Игра теней - Петр Катериничев

— Запросто, — кивает санитар, аккуратно, отработанно-профессиональным движением прошуршав купюрой, и, убедившись в ее подлинности, запрятав во внутренний карман халата. — Пошли. В пятом он сейчас. Торкаев его фамилия.

Альберт Торкаев. Погоди, только телогрейку накину — свежо ночами.

— Я на колесах.

— В смысле?

— На машине, — поправляюсь я: слово «колеса» в «дурке» обозначают не автомобиль…

— Тогда прокатимся, — резонно резюмирует санитар.

Отделение номер пять встречает нас молчанием наглухо задраенных дверей, словно весь одноэтажный корпус слишком застоялся на грешной земле и с минуты на минуту готов отчалить в пучину вод…

Ломиться Миша — так звали санитара — не стал. На кнопке звонка он выдал сложную, не поддающуюся расшифровке радиограмму. Однако «на том конце» его поняли. Дверь открыли без вопросов.

Открывший санитар был худ и тщедушен, как одиннадцатилетний подросток, правда, росточком — с восьмилетнего. Судя по всему — буйных в отделении нет.

Вернее… Художественные фильмы создали у граждан превратное представление о работе санитаров в психушке: никого сами они давно не вяжут, полов не моют и хозработами не занимаются. На это есть особо доверенные «психи»: кто от армии косит, кто — от тюрьмы, кто — алкоголик, кто — наркоша «на договоре», то есть с уговором не бежать, а честно отбыть срок и работать за чифирь…

— Мишара, заходи! — Санитар был явно навеселе, но скорее всего — не от водки. Мазнул по мне взглядом, сразу притих.

— Человеку Торкаев нужен.

— Поговорить или как?

— И так и так, — отвечаю я.

— Не сегодня.

— Чего?

— На аминазине он.

— Ну не на сульфе же! Побудишь…

— Мишара, я не понимаю, кого ты привел… Движение я даже не засек — угадал. Раньше, чем оно произошло. Двое ребят выросли на крыльце неслышно, по их мнению… Первым в нос получил «отделенный». Мишару двинул локтем левой в селезенку — парниша екнул и осел. Когда я прыжком развернулся к коротко стриженным ребяткам, они уже поняли, что силы не равны: бездарное «перо» китайского производства и заточка отечественная против «кольт спешиал» да еще и с глушителем на стволе — не канают. Но заблуждался, как оказалось, я сам. За двумя отморозками стояли трое вполне серьезных мужчинок: ствол «ака-эм-эса» смотрел на нашу живописную группу вполне укоризненно, а судя по взгляду его хозяина, он смел бы нас всех единой очередью не замешкавшись.

М-да… Мир «дурки» не только противоречив и многообразен, но еще и многообразен и противоречив! И Паустовский мне здесь не помощник… Но — паузу держу.

— Ты кто будешь? — спрашивает один; лица его я не вижу.

— Человек.

— Чей?

— Князев.

— Не похож ты на братуху.

— Под Князем люди разные ходят.

— Как подпишешься?

— Рассмотри тачку.

— Тачка как тачка. Сейчас на таких только ленивые не ездят.

— Номер глянь! — Единственное, что меня сейчас заботит, — чтобы мозги у этого обколовшегося «бычка» сработали в верном направлении и палец на спусковом крючке не свело судорогой…

— Языкаст ты больно. Чего надо?

— Паренька забрать.

— Зачем?

Держу паузу. Чтобы оппонент осознал, что это не только не его, но даже и не мое собачье дело… Хотя «держать паузы» под стволом автомата, который держит в руках «бык», уже «поднявший» дозу за пределом возможной… не самый сладкий кайф в жизни! А что делать? Профессионализм и мастерство — их не пропьешь!

— Богу — Богово, Князю — князево… — произношу я спокойно.

— Соня, человек дело говорит, — замельтешил один из парней.

— Князю — уважение, — резюмировал Соня. Ткнул ногой санитара, продолжавшего лежать и симулирующего полную отключку:

— Курносый! — Тот не пошевелился Соня ткнул сильнее, с оттягом, под ребра. — Курносый, гнида!

Тот застонал, поднялся по стенке.

— Слышал?

— Да…

— Запакуй психа. Только аккуратно.

— Да в отключке он. Я… — Фразу он не докончил. Тяжелый кулак разворотил «эскулапу» челюсть.

— Живо!

Медик исчез. Объявился через две минуты, зажимая окровавленный рот вафельным полотенцем. Двое здоровенных «добровольцев» из алкоголиков тащили на себе нечто огромное, бесформенное, одетое в брезентовую то ли робу, то ли халат… Выделялась всклокоченная, кудлатая голова и громадная борода густо-каштанового цвета…

— Куда грузить?

