Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

— Ты что плачешь? — шепотом спросил Гарри, бессознательно зарывая пальцы в платиновые волосы. — Все же хорошо…

Драко кивнул, его волосы скользнули по лицу Гарри, посылая волну восхитительного аромата «тропик», потом одна его ладонь оказалась на талии Гарри, а другая — в волосах, бережно нажимая на затылок, и в этот момент щелкнула дверная ручка. Гарри отскочил назад; Драко злобно посмотрел на вошедших в туалет девчонок. Те растерянно столпились на пороге.

— А что вы тут делаете? — выдавила наконец Лаванда Браун.

— Трахаемся! — огрызнулся Драко. — Неужели не похоже?

Он выскочил из туалета будто ошпаренный, намереваясь бежать — куда? Наверное, куда глаза глядят; но он успел только преодолеть половину коридора, когда его окликнули:

— Малфой, погоди!

Драко, скрестив руки на груди, уставился на Гарри.

— Развлекся, Поттер?

— Прекрати, Драко, — устало отозвался Гарри. — Почему ты вечно устраиваешь истерики?

Несколько мгновений у Драко было такое выражение лица, словно он и впрямь намерен закатить истерику.

Но вот черты лица отвердели и застыли, словно затянутые льдом — перемена, которую Гарри видел уже не в первый раз, — и Драко произнес:

— Прости. Я не хотел тебя беспокоить.

— Ты меня вовсе…

— Я же сказал — прости. Что ты намерен сейчас делать?

— Я пойду к Дамблдору, — Гарри — и снова не в первый раз решил оставить бесполезную попытку достучаться до Малфоя. — Мне кажется, я видел змею там, внизу.

Драко передернул плечами.

— Я бы сказал, что у тебя были глюки, Поттер. Во всяком случае, если судить по тому, как я нашел тебя…

— Драко, кто-то закрыл проход! — вскипел Гарри. — И ты можешь сколько угодно считать меня психом…

— Ура, я, наконец, получил разрешение, — ядовито заметил Драко.

— Меня там заперли, и я видел василиска! — воскликнул Гарри. — Спасибо, конечно, что вытащил меня, но это еще не дает тебя права обвинять меня во лжи!

— А я и не обвиняю, я думаю, что ты псих, — усмехнулся Драко. — Ты мне сам только что разрешил. Ладно, пошли, — он протянул было Гарри руку, но тут же убрал ее. Впрочем, Гарри, кажется, этого не заметил.

— Куда пошли?

— К Дамблдору, конечно, — удивился Драко. — Ты же собирался…

— Я тебя ненавижу, — пробурчал Гарри, обгоняя Драко и устремляясь вперед по коридору. Сзади донесся легкий смешок.

28 февраля 1998 года, около шести вечера, слизеринская гостиная

Слизеринская гостиная окружила Драко возбужденной толпой. Никого, естественно, происшествие с Криви не расстроило; напротив, все, как и пять лет назад, лихорадочно ожидали дальнейших событий, и шепот «Наследник Слизерина» крался по подземельям.

Драко вкратце пересказал слова Дамблдора, отбился от дурацких расспросов и, прихватив Малькольма, поднялся с ним в свою спальню.

Они сидели в кресле — Малькольм на коленях у Драко, — целовались, Драко курил, а Малькольм отнимал у него сигарету, и Малфой, размышлял, как это, должно быть, мило, возможно, даже возбуждающе смотрится со стороны. Блэйз ему недавно сказала, что они с Малькольмом — красивая пара…

— Оставь сигарету! — неожиданно вспылил он. — Ты можешь посидеть спокойно хоть минуту?

— Извини, — Малькольм моментально покраснел.

— И вообще, слезь с меня! — Драко резко двинул коленом, и Малькольм слетел на пол.

— Извини, — повторил Малькольм, отводя глаза. — Мне уйти?

— Если бы я хотел, чтобы ты ушел, я бы так и сказал, — отрезал Драко. — И прекрати, наконец, извиняться. Поди сюда.

Малькольма не надо было просить дважды — он живо вскочил на ноги и почти подбежал к Драко. Тот положил руки мальчику на бедра и неторопливо притянул его к себе, поставив между колен.

— Я тебя люблю, — нежно прошептал Малькольм, наклоняясь к нему.

— А я тебя нет, — отозвался Драко, захватывая губы Малькольма.

В дверь громко и нетерпеливо постучали, и Драко отстранил от себя Малькольма, с мрачной радостью отметив, что глаза мальчика повлажнели.

— Кто там?

— Малфой, открой, — раздался голос Паркер. — Поттер не у тебя?

Драко открыл дверь и с элегантным возмущением посмотрел на незваную гостью.

— С какой стати он должен быть у меня?

— Ну, а вдруг? — Паркер нагло окинула взглядом комнату и, увидев Малькольма, скривила губы. — Вижу, что нет. Грейнджер его ищет. Его нет в гриффиндорской гостиной и нет вообще нигде, где он может быть.

Она подумала, что он мог пойти к тебе. Ты не знаешь, где он?

— А я должен? — приподнял левую бровь Драко.

— Не знаешь — так и скажи, — пожала плечами Сольвейг. — Не видел, не знаешь, не был, не участвовал.

Пошла докладывать…

— Паркер, погоди, — Драко повернулся к Малькольму. — Подожди меня здесь.

Они вышли, и Драко спросил:

— Грейнджер собирается его искать?

— Конечно, — усмехнулась Сольвейг. — Гриффиндорцы не бросают друзей предположительно в беде.

— Я помогу, — сказал Драко.

Грейнджер дожидалась их у входа в слизеринскую гостиную, только что не подпрыгивая от волнения. Не давая ей задать ни одного вопроса, Драко услал девчонок к Хагриду. Они объясняли ему, что уже были там, но Драко был настойчив, утверждая, что Гарри мог забрести в Запретный лес и выйти оттуда к Хагриду, или он до сих пор там, и тогда надо попросить Хагрида найти его.

Когда, девушки, наконец ушли, Драко двинулся по коридору на третий этаж, к туалету Плаксы Миртл. Если бы кто-нибудь спросил его, с чего он взял, что Гарри нужно искать именно там, он бы ответил, что ему подсказал внутренний голос. У него был хороший внутренний голос, и, в отличие от внутренних голосов всех прочих людей на земле, у этого было имя — Рональд Уизли.

Не иначе, Дамблдор ухитрялся каким-то образом знать обо всем, что происходит в замке. Наверное, у него есть всевидящие зеркала, настроенные на все помещения Хогвартса, мрачно подумал Драко. Старый вуайерист…

Он ждал их у входа в свой кабинет. Попросил Драко остаться, а Гарри повел наверх.

Драко остался, что было совсем не обязательно. Вряд ли Дамблдор хотел с ним поговорить: хотел бы — позвал вместе с Гарри, не показания же он сверять будет, в самом деле. И ждать Гарри было незачем.

Момент был упущен, наверное, безвозвратно, хотя Драко не знал, в чем его ошибка. Ему об этом даже думать не хотелось. Тяжесть собственной любви надавила на него совсем как прошлой весной, и снова захотелось все бросить. Было время, когда он считал, что человек в состоянии управлять своими чувствами, любить или не любить по желанию, и, более того, он сам умел это делать. Тогда. Не теперь.