Тёмные всадники - Тифен Сиовель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Брисеида, это правда? Ты разговариваешь с Бенджи, когда пишешь? – спросил Энндал.
– Это личный дневник! – воскликнула она. – Я пишу на бумаге и чернилами! Как, по-твоему, я буду переписываться с Бенджи? Если кого и нужно спрашивать, на чьей он стороне, так это Леонеля! Обвинять меня просто так, после всего, что я сделала!
– Я француз, – защищался Леонель.
– Что? При чем здесь это?
– Ты спросила, на чьей я стороне.
– Твоя национальность не важна, я лишь спросила…
– Думаешь ли ты так? Потому что я, понимаешь ли, не уверен. Я не знаю, почему ты вбила себе в голову, что я немец, что я опасен для тебя, но я уверен в одном…
– Леонель, в мое время война, в которой ты участвуешь, закончилась почти столетие назад, у меня нет…
– Ты бы не смотрела на меня так, если бы не считала врагом!
– А как бы ты хотел, чтобы я на тебя смотрела? – озадаченно сказала Бриседа. Она вопросительно посмотрела на остальных.
– Нежнее… – предложила Лиз.
Леонель вырвал блокнот из рук Брисеиды.
– Эй! Ты что делаешь?
– Так, Брисеида и Леонель, – возмутилась Лиз, – вы думаете, что сейчас самое время…
– Я француз и прямо сейчас докажу тебе это.
– Прекрати, Леонель, – сказала Брисеида, – все знают, что ты немец…
Леонель приглушил голос и провозгласил:
– Сегодня ты писала в своем блокноте…
Он указал на текст, как бы показывая, что читает, и максимально точно сформулировал свою мысль:
– Prevenetz lalfa qwilts onte lintensi-one de libere la vouivr komeu souite…
– Мы ничего не понимаем, Леонель, – вздохнула Лиз. – Прекращай этот…
– Iltz vontente doutilisae daiss koboldess pour representar laiss ellaivess de la tsitadeleu… Видишь, я все понимаю.
Брисеида выхватила блокнот из его рук и быстро пробежалась по строчкам:
«Предупредите Альфу, что они намерены освободить вуивра следующим образом: они попытаются использовать кобольдов, чтобы изобразить студентов Цитадели, и освятят стрелы, чтобы отразить удары хозяинов ветров…»
Остальная часть плана была тщательно разъяснена таким же образом. Брисеида провела дрожащим пальцем по аккуратно написанным ее собственным почерком буквам. Затем она перевернула несколько страниц, чтобы вернуться назад. Она никогда не находила времени перечитать блокнот после посещения Цитадели. Ей всегда казалось, что она бессознательно записывает то, что пережила там…
«…готовятся к отправке на озеро. Они еще не выяснили, как туда попасть, но нашли ключи, которые могут их туда привести…»
А дальше:
«…Энндал – беспокойный элемент, он может быть нам полезен. Им становится страшно, они почти готовы. Пришлите горгулий сегодня вечером для последнего рывка…
…Брисеида должна чаще уходить, чтобы найти Бенджи, сообщить ему новости, пусть он позовет ее…»
Он был повсюду, спрятанный между описаниями ее визитов в Цитадель. Брисеида резко закрыла блокнот, как будто открытые страницы могли шпионить за хижиной и проникнуть в ее мысли. Но она прекрасно понимала, что происходит. Херувим занимал свое место в ее теле каждый раз, когда она использовала перо. Так же, как она видела его в Греции с оракулом. Как она могла быть настолько наивной, чтобы вообразить, что для нее правила будут другими? Но она так много узнала от Бенджи, херувимы не могли знать обо всех их открытиях, они бы никогда не позволили им… Может быть… Херувимы не умели читать. Может быть, они не могли расшифровать, что она пишет или что она переживает с Бенджи… Может быть, они даже не знали, что она записывает часть их исследований… Что бы это ни было, они знали все о их дальнейших планах…
Внезапно Брисеида вспомнила разговор со своими друзьями на Площади Времени, перед тем как попасть в Средневековье: Лиз удивлялась, почему херувимы отпустили ее в VIII веке. Вместе они решили, что херувимы пытаются шпионить за ними, чтобы отследить источник сопротивления. Были ли старик из пустыни и его движение в опасности из-за нее? Другие наверняка так подумают… Брисеида стиснула зубы. Она хотела рассказать им о своем ужасающем открытии. Но учитывая то, как Энндал прервал попытки связаться с духами Охнко в Китае, она знала, что не может рисковать, рассказывая о своей связи с Бенджи. У нее отберут перо, а ее прошлое зависит от встречи с братом в будущем…
В хижине воцарилась неожиданная тишина. Она подняла голову, поперхнувшись:
– Где труй-де-нуй?
