Ведьмоспас - Евгений Лобачев

Легко ступая, милиционер прошмыгнул по коридору мимо толстенных дверей, по большей части открытых. Мельком заглянул в камеру, где держали чертопрыщенцев. Стена была разворочана, в брешь заглядывали какие-то диковинные рожи.

Миша взбежал по лесенке, ведущей из подвала. Дернул дверь. Та со скрипом отворилась, открыв еще один темный коридор. И черный силуэт с острыми ушками и горящими желтыми глазищами.

— Какого рожна?! — рявкнул силуэт. — Что ты здесь шляешься?

Миша вытянулся во фрунт, щелкнул каблуками.

— Следую на кухню согласно приказанию достопочтенного Цанына, ваше благородие!

Кавлан, не ожидавший такой прыти от бифштекса, опешил.

— Почтенный Цанын приказал захватить с собой пойманную вчера белку, — продолжал милиционер. — Разрешите узнать, где находится зверинец?

— Прямо по коридору третий поворот направо, — кавлан все еще не пришел в себя.

— Слушаюсь!

Миша откозырнул, закрыл за собой дверь и, спотыкаясь, бросился мимо кавлана по темному коридору, освещенному хилыми масляными светильниками, развешанными под потолком.

«Надо было его вырубить» — думал милиционер, ощупью отсчитывая повороты. — «Если он сунется в подвал…» Скрипнула дверь. Козлиные копыта зацокали вниз по осклизлым ступеням…

— Охрана!!! — донесся приглушенный расстоянием вопль.

Схватив со стены светильник, Миша помчался дальше.

Зверинцем оказался широкий коридор, по обеим сторонам которого не столько виднелись, сколько угадывались ряды разнокалиберных клеток. Непроглядный мрак был наполнен свистом, чириканьем, рычаньем, шипеньем и приправлен стойким амбре давно нечищеного свинарника.

Подняв светильник повыше, молодой человек двинулся между клетками, бросая быстрые взгляды на их обитателей. В основном это были обычные лесные жители — кролики, волки, кабаны, глухари, фазаны. Но попадались и такие, для которых потрясенное милицейское воображение находило одно единственное всеобъемлющее определение: «Обана!». Крылатые жабы, драконы размером с таксу, огромные светящиеся пауки и звери совершенно невообразимой наружности — мечта любого зоолога, который не боится тронуться умом. В зверинце было много всевозможных диковин, и только человеческий череп на кошачьих лапах все не попадался.

Шум в подвале нарастал. Туда стягивались толпы нечисти. Выкрики на нескольких языках сливались в единый проклинающий вопль. Наконец кавлан, обнаруживший пропажу, сумел переорать разгалдевшихся домочадцев и велел со всех ног мчаться к зверинцу. Вверх по лестнице затопали десятки ног.

Клетка за клеткой, клетка за клеткой, а Йорика все нет.

— Йорик! — звал Миша. — Альтер эго, чтоб тебя!

Отзывался кто угодно, только не череп.

— У вас нет бифштекса? — вопросил из ближайшей клетки зверь, похожий на карликового саблезубого бегемота. — С чесночком, а?

Здоровенный хомяк высунул заспанную морду из кучи тряпок.

— Сдурели? Спать не даете. Йорик, кто вы там, отзовитесь уже, сколько этот примат будет драть глотку?!

Миша зажмурился, потряс головой, но зверье не умолкало. Зря он все-таки решил изучить все местные языки.

Шум в коридоре приближался, а черепа все не было видно.

— Йорик! Спишь что ли?

Миша поднял светильник высоко над головой. Ряды клеток терялись во тьме. Боже, это какая-то Китайская Стена, а не дом! Времени осталось ровно на то, чтобы удрать отсюда — если есть куда удирать. Но где же Йорик?

И тут милиционера осенило. Он рванулся к началу зверинца.

— Держи его! — пискнул кто-то под ногами. Миша отшвырнул существо носком ботинка. С испуганным «ИИИИИ!» оно улетело во тьму.

Миша откинул крючок, запиравший первую клетку.

— Свобода, хвостатые! Гринпис пришел!

Из клетки глянули два мутно-синих глаза с зрачками-щелочками. Мелькнул раздвоенный язык, и на пол лениво сползла длиннющая пурпурная кобра. Она бросила на милиционера флегматичный взгляд, зевнула.

— Доброе утро, — вежливо сказал Миша и помчался по проходу, открывая все клетки подряд. Звери, радостно галдя, вываливались, выпрыгивали, выползали, выпархивали в коридор. Сзади послышались душераздирающие вопли: первые преследователи угодили в расставленную ловушку. Их кусали, клевали, жалили, их оплевывали и пускали в носы струи вонючих газов. На них шипели, лаяли и рычали. Погоня захлебнулась.

Тем временем милиционер добежал до самой последней клетки — и тут увидел Йорика. Черепу связали лапы кожаными ремнями, заклеили рот какой-то липкой дрянью.

— Вот ты где! — возопил Миша. От этого крика в черных глазницах черепа радостно заплясали дьявольские огоньки.

— Черт, как тебя завязали-то! Фиг распутаешь.

Миша старался и пыхтел, но узлы не подавались. Шум погони снова стал приближаться — должно быть, кавланы разогнали хвостатое воинство.

— Ладно, так выберемся, — сказал милиционер, сунув череп подмышку. — Побудешь футбольным мячом. Ты не против?

В ответ Йорик отчаянно замычал и заворочался в руках.

— Ну чего тебе? Времени нет капризничать! Слышь, догоняют. Ходу!

Но Йорик замычал пуще прежнего, косясь на соседнюю клетку.

Там лежал связанный ядовито-желтый зверь размером с таксу. Голову на длинной шее украшала замотанная веревкой зубастая пасть.

— Это что за чудо? — сказал милиционер. — Чисто валик от дивана.

«Валик» взглянул на него огромными глазами. Тонкий хвост с кисточкой приветливо вильнул. Затрепетали примотанные к туловищу-валику кожистые крылья.

— И его прихватить? — спросил милиционер Йорика.

— Уу! Уу! Уу! — радостно замычал череп.

Распахнув клетку, Миша схватил желтое чудо-юдо и перекинул через плечо. Зверь оказался на удивление легким, будто действительно был диванным валиком, набитым поролоном.

Милиционер оглянулся. Преследователи подобрались почти вплотную, но остановились, атакованные стаей светящихся белых пауков. Каждая тварь была размером с прикроватную тумбочку.

— Эй, придурки, обзаведитесь сачком! — крикнул милиционер, бросаясь прочь, в непроглядную тьму коридора.

Поворот, еще поворот, потом еще. Огонек светильника метался из стороны в сторону, по стенам бешено скакали чудовищные тени. Еще поворот и еще, и… Прежде чем глаза успели разглядеть то, что осветила масляная коптилка, Миша со всего размаху налетел на груду металлолома. По коридору заметалось оглушительное «БАММ-ДЗЫННЬ-ЗЗЗ-БАБАХ», повторенное стократным эхом. Что-то тяжелое со скрежетом рухнуло на Михаила, сбило с ног. Йорик и желтый зверь разлетелись в разные стороны.