Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана - Влад Менбек

– Правда, Субудей, – хмуро ответил Темуджин.

– А зачем мы должны платить мастерам? – хитро прищурив единственный глаз, поинтересовался Субудей.

– Я и так им почти ничего не плачу, – не понял Темуджин.

Субудей недовольно махнул рукой:

– Многие нойоны хотят жить в Каракоруме со всеми своими родичами. И это потому, что к нам стали приходить богатые караваны от уйгуров, из Хорезма, и других стран. Даже меркиты присылают свои товары. А недавно приехали тангуты. Зачем тебе платить за те дома, в которых будут жить нойоны? Пусть они сами платят мастерам.

Темуджин подумал и усмехнулся:

– Хитёр, Субудей-богатур, хитёр, – и с улыбкой посмотрел на командующего. – Что бы я без вас делал. Хороший совет. Я его принимаю. Пусть нойоны строят за свой счет, но по нашим планам. Я распоряжусь, чтобы не теснились и следующие улицы были широкими. Но центр останется таким, какой он есть. Ломать ничего не будем.

– Верь Хасару, – неожиданно добавил Субудей.

Темуджин упрямо склонил голову и негромко сказал:

– Очевидно, назревают какие-то события, а я их не вижу, будто ослеп? – и, взглянув на Чиркудая, спросил:

– А что скажет Джебе?

– Верь Хасару, – коротко ответил Чиркудай.

Темуджин удивился:

– Если так говоришь ты, тот, кого Хасар когда-то хотел убить!..

– Сейчас другие времена, – сказал Чиркудай.

Темуджин понимающе покивал головой:

– Очевидно, я что-то просмотрел, – негромко сказал он и махнул рукой: – Все свободны.

Командующие чинно встали и вышли из большого дома, построенного для совещаний.

– Не люблю я эти дома, – буркнул Джелме, выбираясь на узкую улочку.

– Мне тоже больше нравиться юрта, – поддержал его Тохучар.

– Нам всем милее юрты, – сделал заключение Бельгутей и искоса взглянул на Субудея: – Спасибо, Субудей-богатур. Ты хорошо сказал, про брата. Мне нельзя было этого говорить. Он бы взбесился.

Тохучар хищно усмехнулся и почти прорычал с ненавистью:

– Наш общий враг – Теб-Тенгри…

Джелме и Бельгутей поёжились, как от холода. Они боялись колдуна. Субудей с Чиркудаем промолчали.

К осени нойоны стали строить дома для себя и своих ближних на свои средства. В двух верстах от города стояли двенадцать куреней, в которых жили нукеры со своими семьями и некоторые мастеровые. Каракорум рос.

Между домами нойонов стали вырастать небольшие ламаистские храмы, христианские церквушки, мусульманские мечети и даже было начато строительство иудейской синагоги. Торговая площадь между центром города и домами нойонов уже не пустовала ни днем, ни ночью. Тысячи людей, соблазненные дешёвыми шкурками зверей, кедровыми орехами, соленой рыбой и другими монгольскими товарами, приезжали и уезжали ежедневно. Стали появляться кидани и иудеи, невесть откуда узнавшие о торговых площадях города.

На одном из совещаний Темуджин не выдержал и сказал, что зиму он, возможно, проведет в Каракоруме, ну а весной и летом будет жить в юрте. Командиры весело рассмеялись такому признанию. Им всем надоели заборы, закрывающие вольную степь.

– Я никого больше не буду принуждать к постоянному жительству в Каракоруме, – весело добавил Темуджин, и внезапно помрачнев, перешел на хозяйственные проблемы. Обговорив обо всем, он распустил командиров, оставив, как обычно, своих ближних.

Помолчав, оглядел командующих и сказал:

– Теб-Тенгри настаивает, чтобы я брал мзду с молельных домов других религий, непохожих на нашу, тёмно-синюю веру Бон. Что вы мне на это скажете?

Бельгутей неодобрительно покачал головой, но промолчал. За всех сказал мудрый Субудей:

– К нам приезжают разные люди. Они едут в неизвестные края. Они боятся. Купцы принадлежат к чужим племенам, с разными верами. И вдруг, попав в Каракорум, они видят свой молельный дом, где могут поговорить со своим Богом! Об этом купцы расскажут другим, и к нам станет ездить больше людей, не боясь оказаться без душевной поддержки.

– Ты как всегда прав, – усмехнулся Темуджин, – кроме одного – я не буду требовать ни с одного молельного дома денег, кроме, иудейского. И в этом вы меня переубедить не сможете, – он косо посмотрел на своих соратников и продолжил: – Не хотел я об этом говорить, но вы должны знать одну тайну, которая передается уже много поколений от одного Борджигида к другому.