– Вот здесь, – ответил Менг, похлопав по воздуху перед собой.
– Брисеида?
Брисеида с удивлением обнаружила, что Энндал склонился над ней.
– Ты чего-то боишься?
– Я? Нет… Не знаю…
– Брисеида, почему бы тебе не рассказать нам, почему ты с самого начала таскаешь с собой блокнот?
– Мы… мы собираемся освятить стрелы, чтобы отпугнуть тварей? – спросила она тоненьким голоском.
– По словам ведьмы, это единственная гарантия, что демоны не прервут наше представление.
– Это единственный способ остановить хозяинов ветров, создателей ветра и бури. Те, которые всегда появляются, чтобы разрушить ваши планы, – добавила ведьма с небольшой улыбкой.
Брисеида покачала головой:
– Теобальд рассказал мне об этом однажды по дороге в Каркасон.
Энндал протянул руку:
– Брисеида, дай мне свой блокнот, пожалуйста.
– Но… Ты не умеешь читать, а еще говоришь на окситанс…
– Я начинаю думать, что Леонель прав. Мне жаль, Брисеида, но я думаю, что нам придется избавиться от этого блокнота.
– Нет, подожди!
Энндал уже выхватил блокнот из его рук.
– Он прав, – добавил Оанко, – вот видела бы ты свое лицо! Этот блокнот не принесет тебе ничего хорошего.
Энндал подошел к камину, где под большим горшком пылал огонь.
– НЕТ, ЭННДАЛ, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!
– Почему? – спросил он, держа блокнот над огнем.
– Потому что… потому что… потому что это моя единственная связь с отцом, – сказала она, пытаясь казаться подавленной. – Я разговариваю с ним в своем дневнике, и, наверное, он отвечает мне, и… я столько лет надеялась, что он проснется, что посмотрит на меня, что я ему не безразлична… Это отстойно – расти без отца, так что, даже если он только на страницах моего блокнота, хотя бы на время он становится ближе ко мне, и… я скучаю по нему. Почему отец вправе бросить свою дочь?
Брисеида никогда не думала, что станет такой талантливой актрисой. Она плакала, не в силах остановиться. Энндал отошел от огня, но она все еще плакала. Возможно, она плакала искренне.
– Извини, – сказал Энндал, обнимая ее за плечи и возвращая блокнот. – Ни один ребенок не должен лишаться отца.
Увидев слезы на его глазах, Брисеида почувствовала укол вины.
– Я говорила не про тебя. Ты сделал все, что мог, и у Кассандры был отец…
Энндал мрачно кивнул. Она прикусила губу. Еще одна ошибка.
– Я имею в виду… Конечно, ты ее отец и всегда им будешь, но по крайней мере с Бодуэном она не была слишком…
– Думаю, он тебя понял, – перебил ее Леонель.
– Я обещаю меньше пользоваться своим блокнотом, – сказала Брисеида. – В любом случае скоро все наладится… да?
– Надеюсь, что да, – серьезно ответил Менг.
23. Монстр
– Если Элита увидит, как мы воссоздаем историю с вуивром, они обязательно поймут, что происходит. Если они собираются встать на нашем пути, то освященные стрелы Оанко не смогут их остановить, – заметил Эней.
– Знаю, – ответил Энндал.
Спартанец наконец-то проснулся. С тех пор он молчал, слушая, как Энндал рассказывает ему о следующем плане атаки, пока они шли по горной тропе. Брисеида не видела его таким угрюмым со времен Китая, когда он узнал о смерти жены.
Брисеиде было
