Фантастика 2002. Выпуск 1 - Дмитрий Байкалов

Что за методы?» Впрочем, и этим они очень напоминали землян на заре звездных полетов. Ну что ты будешь делать?

За столом задвигались — начали вставать. Трапеза окончилась.

— Лан!

Глеб проворно вскочил на ноги и кинулся к Йоле. Это она дала ему такую кличку. Йола ласково потрепала его за аккуратно подстриженную бородку и пристегнула кожаный ремешок к широкому мягкому ошейнику, довольно свободно болтающемуся на его шее. Аек все время ворчал, что для столь здорового зверя надо бы придумать какой-нибудь самозатягивающийся или там ошипованный строгий, но Йола решительно пресекала все его поползновения. Она занялась его дрессировкой две недели назад, когда после всех доступных им исследований ими был установлен факт, что он такой же абориген, как и все остальные. Сначала Глеб обрадовался этому, как возможности получить большую свободу действий. Хотя слинять можно было давно. Забор вокруг вольера он перемахнул бы шутя. Но такой солидной возможности изучения внутренних взаимоотношений будущих, как он предполагал, членов Содружества вряд ли кому представилось. Да и сама ситуация казалась ему настолько оригинальной, что отказываться от своего положения он не собирался. Короче, сначала на поверхности присутствовали чисто прагматические рассуждения. Но через некоторое время Глеб вынужден был признаться себе, что все это чепуха, а главное в том, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поддается дрессировке. То ли первое впечатление от огромных глаз Йолы оказалось слишком сильным, то ли еще что, но он вдруг осознал, что буквально млеет от каждого ее ласкового взгляда или прикосновения. Вообще-то, несмотря на довольно длительный период большой популярности (ну еще бы, какая женщина не попытается захомутать или хотя бы не затащить в постель не просто глоуб-пилота, а чемпиона Содружества по А-рал-ли, героя Тронгреймского конфликта и… просто широкоплечего красавца со стальным взором), он был крайне неуклюж в отношениях с противоположным полом. Он так и не понял ни того, почему Марион, сразу после появления на-Базе получившая тут же ставший вполне официальным и признанным всеми титул «Королевы космоса», обратила на него свое благосклонное внимание. Причем настолько, что после двух месяцев отношений, которые он считал скорее приятельскими, сама перенесла свои вещи в его жилой блок. Ни того, почему через два года она, так же решительно, собрала свои пожитки и исчезла из его жизни (напоследок, правда, грохнув об пол его любимую богемскую глиняную пивную кружку). А он только вроде бы начал к ней привязываться и, как ему казалось, даже где-то понимать ее… Так что его отношения с женщинами скорее напоминали отношения проводника по каменной осыпи. По которой тот ходил уже сотни раз, и каждый камешек как бы известен, но все равно каждую минуту ждешь подвоха. Но тут было нечто другое. Йола была уникальным существом. Если остальные эотенийцы, по его ощущениям, сильно напоминали землян, то никого, подобного Йоле, он еще не встречал. Во-первых, у нее была М-аура уникальной для взрослого человека чистоты. К тому же уже на второй день Глеб поймал себя на том, что начинает ее не только понимать, но и чувствовать. Ощущать ее реакции, ее отношение. Не просчитывать, а именно ощущать и… реагировать — радоваться, сердиться вместе с ней, иногда даже не осознавая, что именно является причиной этого чувства. Язык эотенийцев он выучил практически мгновенно. И именно потому, что Йола оказалась раскрыта для него так, как никто и никогда до этого. И все, буквально все в ней притягивало его с такой силой, что он прямо растерялся. Но противиться этому сил тоже не было. Конечно, сейчас она смотрела на него скорее как на любимую кошечку или забавного щенка, но он был согласен и на это. Впрочем, как он мстительно заметил, на это были согласны и все остальные мужчины экспедиции, несмотря на присутствие еще четырех очаровательных девушек. Которые, впрочем, отнюдь не были ошарашены подобной реакцией, а тоже относились к Йоле с некоторой долей восторженного почитания. Так что Глеб, несмотря на свое положение домашнего, вернее, одомашненного животного, в последнее время стал ловить на себе довольно ревнивые взгляды. Особенно со стороны Аека.

Они подошли к небольшому транспортеру. В нем уже сидели четверо мужчин и девушка. Йола ловко перескочила через борт и опустилась на сиденье. Глеб устроился на небольшом наружном багажнике.

— Опять ты берешь с собой эту свою обезьяну, — недовольно проворчал Аек, сидевший на месте водителя.

— Ты что, ревнуешь, Аек? — ехидно поддел его Обара, веселый хохотун средних лет.

— Не говори ерунды, — огрызнулся тот, трогая с места.

— Лан отлично чувствует опасность, — заступилась за него Нояна, — позавчера он первым заметил быкобоя, притаившегося в траве. Природное чутье!

«Ох, милая, — подумал Глеб, трясясь на багажнике, — насчет опасности это ты верно заметила, но знала бы ты, что чутье тут ни при чем».

Позавчера он действительно очень красиво провел схватку с быкобоем, здоровенным хищником килограммов на триста живого веса (как раз под стать здешним быкам, достигавшим двух тонн массы и двух с лишним метров в холке). Он засек его метров за семьдесят. Пока зверюга готовился к прыжку, Глеб успел вычислить пару нервных узлов. И когда животное прыгнуло, Глеб, как стрела, сиганул ему навстречу, сбил его с траектории, на лету врезав по нервным узлам, а когда они оба рухнули на землю (полупарализованный быкобой и «обезьяна» Лан), он картинно впился в ухо хищнику и пару секунд трепал его, пока Аек не всадил в животное заряд из парализатора. Так что о его хитрых ударах никто и не догадался.

Транспортер въехал на пригорок и остановился. Глеб оторвался от воспоминаний, торопливо просканировал окрестность и… насторожился. В принципе все было в норме, напряженность АТ-поля и распределение по векторам вполне соответствовали бурной и дикой жизни местной саванны, но… где-то у висков и в лобных долях появилась какая-то странная тремоляция. Как будто где-то далеко, за пределами его чувствительности накапливалась какая-то угроза. Глеб сморщился. Эта гримаса была очень похожа на принюхивание, но на этот раз он не играл, при таком рисунке сокращений лицевых мышц кровоснабжение лобных и височных долей мозга резко возрастало, и это могло добавить еще пять — семь процентов чувствительности, но… ничего так и не засек.

Йола тут же заметила его настороженность. Она живо повернулась к нему и стала поглаживать его по щеке, приговаривая, будто занервничавшей собаке: «Хороший, хороший». Глеб отмяк, но беспокойство не проходило. Приехавшие разгружали приборы из транспортера. Аек, ворочая ящиками, ревниво поглядывал в их сторону, но молчал. Вчера он попытался было высказаться по поводу того, что столь здоровую «обезьяну» стоило бы выдрессировать для перетаскивания грузов, но Йола так на него взъелась…