Петр Грушин - Владимир Светлов

В августе 1953 года семь Маршалов Советского Союза во главе с начальником Генерального штаба В. Д. Соколовским направили руководству страны письмо, в котором была изложена просьба рассмотреть вопрос о создании средств противоракетной обороны, способных отразить ядерное ракетное нападение. Несмотря на непростую обстановку того переходного периода, наверху этому письму, равно как и другим аналогичным документам, была дана должная оценка, и уже 28 октября вышло Распоряжение Совета Министров об изучении возможности создания средств ПРО. Вслед за этим в декабре задание на проведение научно‑исследовательских работ в данном направлении было дано КБ‑1. С этого момента и начался отсчет времени в новой, на этот раз противоракетной гонке. Гонке, оказавшейся беспрецедентно сложной и, вероятно, одной из самых дорогостоящих среди тех, которые развернулись в различных областях создания новейших вооружений во второй половине XX века между СССР и США.

Специалистам, занявшимся этой проблемой, было от чего испытать «восторг». Во‑первых, размеры предполагаемой цели ненамного превышали, а то и были меньше первых атомных бомб. Во‑вторых, скорость движения этих целей достигала несколько километров в секунду. Если к этому прибавить еще и минимальное время, которым могли располагать средства системы, предназначавшейся для ее поражения, и десятки других проблем. Вопросы, вопросы, вопросы…

В такой ситуации, конечно, надо было обладать недюжинной технической, да и просто человеческой смелостью, чтобы взяться за это дело, причем в тот момент, когда даже маститые авторитеты не видели никаких реальных путей его выполнения. Но смельчаки нашлись, и в первую очередь к ним следует отнести Григория Васильевича Кисунько.

В 36 лет Кисунько уже был доктором наук, одним из самых опытных специалистов страны по электродинамике. Перед тем как заняться проблемами создания систем противоракетной обороны, он руководил одним из отделов КБ‑1, в котором велась разработка радиолокационного оборудования для системы С‑25. За выполнение этой работы Кисунько был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Сразу после получения первых результатов в противоракетном направлении Кисунько возглавил небольшое подразделение (СКБ‑30), специально созданное в КБ‑1 в целях руководства и координации этих работ.

Удалось Кисунько найти и могущественных покровителей в лице министров обороны Г. К. Жукова и оборонной промышленности Д. Ф. Устинова. Их помощь на начальных этапах работы была особенно ценна.

На одном из заседаний коллегии Министерства оборонной промышленности, на которое Устинов в числе других конструкторов‑ракетчиков пригласил и Грушина, Кисунько сделал доклад о появившихся противоракетных задачах. Именно здесь Петру Дмитриевичу довелось впервые услышать о них.

Кисунько выступал с большой эмоциональностью:

«При создании противоракет предстоит решать чрезвычайно серьезные проблемы. Это будут ракеты особого рода. Они должны работать в заатмосферной космической зоне, и для этого их необходимо оснащать газодинамическими органами управления, подобно баллистическим ракетам. Но на этом и будет кончаться их сходство с баллистическими ракетами. В остальном между ними будут существенные различия. Баллистические ракеты не рассчитаны ни на маневрирование, ни на быстрый разгон при выведении боеголовки на заданную траекторию. Противоракета, наоборот, должна быть и высокоманевренной и высокоскоростной. Дело здесь не только в конструкции ракеты как летательного аппарата, но и особенно в ее системе управления. Здесь, как говорится, проблема на проблеме, и в первом полигонном комплексе придется довольствоваться функционально‑макетным заменителем противоракеты, по типу зенитной ракеты с экстра‑классными характеристиками, которой всегда будет назначаться фиксированная высота точки поражения цели, например 25 километров».

После этого заседания Грушин несколько раз встречался с Кисунько, пытаясь вникнуть в суть новых задач и в чем‑то подправить постулаты, уже закладывавшиеся в основу нового оружия.

3 февраля 1956 года предложения по работам в области ПРО в окончательно сформулированном виде были рассмотрены на заседании Президиума ЦК КПСС. Приглашенный на него Кисунько еще раз рассказал о стоящих проблемах, особо подчеркнув отличия проблем ПРО от проблем противосамолетной обороны и принципиальные различия относящихся к ним технических решений. Как вспоминал Кисунько, там ему был задан один‑единственный вопрос: Ворошилов поинтересовался насчет возможности рикошетирования осколков боевой части противоракеты от боеголовки. На это Кисунько ответил, что благодаря огромным скоростям сближения головки с осколками рикошетирование полностью исключено.

