Из давних времен Христианской Церкви - Алексей Петрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лактанций. Древнеримский писатель
Они без сомнения виновнее самих тех, пролитием крови которых наслаждаются. Желал бы я, чтобы мне кто сказал, имеют ли жалость и правосудие те, которые не только позволяют выводить на смерть людей, просящих у них пощады, но недовольны будучи ранами, им причиняемыми, и кровью из ран их текущей, требуют, чтобы они добиты были насмерть; а чтобы кто не спасся, притворись мертвым, вопиют, чтобы заколоты были бедняки, лежащие на земле и покрытые язвами. Они сердятся, когда гладиаторы долго сражаются, не умерщвляя себя, и как бы томясь жаждой крови кричат, чтобы приведены были другие, посильнее. Этот жестокий обычай отъемлет всякие чувства человечества. Кто прилепится к нему, тот не щадит уже и невинных и весьма рад видеть, чтобы со всем светом поступаемо было таким же образом, как с преступниками. Желающие идти по пути правды должны всемерно остерегаться принимать участие в этих публичных убийствах». (Лактанций. «Божественные наставления» (Divinae Institutiones) Кн.6, гл. 20).
Представляя себе всю несоизмеримость обязанностей христианина и пристрастия к посещению цирков, одушевленный Тертуллиан молит и Бога, умоляет и христиан: «Того, чтобы Он отнял у них желание бывать на подобных зрелищах, этих, чтобы они помнили, что они слуги Господни, а театр храм диавола. Приведем внушительные слова Карфагенского учителя.
Он спрашивает: «Смотря на двух атлетов, окровавливающих друг друга ударами, удобно ли приводить себе на память сделанное нам запрещение воздавать зло на зло? Можно ли научиться кротости и человеколюбию и услаждаться видом людей, терзаемых медведем, или видом двух гладиаторов, сцепившихся один с другим и обтирающих кровь? Боже милосердый! Избавь служителей твоих от пожеланий участвовать в столь гибельных увеселениях. О, братья любезные! Вникните, что мы делаем, переходя из церкви Божией в храм дьявола, из священного места в место злочестивое, из сияния небес, так сказать, в тину земную. Руки, подъемлемые к Господу, спустя минуту утомляем мы на одобрение шутов; устами, произносившими аминь при совершении богослужения, восхваляем мы гладиатора в амфитеатре». Таким образом, предписаниями христианских писателей вход в цирки на гладиаторские игры совершенно загражден последователям Христа.
Столь же сильные порицания и осуждения заслуживают со стороны св. отцов и учителей церкви и театральные представления в истинном смысле этого слова, разыгрывание разных комедий, трагедий, опереток, а равно также игры гимнастов, вычурная виртуозность музыкантов и танцы. Вход христианам на подобные зрелища древние христианские пастыри совершенно не допускают. Киприан Карфагенский своим пасомым прямо объявлял: «Говорю: непозволительно верным христианам, совершенно непозволительно ни присутствовать на зрелищах, ни быть вместе с теми, которых Греция для увеселения слуха посылает повсюду, выучив их разным пустым искусствам». (Св. Киприан. «Кн. о зрелищах», стр. 344).
Борьба церкви со сценическими представлениями шире и разнообразнее, чем с гладиаторскими играми. Почти каждый знаменитый писатель в древности не упускал случая сказать сильное слово против оных. Много глубоких и прекрасных мыслей высказано ими по этому поводу. Такая упорность борьбы, вероятно, зависела от того, что этот род зрелищ наиболее соблазнял христиан; этим последним они казались, вероятно, невинными в сравнении с гладиаторскими играми, а потому на них ходили с меньшей разборчивостью. Мысли отцов и учителей церкви по поводу сценических представлений замечательны в том отношении, что они с полной правдивостью могут быть повторены и ввиду современных театров.
Прежде всего писатели христианские порицают театральные представления за то, что в них кроме пустоты и суетности ничего нельзя встретить.
Критика св. Киприана на театры с этой стороны в особенности разностороння и строга. Его описания не чужды справедливой иронии.
«Вот один из них (комедиантов), говорит Киприан, подражает военному шуму трубы; другой, надувая флейту, извлекает из нее печальные звуки; а тот, схватив с усилием в легкие дыхание и состязаясь с хорошим и звучным человеческим голосом, перебирает отверстие органа и, то сдерживая дыхание, то втягивая его внутрь и потом выпуская в воздух через известные щели инструмента, и затем прерывая звук на известном колене, неблагодарный Художнику, который дал ему язык, усиливается говорить пальцами! А что сказать о комических бесполезным усилиях, о великих неистовствах трагической речи, о напряжении нервов во время крика? Хотя бы все это и не было посвящено идолам, и тогда верные христиане не должны бы ни посещать этих зрелищ, ни смотреть на них, потому что хотя бы во всем этом и не было прямого преступления, однако, все же тут есть величайшая и вовсе неприличная верным пустота.
Не явное ли безумие тех, которые людям праздным доставляют занятие бить себя, и которых первая победа состоит в том, чтобы выказать, несвойственную человеческому желудку, алчбу? Несчастное лицо подставляется под удары. К вышесказанному бесстыдству принадлежат и другие одинаковые по достоинству. Вот человек, у которого переломаны все члены; вот муж, изнеженный и расслабленный более, чем женщина, искусник объясняться жестами; и из-за одного этого не то мужчины, не то женщины приходит в движение весь город». (Св. Киприан. «Книга о зрелищах», стр. 344–345).
Тертуллиан, со своей стороны, также находит много мелочного, тщеславного, суетного в обстановке театральных представлений. Зрители, мужчины и женщины, являются «в театр в блестящих и чрезвычайных украшениях»; между ними ведутся разговоры, сообразно с местом, не отличающиеся скромностью. Прибавьте к этому, замечает он, что первая мысль при входе в зрелище состоит в том, чтобы видеть других и себя показать». «Благоговея к религии, – говорит Тертуллиан, – ты не станешь одобрять безумного бега и бешеных схваток, сопровождающих игру в диск, равно как и в других телодвижениях, одно другого сумасброднейших».
Итак, по учению христианских писателей, посещение театра есть занятие пустое, суетное, несообразное с высотой человеческого призвания. Но этим указана лишь малая часть того вреда, который приносит театр христианину. Театр, по воззрению христианских учителей, пагубен потому, что он учит распутству, возжигает сладострастие, приводит к бесстыдству. Эту мысль главным образом и развивают пастыри христианские, обличавшие театральные представления.
Начнем с Тертуллиана. Этот древнейший порицатель театра исполнен решительного негодования на сценические представления. Он рисует перед нами театр, каким он был в его время (начало III века), не находя в нем ничего другого, кроме безнравственности, и оценивает его влияние на душу зрителя.
«Вероятно ли, чтобы христианин беглец (он не хочет признать и христианином того, кто посещал театр) действительно помышлял о Боге в такое время и в таком месте, где ничто не напоминает ему присутствия Его?» – спрашивает он у любителя театра и отвечает отрицательно. «Нам
