История русской армии - Антон Антонович Керсновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неудачно себя проявили Чичагов и Беннигсен (доказавший лишний раз при Тарутине, что он отличный составитель планов и совершенно слабый их выполнитель).
Действия французов, по большей части, очень неудачны. Иероним-вестфальский плачевен. Даву, показавший (хоть и тщетно) замечательный глазомер накануне Бородина и после Малоярославца, в начале кампании действовал очень слабо (Салтановка). Да и сам Наполеон был как будто уже не тот. Ни один его план не удался, не оправдался ни один его расчет – как политический, так и стратегический. Занятием Москвы Россию на мир он не склонил. Разбить обе русские армии порознь, как австрийцев в Италии и пруссаков под Йеной-Ауэрштедтом, ему не удалось. Не удалось и поймать их в мешок у Смоленска, благодаря глазомеру Барклая, героизму Неверовского и упорству Дохтурова. Не удалось добить русскую армию после Бородина, благодаря мужественному решению Кутузова пожертвовать Москвой без боя. Отступление же в направлении «кратчайшем геометрически» привело к небывалой катастрофе. В утро Бородина светило «солнце Аустерлица», но освещало оно совсем не тактику Аустерлица…
Наполеон разбросал свои силы. Он оставил в Польше корпуса Виктора и Ожеро, отправил Макдональда в бесцельный курляндский поход, держал корпус Ренье при армии Шварценберга, усилил Удино под Полоцком еще корпусом Сен-Сира. Всех этих сил ему недоставало под Бородино, где ему надлежало победить во что бы то ни стало.
А главная ошибка повелителя Европы – ошибка психологическая. Он не знал России, а еще менее Россиян. Едва ли не самым трагическим моментом его необыкновенной жизни было напрасное ожидание «бояр» на московской заставе. Он никогда ничего не слыхал про Ослябю и Пересвета, Пожарского и Минина, Гермогена и Сусанина. И если бы ему суждено было постичь гений породившего их народа – то нога его не ступила бы на русскую землю.
Война за освобождение Германии. Кампания 1813 года
Заграничный поход русской армии от Тарутина на Париж – с Оки на Сену – неоднократно осуждался многими историками и публицистами, рассматривавшими его в свете тех несчастий, что причинила России впоследствии освобожденная ею тогда Германия.
Война Александра с Наполеоном была, конечно, роковой ошибкой. Хижина на острове Святой Елены для одного, подвал Ипатьевского дома в Екатеринбурге для правнучатого племянника другого – явились результатом войны 1812, 1813 и 1814 годов – результатом в первом случае непосредственным, во втором – косвенным.
Но непоправимое уже свершилось в 1811 году. Весной 1812 года жребий уже был брошен. И в тот, навсегда торжественный момент, когда русские войска на льду Немана служили благодарственный молебен за избавление Родины от «двадесяти язык», было уже поздно идти вспять. «Недорубленный лес» грозил вырасти. Наполеон, шаткий престол которого, подобно престолу всякого завоевателя, держался лишь непрерывными победами, никогда не смог бы примириться с разгромом 1812 года. Через год или два он вновь собрал бы войска подвластной ему Европы и снова повторил бы нашествие – причем, конечно, постарался бы избежать прежних ошибок.
Это знал Император Александр Павлович – и это чувствовал последний рядовой его славного войска. Поход за границу был настоятельной государственной необходимостью. Мистицизм Императора, видевшего себя в ореоле спасителя Европы и рода человеческого, лишь довершал эти государственные соображения.
* * *
В первых числах декабря 1812 года русская армия сосредоточилась у Вильны. Выступив из Тарутина с 97 тыс., Кутузов привел после двухмесячного похода на границу всего 40 тыс.{198}. Из 620-ти орудий было довезено лишь 200. Это показывает, что преследование французов от Тарутина до Вильны обошлось нам дорогой ценой. Кровавые потери наших главных сил за это время не превышали 12 тыс., не более пятой части общей убыли. Чичагов довел 17 тыс. из 32 тыс., в лучшем положении был Витгенштейн, у которого под ружьем было 34 тыс. из 40 тыс. Осенний и зимний поход, обошедшийся французам в 160 тыс. человек (наполовину погибших, наполовину пленных), стоил и нам до 80 тыс., из коих лишь четвертая часть убыла в боях. Первая половина Отечественной войны – летний поход от Немана до оставления Москвы – обошлась нам в 120 тыс. человек (почти все в боях), французам в 200 тыс. (в боях меньше половины). Всего 1812 год обошелся нам свыше чем в 400 тыс. жизней, считая потери ополчения и среди населения, умиравшего от эпидемий. В армии, по соединении Кутузова с Чичаговым и Витгенштейном, не оставалось и 90 тыс. бойцов.
Декабрь месяц войска отдыхали. На Рождество был объявлен поход – и 28 декабря Кутузов перешел по льду Неман. Война переносилась за границу в Пруссию и Варшавское герцогство. Целью зимнего похода ставилось уничтожение фланговых французских корпусов (Макдональд в Пруссии, австро-саксонцы в Польше) и привлечение Пруссии на нашу сторону.
Поход удался вполне. В январе вся Восточная Пруссия была очищена от французов Витгенштейном. Пруссаки восторженно встречали русских избавителей. Торн и Данциг осаждены. Главные силы Кутузова (всего 18 тыс.) пошли на Плоцк. Шварценберг эвакуировал Варшаву и отступил с Понятовским в Галицию. Ренье со своими саксонцами потянулся к Калишу, где 1 февраля был настигнут и разбит летучим корпусом генерала Винцингероде. При Калише 16 тыс. русских разбили 10 тыс. саксонцев. Наш урон – 670 человек, саксонцев перебито 1500 и 1500 при двух знаменах и шести орудиях взято в плен.
Вся Пруссия восстала на «французских угнетателей». Весной 1813 года она переживала тот же подъем, что пережила Россия за несколько месяцев до того. По всей стране раздавались призывы к оружию, формировались отряды партизан по примеру русских. Дерфлингер и Лютцов шли по стопам Сеславина и Дениса Давыдова, и лира Кербера звучала «в стане прусских воинов», пока струн ее не оборвала французская пуля. Прусский король не сразу мог отрешиться от психологии вассала. Лишь 16 февраля между Россией и Пруссией был заключен союз, по которому Россия обязывалась выставить не менее 150 тыс. человек и «не полагать оружия до восстановления Пруссии в границах 1806 года». Пруссия выставляла на первых порах 80 тыс. – Тильзитский трактат разрешал ей иметь всего 42-тысячную армию, но