В целом перед руководством страны Кисунько удалось достаточно убедительно обосновать реальность решения подобной задачи и получить соответствующее разрешение на разворачивание полномасштабных работ.

После обсуждения приняли короткое постановление, которым было одобрено внесенное Миноборонпромом и Минобороны СССР предложение, а Совету Министров поручили выпустить развернутое постановление с указанием исполнителей и сроков выполнения работ по всем объектам экспериментального комплекса ПРО и по созданию противоракетного полигона. Такое Постановление ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли 17 августа 1956 года. В соответствии с этим документом: главным конструктором проекта, получившего индекс «А», утвердили Г. В. Кисунько; главными конструкторами: противоракеты В‑1000 – П. Д. Грушина, центральной вычислительной станции – А. А. Лебедева, системы дальнего обнаружения – В. П. Сосульникова и А. Л. Минца, пусковых установок – И. И. Иванова, системы передачи данных – Ф. П. Липсмана, РЛС вывода противоракет – С. П. Рабиновича.

Еще до выхода этого постановления, в марте 1956 года, силами СКБ‑30 и ряда соисполнителей был выпущен эскизный проект системы «А» и входящих в нее средств, и на этой основе были выданы исходные данные проектантам Министерства обороны.

Основным предназначением системы «А» было установление возможной эффективности стрельбы по головным частям баллистических ракет дальнего действия противоракетами с осколочными боевыми частями. Поэтому от системы требовались максимальное быстродействие и полная автоматизация работы, а также минимальное время, необходимое для проведения подготовительных операций при боевом использовании.

Постановлением, выпущенным 17 августа 1956 года, также предписывалось строительство специального полигона, предназначенного для натурных испытаний средств ПРО. Правда, к моменту принятия этого постановления его стройка уже начиналась. Еще в середине июля 1956 года первые военные строители под командованием А. А. Губенко прибыли на выбранное место – в каменистую пустыню Бет‑Пак‑Дала, неподалеку от озера Балхаш. Привязкой к местности разбросанных на десятки километров объектов будущего противоракетного полигона – локаторов, пусковых установок, технических позиций – как и в 1950 году в Капустином Яре, занимался С. Ф. Ниловский. Центром нового полигона должны были стать командный пункт и научно‑технический центр, строительство которых началось на берегу озера Балхаш, неподалеку от железнодорожной станции Сары‑Шаган.

Развернулись и другие работы. Так, в кратчайшие сроки провели эксперименты по обнаружению головных частей баллистических ракет в процессе их полета, после отделения от разгонных ступеней, на расстояниях до тысячи километров. Это расстояние было ненамного меньшим, чем дальность полета баллистических ракет, которые предполагалось использовать в качестве носителей боеголовок‑мишеней. Уже в 1956 году в районах падения головных частей баллистических ракет, запускавшихся из Капустина Яра, были установлены экспериментальные радиолокаторы. Сначала местом их установки был Казахстан, а к осени 1957 года, после начала испытаний королевской Р‑7, они появились и на Камчатке. Полученные в ходе этих экспериментов результаты во многом предопределили дальнейшее развитие работ по противоракетной тематике.

Итак, самая современная электроника, математические методы управления. И все же на их фоне совершенно не затерялась противоракета, разработка которой началась в ОКБ‑2. Почему именно КБ Грушина поручили создание первой противоракеты?

В СССР в те годы работали два конструкторских бюро, способных на требуемом уровне осуществить разработку противоракеты, – ОКБ‑301 С. А. Лавочкина и ОКБ‑2 П. Д. Грушина. Первоначально обе эти организации и имелись в виду в качестве ее разработчиков – у Лавочкина рассматривался вариант противоракеты с вертикальным стартом, у Грушина – с наклонным. Но вопрос о полномасштабной разработке решился чрезвычайно быстро – КБ Лавочкина в 1956 году было крайне перегружено работами по межконтинентальной крылатой ракете «Буря», уникальному истребителю‑перехватчику Ла‑250, зенитной ракетной системе дальнего действия «Даль» и ряду других. А потому противоракета была для этого КБ хотя и интересным, но очередным заданием, с которым оно могло бы справиться. Прагматично оценивая эту работу, Лавочкин знал, что взявшись за нее, он вновь поставил бы себя в разряд одного из разработчиков пусть и уникальной, но «чужой» системы, в отличие от «своих» «Бури», «Дали»…