— В машину.

Тора забросили на заднее сиденье, захлопнули дверцу.

— Ну что, братуха… Без обид?, — Соня махнул руку для дружественного рукопожатия.

— Да нет базара… — Ловлю его ладонь, она звонко шлепается о мою.

— Князю — наше уважение…

Крутые пойдут доставать частично поломанный кайф, а у меня делишек… Не до кайфа. Князю — князево, кесарю — кесарево.

Сажусь за руль. Автомобиль срывается с места. Последнее, что высвечивают фары перед выездом с территории больницы, — прислоненный к забору щит, явно извлеченный с какого-то неведомого склада и тщательно подновленный: «Ленин — с нами!»

Дурдом!

Старик сидел в кресле-каталке. Лицо его было абсолютно неподвижно, словно маска. Жили только глаза. Выражение их менялось в зависимости от того, что происходило на экране…

Убийства… Взорванные автомобили… Разрушения… Старик следил за происходящим с напряженным вниманием. Казалось, вид смертей прибавлял ему жизни… Он приглушил звук, нажал кнопку на пульте:

— Командор вызывает Кремера.

— Кремер слушает Командора.

— Ваш успех делает вам честь.

— Благодарю, господин Председатель.

— Он же делает ваше будущее блестящим.

— Да, Командор.

— Как вы оцениваете ваше влияние на нового Премьера вашей страны?

— Достаточное.

— Нам нужно, чтобы оно стало неограниченным.

— Да, Командор.

— Арабы уже стоят на пути к гибели. С ними нужно только поиграть, как кошка играет с мышкой. Против сильного Израиля они — ничто. Особенно поодиночке.

— Да, Командор.

— Израилю пора показать, кто правит миром.

— Да, Командор.

— Мир вам.

— Командор вызывает Шейха.

— Шейх слушает Командора.

— Ваши усилия увенчались успехом. Поздравляю.

— Благодарю, Командор.

— Евреи уже сделали шаг к собственной гибели. Пусть делают второй и третий…

— Да, Командор.

— Пора указать евреям их место в мире.

— В мире им нет места.

— Вы мудры, Шейх. Их место — в огне войны.

— Да, Командор.

— Мир вам.

Старик закрыл глаза. Он чувствовал, как устал. Годы… Или — века?.. Только смерть дает абсолютный покой… Только смерть…

Он нажал кнопку на пульте.

Появилась женщина в черном.

— Отправьте это. — Председатель передал ей листок бумаги.

Вот и все. Вопрос решен. Русские даже не заметят перемены. Когда же заметят — игра будет сделана. Навсегда.

И земля будет безвидна и пуста…

Старик сидит в кресле. Лицо его абсолютно неподвижно, словно маска. Живыми кажутся только глаза. Блики с экрана монитора пляшут в расширенных черных зрачках и тонут в их непроницаемой бездне.

Урфин метался по кабинету. Кретины! Идиоты! Снова упустить девок! Это не спецподразделение, это банда дебилов! Или… Или Советник играет свою игру и подставляет его, Урфина?..

— Урфин вызывает Советника.

— Советник слушает Урфина.

— Особняк контролируется группой «Гранат». Девчонки захвачены неустановленными лицами, и их местонахождение в настоящее время неизвестно. Мои люди ликвидированы.

— Советник снова почувствовал, как обильный пот проступает на лбу, на спине… И дело не в жаре — кабинет кондиционирован…

— Жду вас в Городе, — коротко распорядился он.

— Есть.

— Через два часа. Третий уровень, объект «Д».

— Есть.

Советник положил трубку. Для него понятно было одно: Урфин не контролировал ситуацию. Или — не желал контролировать? И мысли о «миражах» деморализовали этого генерала настолько, что подсознательно он готов сдаться?.. Если ты не контролируешь ситуацию, ее контролирует кто-то другой. Кто?

Советник посмотрел в окно. Кремлевские башни в ночной подсветке казались декорацией грандиозной постановки… Он подошел к сейфу, открыл его; последовательно выложил на стол несколько фотографий. Владимир Подгорский, Сергей Старцев, Петр Голицын… Люди из прошлого… Сейчас — ничто, мираж…

Мужчина снова посмотрел на кремлевские башни. Они веками стояли несокрушимо… Ну что ж… Спектакль делают не декорации и даже не актеры…

Когда придет время опускать занавес, зрители будут аплодировать… Стоя. Так и не уразумев, что произошло у них на глазах.

Если ты не контролируешь ситуацию, ее контролирует кто-то другой.

Этого Советник допустить не мог.

Он развернул лежащий на столе листок бумаги:

«Советнику.

Основным вариантом считать проект «Джокер». Использовать только людей уровня «Советник». Уровень «Регент» переходит в ваше подчинение. Командор».