной подготовленности дела и преждевременного отъезда Совнаркома". А Тесленко хвастался, что именно для этого дела он достал и привез 6 пудов динамита.

____________________ 1) См. ее показания на процессе эсеров. Стенограммы суда от 14 июля 1922 г., т. IX. 2) См. его показания там же. 3) См. ее дополнительные показания. ____________________

Почти одновременно с этим покушением была начата подготовка второго покушения на В. И. Ленина, которое велось уже не только с ведома, но и под руководством эсеровского Центрального комитета. Главная роль в этом покушении должна была принадлежать члену военной комиссии эсерке Коноплевой. Она сама рассказывает о нем следующее: "В половине февраля по старому стилю я обратилась к представителю Центрального комитета в военной комиссии Б. Н. Рабиновичу с предложением организовать дело покушения на Ленина, беря на себя роль исполнительницы... В то время в Ленинграде было несколько членов Центрального комитета, остальные члены Центрального комитета и бюро Центрального комитета находились в Москве1). Рабинович говорил с видными членами партии и ответил мне, что к этому отношение положительное и Гоц хочет со мной поговорить. И я и Гоц сходились на том, что акт должен носить индивидуальный характер, так как в противном случае партии пришлось бы перейти на нелегальное положение. Все это было до отъезда Совнаркома в Москву. Решено было для этой работы привлечь еще кого-нибудь. Рабиновичем были приглашены Ефимов и Елена Иванова. Вскоре Иванова отошла от боевой организации: остались я, Ефимов и Рабинович, как руководитель2). Мы начали слежку за Лениным, а я проходила практический курс стрельбы из револьвера. "В это время Совнарком переехал в Москву, туда же поехал Рабинович, чтоб получить разрешение на террор в Московском бюро Центрального комитета. Последнее согласилось и для руководства этой работой выдвинуло члена Центрального комитета В. Н. Рихтера. Он должен был собрать нужные сведения, наладить слежку, чтобы к нашему приезду все было готово. На дорогу я получила от Рабиновича деньги в размере 1 000 рублей, а Ефимов - личный адрес Рихтера. Рабинович отдал для террористического акта свой собственный браунинг и предложил мне отравить пули, говоря, что яд я могу получить для этого у Рихтера. "Мы приехали в Москву в 20-х числах марта. Рихтер отправил нас на найденные квартиры. В смысле слежки он ничего не сделал, а дал для этого в помощь какого-то своего знакомого, офицерского типа, который по разговорам произвел на меня впечатление белогвардейца, и я от него отказалась. Рихтер достал яд кураре.

____________________ 1) Приводимый текст - по предварительным показаниям, т. I, л. д. 67,. далее - по показаниям на процессе эсеров. Стенограммы суда, т. IX, заседание 14 июля 1922 г. 2) В скобках вставлена фраза из показаний на следствии. ____________________

Прошло 2 недели.. Числа 10 апреля к нам на квартиру пришел Гоц и настаивал на ликвидации группы, так как политический момент-ратификация Брестского мира - был упущен. После этого мы дело ликвидировали".

Допрошенный по этому делу сотоварищ Коноплевой Ефимов показал1): в марте 1918 года "Рабинович предложил мне поехать в Москву. Он указал мне, что поездка имеет целью террористический акт... Рабинович сказал, что подробные инструкции я получу в Москве от члена Центрального комитета Рихтера... Вместе со мной поехала как руководительница дела, Коноплева. Мы заехали в Москве к Рихтеру, на его квартиру, который должен был приготовить для меня и Коноплевой комнаты. От Рихтера я узнал о плане покушения на Ленина и о том, что моя роль в этом деле должна была сводиться к слежке за Лениным. Коноплева должна была быть исполнительницей покушения. В разговоре с Рихтером я выяснил, что план покушения исходит от Центрального комитета партии с.-р.". При очной ставке с Коноплевой Ефимов дополнил: "Рабинович передал мне, что Центральный комитет партии с.-р. дал свою санкцию на совершение террористических актов против Ленина и Троцкого. Я согласился на принятие участия выделе покушения исключительно ввиду решения Центрального комитета о применении террора". Из других показаний Ефимова и Коноплевой видно, что по вопросу об этом готовящемся покушении на Ленина они в разное время говорили с четырьмя членами Центрального комитета: Гоцем, Рихтером Тимофеевым и Веденяпиным. Итак, покушение не удалось, и Коноплева вернулась в Ленинград и снова пошла работать в военную организацию. В это время инициатива дальнейших покушений переходит к Семенову, который только что произвел удачный налет на деньги советского продовольственного губернского комитета, захватив больше миллиона2). Семенов решил заняться террористической работой, организовав для этого соответственную группу. О своих переговорах по этому поводу с Центральным комитетом он сообщает следующее3): "Об организации боевой группы для террора я сделал предложение Донскому 13 или 14 мая, он был очень рад и на следующий день устроил мне свидание с Гоцем последний был тоже рад и сказал, что большинство Центрального комитета стоит на точке зрения необходимости террора и что первые удары надо направить на Володарского и Зиновьева".

____________________ 1) См. показания на предварительном следствии, т. I, л. д. 88 об. 2) Об этом ниже. 3) См. показания на суде. Стенограммы, т. X, 20 июля. ____________________

Получив таким образом санкцию Центрального комитета, Семенов начал организовывать "центральный боевой отряд", задачей которого было убийство вождей пролетарской революции. Сначала в него вошли сподвижники Семенова по эксам, затем еще кое-кто, и в окончательном виде отряд состоял из Семенова, Федорова (Козлова), Сергеева, Е. Ивановой, Коноплевой, Зеленкова и Усова. Из них Зеленков и Усов были отправлены в Москву для подготовки убийства тт. Ленина и Троцкого, руководство этой работой было поручено эсеру Гвозду. Остальная компания деятельно принялась за свои подлые приготовления в Ленинграде. "Собрания группы происходили на моей квартире,-сообщает Коноплева.-Слежку за Зиновьевым и Володарским вели Семенов, Федоров и Елена Иванова. Исполнителями убийства Семенов назначил Сергеева и Козлова, которые начали усиленно практиковаться в лесу в револьверной стрельбе". "Место для выполнения акта,-говорит Семенов1),-мы старались выбрать на окраине города, чтобы покушавшийся мог легко скрыться, и решили действовать револьверами. Коноплева передала мне яд "кураре", оставшийся у нее от времени мартовского неудавшегося покушения на Ленина. Я хотел отравить пули ядом и сделал это на квартире Козлова". Продолжая свои показания, Семенов говорит, что так как Зиновьев почти не выезжал из Смольного, а Володарский бывал часто на митингах, и так как по техническим соображениям его убить было легче, то решено было убить его первым. "Мы выбрали место на дороге из Ленинграда на Обуховский завод у часовни, на повороте дороги. Решили остановить там автомобиль Володарского, думая набросать для этого на дороге битого стекла или гвоздей и испортить этим шины, или бросить ручную бомбу перед автомобилем"2). "Когда подготовка к убийству Володарского была сделана, я заявил об этом Гоцу. Но последний предложил мне от имени Центральной комитета подождать короткое время. На другой день Сергеев, отправляясь посмотреть, как поедет в намеченном нами месте автомобиль Володарского, спросил меня: как быть, если представится удобный случай? Я ответил, что в таком случае надо действовать. В этот дань автомобиль Володарского по неизвестной причине остановился недалеко от Сергеева.