Дальневосточный тупик. Русская военная эмиграция в Китае (1920 — конец 1940-х годов) - Сергей Викторович Смирнов

На ст. Мулин проживали два крупных деятеля партизанского движения — полковник Макаренко, осуществлявший связь с китайскими властями в Мукдене, и генерал Савельев. Макаренко и Савельев вербовали желающих в партизанские отряды. Центрами сосредоточения партизан являлись Сочинцзы и Мишань, где имелось некоторое количество оружия. К концу лета партизаны небольшими группами стали сосредотачиваться в этих пунктах, чтобы поддержать повстанцев в Приморье. В августе генерал Савельев был назначен командиром т. н. территориального полка, подчиненного РОВС, дислокация которого совпадала с границами Пограниченского округа, а штаб размещался на Мулинских копях. Савельеву должны были подчиняться все отряды и группы в пределах округа [Там же, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 100, 101, 107]. В том числе и боевая группа Шанхайского отдела БРП, возглавляемая поручиком И. А. Стрельниковым, база которой находилась на ст. Мулин [Там же, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 92, 93].

Партизаны имели связи с японскими спецслужбами, ставшими проявлять все большее внимание к Пограниченскому округу после окончания советско-китайского конфликта. Только летом 1930 г. Пограничную посетили две группы японских офицеров, работавших под прикрытием. Их интересовали оборонительные сооружения на станции и в ее окрестностях. По мнению советской стороны, главное внимание японцев было приковано к уезду Нингута[448], где располагалась японская лесная концессия и проживало большое количество корейских колонистов (являлись японскими подданными). Японцы тянули к Нингуте железнодорожную ветку и готовили там место для строительства аэродрома. Вероятно, в Нингуте намечалось создание базы для действий против Китая или СССР.

Как следует из агентурных материалов СУАОС, в 1930 г. в Харбине находился бывший капитан японского Генерального штаба Хираса Дзиро[449], который имел ряд встреч с русскими генералами по вопросу об организации партизанских отрядов для работы в Приморье. Предполагалось создать 10–15 отрядов численностью по 25–30 человек. В зону действия каждого отряда отводилась приграничная территория в 50 верст по фронту и столько же в глубину, что давало возможность контролировать приграничную зону от Никольска до Хабаровска. Главной задачей отрядов должно было стать установление связи с отдельными лицами и группами в составе Красной армии и создание позитивного отношения к себе у местного населения. Финансировать деятельность отрядов предполагалось якобы из средств ЮМЖД [HIA. Moravskii Papers, box 3, f. 22]. Другим проектом было создание при поддержке японцев флота в водах северного побережья Дальнего Востока, первоначально в составе двух судов, вооруженных пушками и пулеметами. Предполагалось, что флот будет обеспечивать свое содержание пиратством [АВПРФ, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 107].

Генерал Савельев встречался с представителями ЯВМ для обсуждения вопроса о поддержке партизан оружием и возможности заключить своеобразный альянс с корейцами для совместных действий. От японцев Савельев якобы получил четыре ящика винтовок и два пулемета, которые предполагал использовать для вооружения формировавшегося на копях МУТ отряда в количестве 150 человек, составленного из «лучших и преданнейших людей» [Там же, л. 105].

БРП и РОВС считали Приморское направление наиболее перспективным. В 1931 г. при участии генерала Сычева и полковника И. А. Рудых был учрежден особый Приграничный отдел Братства с центром в районе ст. Пограничная [Базанов, 2013, с. 191], к работе которого имел непосредственное отношение И. А. Поляков, начальник боевого подотдела Шанхайского отдела БРП (брат 387, предшественник И. А. Стрельникова), подполковник Н. А. Ренард[450] и другие лица.

В западной части бывшей полосы отчуждения наиболее крупными боевыми группами вплоть до конца 1930 года оставались отряды Пешкова и Зыкова, за влияние на которые боролись и ровсовцы и семеновцы. Еще один отряд, действовавший на территории Барги, возглавлял Н. И. Гордеев. Отряд поддерживал связь и получал снабжение через русских сотрудников железнодорожной полиции — надзирателей Пинегина и В. Н. Самойлова (Хайлар), надзирателя Черных и старшего полицейского Н. Ф. Коршунова (ст. Бухэду) и др. Главными кураторами партизан в регионе являлись со стороны атамана Семенова есаул (полковник) В. В. Сараев, от РОВС — генерал Шильников, осуществлявший связь с Пешковым через полковника Мунгалова [Там же, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 47, 103, 104].

Для организации закордонной работы на стыке границ СССР, Монголии и Китая руководство Дальневосточного наместничества БРП в начале 1931 г. направило начальнику Воскресенского отдела Братства предписание сформировать при поддержке Тяньцзинского отдела братскую боевую дружину. Формирование дружины предполагалось начать с конного взвода с пулеметами, руководство которого поручалось Н. И. Гордееву (брат 238) [Архив СТДС. Larin, box 2, f. 2.2]. Атаман Семенов со своей стороны предполагал организовать на территории Монголии отряд под руководством генерала Малакена [АВПРФ, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 97]. Кроме того, по монгольскому направлению со стороны БРП работал есаул В. И. Любушкин, курсировавший между Калганом и Шанхаем.

Предпринимались попытки восстановить партизанскую работу в районе Сахаляна, чем руководил генерал Сычев. Для этого в окрестности Сахаляна была направлена часть людей есаула Зыкова. Еще два отряда для действий в Амурской области были сформированы генералом Д. В. Загоскиным, братом Основного круга БРП. Отряд численностью около 60 человек концентрировался в районе Фуцзяданя (китайская часть Харбина) под руководством есаула Р. Ф. Типцова (Танаева) и М. Елтышева [Там же, л. 110, 111].

Как отмечал в своем докладе генералу Миллеру Дитерихс, Дальневосточному отделу РОВС в работе по т. н. 3-й и 4-й линиям удалось при помощи БРП наладить разведку и прочные связи с местными партизанскими и повстанческими отрядами в Забайкалье, Приморье и на Амуре[451]. Несколько агентов (11 человек) были внедрены в ряды Красной армии. Агенты находились на связи с полковником Пецко [Там же, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 21 об]. Стали формироваться «ячейки из местных элементов для постановки постоянной информации в будущем и для организации летучей связи». В целом, по словам Дитерихса, на лето 1931 г. более 2 тыс. советских деятелей, всех рангов и положений были вовлечены в работу РОВСа и БРП. Была организована переброска на советскую территорию антисоветских воззваний, прокламаций, летучек [MRC, box 3, f. Дитерихс — Миллер]. В случае успеха закордонной работы предполагалось, что к 1933 г., к началу новой пятилетки в СССР, должны были сформироваться условия для единого антибольшевистского выступления на востоке страны.

Свою лепту в развитие партизанского движения стремилось внести и Русское Национальное объединение по борьбе с III Интернационалом, один из руководителей которого полковник Патиешвили в условиях «глубокой секретности», являвшейся достоянием всего Харбина, формировал т. н. Пластунский полк [АВПРФ, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 90]. Из молодежных организаций Харбина наиболее тесно с партизанскими отрядами на восточной и западной линиях КВЖД была связана, по-видимому, дружина Русского Сокола,