Индивидуум - Полина Граф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее ноги подкосились. Даже тело показалось мне каким-то прозрачным, я продолжал держать ее за руку и буквально мог видеть свои пальцы сквозь нее.
— Нет, я не умер, — сообщил я, помогая ей подняться. — И ты еще нет. Нам срочно нужно убираться. Времени не осталось.
— Но как?.. — продолжала лепетать она, пытаясь осознать происходящее.
Ее рыжая коса тяжким грузом соскользнула с плеча за спину.
— Потом, — настоял я, выводя Сару наружу. — Мы выкарабкаемся.
— Снаружи опасно! Он все еще там! — Она в испуге попыталась отпрянуть, но не нашла сил.
— Там никого! Идем же!
Я вел ее по лестнице к полю. Обошел костер, а затем раздался звук, как от оборванной струны. У меня осталось лишь три нити.
Я видел, как от нас с Сарой отрываются частицы. Мы сотрясались вместе с рожью и звездами.
— Макс… — едва слышно выдавила Сара, таращась в небо. — Он здесь… здесь…
Огромная белая планета преобразилась. Множество глазных провалов горели зеленым, в центре прорезалась трещина. И мерзкий клюв, как у птицы. У меня оборвалось дыхание при взгляде на монструозную тварь. Это был череп из души Грея, но намного, намного страшнее. Весь остальной огромный скелет скрывался в тумане и тенях. Существо пылало ядовито-зелеными вихрями, тяжело нагибаясь над нами всем своим узловатым неказистым телом, полным нитей и костей.
Уродливый колосс, подпирающий небо.
У Сары подогнулись ноги.
— Он пришел за мной…
Существо занесло костлявые руки.
— Бежим! — крикнул я и потащил Сару к дороге — под грохот земли и звон обрывающейся нити.
Я подхватил протекторшу. Она весила буквально ничего. Только растворяющееся тело. Я бежал не оглядываясь, но чувствовал напряжение за спиной и слышал пробирающий утробный вой существа. Нити указывали верный путь, но тропа оглушительно трещала, раскалываясь на части. Гул позади становился все громче, а я не останавливался, понимая, что в этот раз за мной действительно гонится сама смерть.
Треснула предпоследняя нить.
Я ворвался в зеркальный лабиринт, пронесся меж образов прошлого: поиски Сары, разговоры с Луной, преображения в звезду, встреча с Антаресом, долгие дни на охоте. Ничего из этого сейчас не имело смысла. Я молился лишь о том, чтобы вовремя добраться до места.
Нужное зеркало уже сияло впереди. Туда вела последняя нить.
Серый плотный туман подкрался со спины, захлестнув нас и все вокруг.
— Просыпайся, — яростно зашептал я протекторше. — Сара, это важно!
Она с трудом разомкнула глаза.
— Макс?..
— Да! Скорее иди туда!
Сара уронила голову набок и тяжело перевела взгляд на гладкую светящуюся поверхность.
— Транзит?..
— Что-то вроде. Давай же.
Я поставил ее на ноги и слегка подтолкнул, уже с трудом различая свои руки в тумане. Сара благополучно прошла сквозь барьер.
Треск.
Стоило мне сделать шаг, как я подавился от боли, первой за пребывание в Параорбисе. Все померкло. Даже зеркало исчезло, вихри тумана зажали меня в тиски. Будто что-то отдирали заживо. Я поперхнулся и с ужасом уставился в пустоту.
В голове — полнейший вакуум.
— Нет… нет, нет-нет-нет-нет… — в полнейшем ужасе затараторил я в отчаянии, пытаясь найти хоть что-то от своей души. — Нет!
Но осталась лишь удушающая серость. Меня пробила дрожь, и я схватился за голову.
Я не успел.
Я умер.
Действительно и по правде. Умер.
Глава XXV
Да наступит смертный час
Я судорожно вбирал в себя воздух, так сильно, словно хотел взорваться от его переизбытка. Мне нельзя умирать!
Но так оно и было.
— И каково это? — вдруг раздалось сбоку.
Черно-Белые, естественно, кому же еще быть здесь. Взирали на меня с мерзкой радостью, от которой становилось тошно, пока окружающий мир погружался в серость.
— Холодно? — спросил один.
— Пусто? — уточнил другой.
— Ты видишь свет в конце тоннеля?
— Заткнитесь! — закричал я, дернувшись к ним.
Они одновременно вздохнули, кивая.
— И это после того, как мы тебе помогли?
— После того как Сара вернулась к жизни?
— Ты же этого хотел. Это была твоя главная цель.
— А не выжить самому.
— Верните меня, — дрожащим от ярости и отчаяния голосом сказал я.
Правый прищурился:
— Интересная просьба.
— Вы же можете. — Я сжал кулаки. — Обливион вас поглоти, вы на это способны.
— Ты так уверен?
— Ты так хорошо о нас думаешь?
— Нам приятно! — воскликнули они вдвоем.
— Интересно, и зачем нам это делать?
Я чертыхнулся:
— Потому что у вас есть на меня планы! Вы сами говорили об этом!
— Может быть, может быть, — отозвался Левый. — Но, видишь ли, может быть, планы у нас на тебя и имелись, но…
— Судьба распорядилась вот так, — заявил Правый, натянув на себя поганую улыбку. — Несправедливо, неприятно, неправильно. Но смерть — она ведь всегда такая, понимаешь?
— И пускай мы много на что способны, но здесь, как бы выразиться, не наша территория.
— Не наша власть.
— Не наши законы.
— Не наша правда.
Внезапно дым, вплотную обступивший нас, дрогнул и резко подался назад. Отовсюду разнесся голос:
— Это моя территория.
Черно-Белые засмеялись, прямо как дети. А из дыма показалась объемная, но бесформенная тень, сбрасывавшая с себя слои пара.
— Уходите. Сейчас же, — строго сказала она им. Мощный голос резонировал в пространстве. — Вы здесь не властны.
— Но наше место рядом с любой душой, — усмехнулись Черно-Белые, взмахнув руками.
— Потому твое замечание не совсем справедливое, Райзенклайн.
Силуэт забурлил, агрессивно и внушительно. Разросся до невиданных высот.
— Прочь.
Черно-Белые фыркнули:
— Вечно нам никто не рад. То Гортрас…
— То Ктон…
— То Райзенклайн…
— Мы чувствуем себя обделенными!
Но образ не успокоился, продолжил бесноваться — бурлил, извергал плотный дым, — и Черно-Белые испарились во мгле, оставив меня один на один с устрашающим серым вихрем. Который, кстати, начал успокаиваться и уменьшаться, пока не достиг двух с лишним метров. Образ поплыл ко мне, в нем стал заметен резкий ритм шагов, руки, струящиеся кудрявые волосы — пышные, как грозовая туча. Дым постепенно развеялся, стало понятно, что исходит он откуда-то из области лопаток, теперь он струился из них, будто ткань или крылья, сливаясь с вихрями вокруг — теми самыми, что обступили нас стенами, были единственной частью мира. Кожа серая, словно пепел. Струящееся одеяние напоминало римскую тогу, подпоясанную темной тканью, в области талии. В конце концов я осознал, что передо мной стояла высокая женщина, ростом не уступавшая Альдебарану, а то и чуть выше. Великолепная и гордая. Ее черные губы были сомкнуты, а глаза замотаны платком. Она уперла руку в бок и подняла голову, точно осматривая меня. Затем хмыкнула и отвела в сторону руку. В ладони возникла длинная курительная трубка, более походившая на палку
