Рыцарь Курятника - Эрнест Капандю

Одежда этого чародея была желтая с черным, усыпанная причудливыми арабесками, серебряными звездами, золотыми солнцами, кометами, с широкими рукавами, украшенными свернувшимися змеями. На голове у него была шляпа, похожая, как две капли воды, на печную трубу. Эта шляпа из черной шелковой материи была украшена вышивкой золотом, представлявшей собой изображения обезьян, человеческих скелетов, китайских иероглифов и арабских букв. Черная атласная маска с бородой, спадающей на грудь, закрывала лицо чародея. Он держал в руке длинную трубу со стеклами на обоих концах. Этот чародей, серьезный и неподвижный, как будто превратившийся в статую, стоял, наполовину скрывшись в складках портьеры.

В ту минуту, когда Сабина и Нисетта вернулись в большой зал, Морпа переступал порог Гостиной цветов и тоже коснулся одежды чародея. Он обернулся и с удивлением воскликнул:

— Опять ты!

Король надел маску.

— Что с вами, Морпа? — спросил Людовик XV своего министра.

— Я говорю вот с этой маской, государь, — ответил Морпа, указывая на чародея. — Я был в пяти залах и всюду встречал этого чародея.

— Что он вам предсказывает?

— Ничего.

— Он что, немой?

— О, нет! Он говорит. И, кажется, на всех языках, за исключением французского. С ним говорили по-итальянски, по-испански, по-немецки и по-английски, и он каждый раз отвечал не хуже жителей Италии, Испании, Германии и Англии. Но когда я с ним заговорил по-французски, он мне не ответил.

— Кто же это такой?

— Не знаю. Но вот Пизани идет сюда, он расспросит чародея на итальянском языке, и тогда, может быть, мы узнаем…

Вошел маркиз Пизани. Он не знал — или делал вид, что не знает, — что здесь присутствует король, потому что не обратил никакого внимания на переодетого Людовика XV.

— Маркиз, — сказал Морпа, — представьте нас этому великому чародею, который, кажется, ваш друг.

— Друг? — ответил Пизани. — Конечно. Я спрошу его, хочет ли он отказаться от инкогнито, на которое он имеет полное право.

Он сказал чародею, который до сих пор не сделал ни малейшего движения, несколько слов по-итальянски. Тот ответил на том же языке. Пизани повернулся к Морпа, который держал в руке свою маску.

— Граф Белламаре, долго живший в Венеции, — представил Пизани.

Морпа и граф поклонились друг другу.

— Да! — продолжал Пизани, увидев входящего посланника одного небольшого немецкого двора. — Вот барон Стош; я продолжу рекомендацию. Любезный барон, — граф Белламаре, венецианец.

Барон Стош взглянул на чародея, потом вдруг расхохотался. Подойдя к маске, он заговорил с нею по-немецки. Чародей ответил так же свободно, как отвечал по-итальянски. Стош обернулся к маркизу Пизани.

— Так как вы представили мне этого господина, — сказал он, — теперь я представлю вам его в свою очередь. Он соглашается.

И, поклонившись, прибавил с улыбкой:

— Барон Шенинг, долго живший в Мюнхене.

— Маскарадная шутка! — сказал Пизани.

— Здравствуйте, дон Луис, — произнес Морпа, кланяясь португальскому посланнику, проскользнувшему сквозь тесные ряды танцующих в Гостиную цветов.

Этот посланник, герцог Сантарес, был изысканный лиссабонский вельможа, пользовавшийся большим успехом при версальском дворе.

— Здравствуйте, господа, — сказал он, снимая маску одной рукой, а другую протягивая Пизани, Морпа и Ришелье, тоже снявшему маску.

Делая поклон, португальский посланник очутился лицом к лицу с чародеем, по-прежнему не трогавшемуся с места. Дон Луис радостно вскрикнул.

— Добрый вечер, Монферра! — сказал он по-португальски чародею.

— Добрый вечер, герцог, — ответил чародей на том же языке.

— Вам здесь весело?

— Очень!

Услышав эти слова, Пизани и Стош переглянулись с выражением, поистине комическим, потом, повернувшись к посланнику, они сказали в один голос:

— Вы знаете этого человека?

— Еще бы! — ответил Сантарес. — Я знаю его вот уже десять лет и представляю его вам: это испанский маркиз Монферра. Одно время он жил в Лиссабоне, вот почему он говорит так же хорошо по-португальски, как и по-испански.

— Ну! — сказал Ришелье со смехом. — Это начинает превращаться в загадку. Я горю желанием узнать разгадку.

Король, по-прежнему сидевший в маске на диване, по-видимому, с удовольствием наблюдал за тем, что происходило перед ним. Чародей же оставался бесстрастным.

— Я требую разгадки! — повторил Ришелье.

— Вот этот господин, может быть, объяснит нам все, — ответил Пизани.

XXXIII. ЧАРОДЕЙ

Еще шесть человек вошли в Гостиную цветов: четверо мужчин и две женщины.

Это были австрийский генерал Штокенберг, присланный к Людовику XV с секретным поручением по поводу договора, заключенного Голландией, Венгрией и Англией; знатный англичанин лорд Гэй, ставший знаменитым после сражения при Фонтенуа и воспользовавшийся миром, чтобы посетить Францию; граф Морен, посланник датского короля, старик, поседевший на дипломатической работе — ему было около семидесяти лет; и барон Эймар, провансальский дворянин, объехавший весь свет и проведший половину своей жизни в Азии.

Женщины, обе маленькие и худенькие, были бабушка и внучка: графиня Жержи, которой было около восьмидесяти лет, но, по какому-то капризу природы, казалось не более шестидесяти, и баронесса де Люд, которой было не более тридцати пяти.

— А, любезный лорд, и вы, милый Эймар, бывшие везде и знающие всех, объясните нам, — сказал маркиз Пизани, — знаете ли вы маркиза Монферра, графа Белламаре и барона Шенинга?

— Нет, — ответил англичанин, — я не знаю никого из них.

— И я тоже, — сказал Эймар.

— И я, — прибавил Штокенберг.

— А вы, Морен?

— И я также, — ответил датчанин.

— В таком случае, — сделал вывод Ришелье, — загадка остается.

— Это граф Белламаре, — сказал маркиз Пизани.

— Это барон Шенинг, — настаивал барон Стош.

— Это маркиз Монферра, — возразил герцог Сантарес.

— Это человек, разыгрывающий нас! — воскликнул Морпа.

— И делающий это великолепно! — прошептал король, по-видимому, испытывающий большое удовольствие от этого разговора.

Наступило минутное молчание, потом чародей вышел на середину гостиной и через отверстия маски обвел всех проницательным взглядом.

— Вы правы, — сказал он по-итальянски Пизани, — я граф Белламаре. Вы не ошибаетесь, — прибавил он по-немецки барону Стошу, — я барон Шенинг. Вы меня узнали, дон Луис, — продолжал он по-португальски, — я Монферра, ваш лиссабонский друг.