Бельгутей встрепенулся и хотел что-то сказать, но Темуджин остановил его движением руки:

– Ты об этом не знаешь, брат. Отец не успел тебе ничего рассказать перед тем, как его отравили белые араты. А мне успел, – Темуджин помолчал, собираясь с мыслями:

– Я не рассказывал эту историю и тебе, Джучи, – он взглянул на сына. – Не знаю почему. Твой дед рассказал мне её в девять лет. Очевидно, подозревал, что его не выберут ханом, и он ничего не успеет, – Темуджин на мгновение задумался:

– Я вам верю. И сейчас эта тайна должна стать нашей общей, а не только легендой Борджигидов, потому что вы все мне как родные, и вы все монголы, как я.

Много лет назад Борджигидов не было в Монголии. Да, да! Мы пришли с запада. Оттуда, где солнце прячется в последнее море. Наши предки бежали от иудеев, захвативших страну, в которой жили Борджигиды.

Я не знаю, сумели или нет вырваться из рабства оставшиеся на той родине люди. И хочу это узнать. Вы мне в этом поможете. Ну, а пока я буду брать с иудейского молельного дома дань, так же как с купцов, торгующих на базаре.

– Да, брат, – задумчиво проговорил Бельгутей. – Я не слышал этой истории. Но я верю нашему отцу. Как плохо, что он не может рассказать об этом сейчас сам!..

– Значит, эта история про Алан-Гоа, про пятнистую лань и серого волка – правда? – задумчиво спросил Чиркудай.

– Про это твой Худу-сечен рассказывал? – догадался Темуджин.

Чиркудай вздохнул и кивнул головой. Темуджин надолго замолчал, погрузившись в свои мысли. Никто не посмел донимать Великого хана вопросами. Наконец Темуджин поднял глаза и тихо произнес:

– Очевидно, эта история известна всем монголам. Но многие считают её сказкой. Отец говорил мне, что серый волк был вождём рода Борджигидов. Ещё он говорил, что народ, к которому принадлежал род Борджигидов, был покорён иудеем.

– Наши кераиты, так же, как и мы – монголы, а не чужие люди, – начал Субудей, пошевелившись на кошмах: – Но они поклоняются иудею Иисусу Христу. А сами-то не иудеи.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Темуджин.

– Я говорил со многими купцами из далеких стран, – продолжил Субудей, поблескивая одним глазом. – Они рассказали, что у края земли живут иудеи, но их очень мало. Большинство разбросано по другим странам. А ещё говорят, что на земле нет ни одной страны, где бы правили иудеи.

Темуджин нахмурился. Субудей понимающе покивал головой и сказал:

– Я не могу отрицать то, что рассказал твой отец, Есугей-богатур. Но возможно в его объяснение, не по его вине, вкралась ошибка.

– Объясни! – угрюмо предложил Темуджин.

Субудей помолчал и спокойно продолжил:

– Страну или народ можно покорить двумя способами: первый – завоевать силой. Второй – заполонить душу. Если заставить бояться будущего за свои грехи, как это делает Теб-Тенгри, то можно с народом делать всё что захочешь.

Кераиты приняли христианство, отдали свою душу Иисусу Христу. Киданьцев покорил индиец Будда. И наша вера Бон идет с запада. Родоначальником был Зороастр, как мне сказали знающие люди. И мы её приняли. Но принес её к нам не монгол.

Темуджин неодобрительно повертел головой:

– Слишком ты все сложно закрутил, Субудей-богатур. Если я завоюю народ, то могу заставить его поклоняться тому, на кого укажу.

– Возможно это так, – согласился Субудей, добавив: – Но такое поклонение будет недолгим, временным. А религии, очевидно, идут с Неба, от Бога. Они возникли раньше, чем человек появился на земле. Поэтому, настоящие религии – надолго.

Темуджин опять задумался. Молчание затянулось.

– Может быть, ты и прав, – с расстановкой произнес хан. – Я вспомнил себя… Когда был в колодке… Тайджиуты, могли меня избить, заставить работать, или убить, но сам я услуживать им никогда бы не стал.

– Если бы не признал их господами над твоим телом и над твоей душой, – добавил Субудей.

– Я с тобой согласен, Субудей-сечен, – неожиданно признался Темуджин.

Субудей завозился, отворачиваясь от товарищей, стараясь спрятать покрасневшее от волнения лицо. Чиркудай был рад за мудрого друга.

– Не только в Китае есть мудрецы, – неожиданно сказал Тохучар, и затих, подумав, что оскорбил этим Темуджина, не признав его мудрость.

– Ты тоже прав, Тохучар-нойон, – усмехнулся Темуджин и, посерьезнев, твёрдо добавил: – Вечное Синее Небо не всегда благоволит ко мне. Но в одном оно сделало мне подарок – у меня очень умные соратники. И я благодарен за это Этугену и Маздре, живущим на Небе, – Темуджин встал с кресла, и опустился на колени, сложив перед собой ладони.