Сумерки - Стефани Майер

Я перестала биться, однако рука онемела и будто примерзла к полу.

Обжигающая боль, державшая меня на поверхности сознания, утихла, и я испугалась, что снова провалюсь в темноту.

– Эдвард! – позвала я, не услышав своего голоса.

– Он здесь, Белла!

– Не бросай меня, останься!

– Никуда я не денусь.

Я с облегчением вздохнула. Пламя в руке потухло, боль улеглась, и мне захотелось спать.

– Все в порядке? – откуда-то издалека спросил доктор Каллен.

– По-моему, да, – спокойно ответил Эдвард. – В ранке был яд, а сейчас кровь чистая.

– Белла? – позвал Карлайл.

– Ммм?

– Больше не жжет?

– Кажется, нет, – вздохнула я. – Спасибо, Эдвард.

– Я тебя люблю, – отозвался он.

– Знаю, – обессиленно выдохнула я и услышала его смех – самый любимый звук на свете.

– Белла? – снова позвал Карлайл.

– Что? – сонно переспросила я.

– Где твоя мама?

– Во Флориде. Джеймс меня обманул, он смотрел наши старые кассеты.

Кстати, о кассетах!

– Элис! – Я попыталась разлепить глаза. – На той кассете… Джеймс знает, кем ты была в прошлой жизни!

– Пора ее переносить, – заявил Карлайл.

– Нет, я хочу спать!

– Спи, милая, я сам тебя понесу, – заворковал Эдвард.

Вот он поднял меня на руки, и я почувствовала, что боль утихла.

– Спи, Белла! – баюкая, приговаривал он, и я уснула.

Глава двадцать четвертая

ТУПИК

Открыв глаза, я увидела голубоватый свет. Я лежала в незнакомой белой комнате с яркими лампами и вертикальными жалюзи на окнах. Кто догадался меня положить на кровать с перилами? Подушки маленькие и очень неудобные, и откуда-то доносится противный писк. Руки опутали прозрачные трубки, в носу – непонятная защелка. Я попыталась вырваться.

– Нет, осторожно! – остановили меня холодные пальцы.

– Эдвард! – Повернув голову, я увидела его необыкновенное лицо совсем близко от своего. – Прости меня!

– Шшш, – зашипел он. – Все в порядке!

– Что случилось? – Как ни странно, я почти ничего не помнила, будто мой мозг отказывался восстанавливать недавние события.

– Я чуть тебя не погубил, – с обжигающей болью в голосе пробормотал он.

– Какая же я дура, поверила Джеймсу! Он сказал, что у него моя мама!

– Он всех нас обманул.

– Нужно позвонить маме и Чарли, – заявила я, борясь со слабостью.

– Элис уже позвонила. Рене здесь, я имею в виду в больнице. Отошла пообедать.

– Мама здесь? – Я попыталась сесть, но в глазах тут же потемнело, и Эдвард заставил меня лечь.

– Она скоро вернется. Тебе нужно отдыхать.

– Что ты ей сказал? – запаниковала я. Нужно срочно придумать объяснение! Не говорить же Рене, что на меня напали вампиры! – Что она знает?

– Ты поскользнулась на лестнице, пролетела два пролета и упала на битое стекло, – зачастил Эдвард. – По-моему, такое вполне могло бы случиться! – Он с трудом подавил улыбку.

Глубоко вздохнув, я отважилась взглянуть на огромную глыбу, в которую превратилась правая нога.

– Все очень плохо?

– Ну, сломаны правая нога и четыре ребра, плюс трещины в черепной коробке, синяки по всему телу и значительная кровопотеря. Тебе сделали несколько переливаний крови! Мне все это не понравилось, ведь чужая кровь на некоторое время испортила твой запах, – насмешливо заявил Эдвард.

– Да, для тебя это стало тяжелым испытанием!

– Конечно, мне же нравится именно твой запах!

– Как тебе удалось? – тихо спросила я, и Эдвард тут же понял, о чем речь.

– Сам не знаю. – Он отвернулся от моих любопытных глаз и тихонько пожал забинтованную руку.

Я с нетерпением ждала объяснения. Эдвард вздохнул и уставился в пол.

– Остановиться было невозможно. Невозможно, понимаешь? Но я выстоял. – Наконец, он поднял на меня больные глаза и криво улыбнулся. – Выходит, я тебя люблю!

– Ну и как я на вкус?

– Даже лучше, чем на запах!

– Бедный Эдвард, – пожалела я.

– Ты не за это должна извиняться, – покачал он головой.

– А за что?

– За то, что я чуть тебя не потерял.

– Прости, – тихо сказала я.

– Я все понимаю, – кивнул Эдвард. – Но почему ты не дождалась меня?

– Ты бы меня никуда не пустил.

– Конечно, нет. Ни за что.

Меня снова начали мучить неприятные воспоминания. Я поморщилась и задрожала.

– Белла, в чем дело?

– Что случилось с Джеймсом?

– Отодрав от тебя, я отдал его Эмметту и Кэри. – В голосе Эдварда слышалось сожаление.

– Почему-то я их не видела, – смущенно сказала я.

– Пришлось удалить в другую комнату. В классе было слишком много крови…

– А ты остался.

– Да, остался.

– А Элис и Карлайл? – удивленно переспросила я.

– Они тоже тебя любят, ты же знаешь.

На задворках сознания замелькали образы, и я что-то вспомнила.

– Элис видела кассету?

– Да. – В его голосе горела лютая ненависть.

Я попыталась протянуть здоровую руку, но что-то меня остановило. Капельница!

– Ой! – взвизгнула я.

– Что такое? – обеспокоенно спросил Эдвард, и его лицо немного смягчилось, хотя глаза смотрели по-прежнему мрачно.

– Иголка, – жалобно пояснила я и поспешно перевела взгляд на выложенный кафелем потолок. Сломанные ребра болели, так что дышать было трудно.

– Надо же, иголки боится! – пробормотал Эдвард, обращаясь к самому себе. – Не жуткого вампира, который превратит ее жизнь в ад, а капельницы!

Я закатила глаза. Да, без самобичевания никуда! Самое время сменить тему.

– А почему ты здесь?

Эдвард обиженно насупил брови. Такого вопроса он совсем не ожидал!

– Мне уйти?

– Нет! – испуганно возразила я. – Только как объяснить твое присутствие маме? Нужно что-то придумать, пока она не вернулась.

– Ах, это! – воскликнул он. – Я прибыл в Финикс с благородной целью образумить тебя и уговорить вернуться в Форкс. – Эдвард говорил так серьезно и искренне, что я почти поверила. – Ты согласилась со мной встретиться и поехала в мотель, где остановился мы с Карлайлом и Элис… Но, поднимаясь в наш номер, ты поскользнулась, и… остальное тебе известно. Вдаваться в детали совершенно необязательно, тем более что в таком состоянии небольшие провалы в памяти совершенно естественны.

Я на секунду задумалась.

– В твоей истории не все гладко. Например, разве в мотеле есть разбитые окна?

– Конечно, есть, – уверенно ответил он. – Элис постаралась! Если хочешь, можешь подать на мотель в суд!

Я закатила глаза. Хорошо хоть от этого не больно.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заявил Эдвард, осторожно гладя меня по щеке. – Главное, выздоравливай!

Несмотря на боль и действие медикаментов, мое тело моментально откликнулось на прикосновение. Прибор, выводивший на монитор данные о пульсе, запищал еще чаще. Наверное, о моих чувствах к Эдварду услышала вся больница.