Эпилятор - Юрий Манаков

Уже сейчас за обладание первичными природными ресурсами идет война и, чем дальше, тем более жестокими будут сражения. Но рискну предположить, что киловатт-час это только одна из составляющих денежной единицы будущего. В ее состав следует ввести и литр качественной питьевой воды, и глоток чистого воздуха. Опять-таки и здесь рубль обеспечен на уровне экстра. Один только Байкал чего стоит!

По сути, ни одна национальная валюта, кроме рубля, не имеет перспектив в будущем…

Стоит только оглядеться по сторонам и хоть чуть-чуть оценить ситуацию, становится ясно, что скоро следует ждать резкого обострения обстановки и войны. Понимают ли это тупые и продажные? Вряд ли. Иначе расходы на оборону в России давно бы достигли, как минимум двузначной величины в процентах бюджета.

И уже несколько лет поражало содержание новостей. К примеру, в программе новостей на двенадцать блоков приходился лишь один нейтрального содержания, а одиннадцать представляли собой чернуху разного оттенка - убийства, пожары, катастрофы, сопли по боевикам, предателям, бандитам и прочим представителям нестандартной ориентации. Причем, новость номер один это обязательно убийство или еще какая жуткая катастрофа… Создавалось впечатление, что или организаторы этих программ психически больные люди и тогда им место в дурдоме, или подлецам хорошо приплачивают за страшилки и промывание мозгов - тогда им пора на отсидку в матросскую тишину. А главное, для оправдания всего этого шабаша - тезис о свободе прессы и руки прочь от 'независимых' СМИ. Одно радует, - количество всегда переходит в качество. А раз так, то, что показывают по ТВ, то скоро испытают на себе любимых… Диалектика. Нарыв обязательно созреет и прорвется.

Но подонкам от средств информации, пожалуй, не грех и помочь двинуться в нужно направлении… пинками. Так, и что же делать? Может быть переправить в студию противотанковую гранату? Или пошутить в фирменном стиле, бросив шашку со слезогонкой? То-то тараканы забегают… Впрочем, не будем делать резких движений. Ограничимся пока письменным распоряжением. Реализуя этот план, в ускоренном темпе набрал и распечатал листовку.

'За удовольствие нужно платить. За удовольствие лить грязь с телеэкрана нужно платить очень дорого.'

Подпись 'Бич Божий'.

После этого подождал несколько минут до начала новостного блока и, открыв малые Ворота, положил записку на стол перед ведущей. Почти сразу пока диктор читала мой листок, содержание канала переключили на рекламу. Я быстренько набрал и распечатал новый текст:

'Делать тайну из моих действий и планов преступление. Содержание записки должно быть прочитано в прямом эфире немедленно, иначе последует наказание. На размышление всем в студии дается минута.'

Подпись 'Бич Божий'.

Снова на мгновение открыл Ворота, кинул вторую записку и засек время. Через минуту канал по-прежнему показывал рекламу и я начал ломать руки и ноги всем в студии, начав с ведущей. Особо досталось главному редактору. Только в последний момент решил не давить его на смерть, размазав по стене, а ограничиться переломами рук и ног. В результате экзекуции набралось около сорока увечных.

Довольный проделанной работой вернулся на Базу в храм.

Утром после плотного завтрака решил прогуляться к соседям и поговорить по душам с офицером городской стражи Стаубом. Дервуду приказал, чтобы он через некоторое время, направил к соседу брата Каро с выпивкой и закуской.

Выждав, когда на улице не оказалось прохожих, проскочил открытое пространство и вошел в открытую дверь в заборе соседа. Поднялся по ступенькам крыльца и кулаком постучал в дверь. Прежде, чем услышал, что за дверью есть кто-то живой, пришлось стучать еще четыре раза, причем, последний раз ногой и от души.

Наконец, дверь распахнулась и в проем полуоткрытой двери, в моем направлении, вылетел кулак с целью попасть между глаз. Я пригнулся. Почти сразу же в проем вылетела нога, которая должна была ударить между ног. Я уклонился. Затем дверь попытались захлопнуть, но я оставил в проеме ногу, и из этого ничего не вышло.

За дверью задумались и через минуту спросили.

– Кто таков?

– Меня зовут Панкрат.

– Что надо?

– Поговорить. - Из темноты за дверью меня, наконец, попытались рассмотреть и в результате смотрин решили впустить.

– Заходи, - и распахнули широко дверь.

Я вошел в прихожую и увидел напротив себя громилу двухметрового роста, который смотрел исподлобья и явно прицеливался, чтобы врезать мне по центру. Поэтому я несколько поспешней, чем хотел, сделал шаг в сторону и сказал.

– Сейчас нам принесут выпить и закусить. - Кулак, который уже начал движение в моем направлении, остановил свой полет.

– Сейчас, это когда? - прорычал бывший офицер Стауб. Я твердым голосом уточнил.

– Скоро. - Стауб кивнул, повернулся и направился вглубь дома.

Я задержался на пороге и, оглянувшись, заметил, что через дверь в заборе во двор дома входит Каро с большим мешком в руках.

В главной комнате дома в центре стоял стол, уборку на котором можно было сделать проще всего с помощью бульдозера. А именно - все сгрести в глубокую яму и закопать… вместе со столом.

Оценив степень запущенности, я присвистнул. В ответ Стауб рыкнул, но мне показалась, что в его голосе прозвучал элемент смущения. В это время в дверь постучал Каро и я крикнул ему, чтобы заходил. Затащив мешок в комнату, Каро поискал глазами место, где бы можно было разложить все, что он принес. Опустив ношу на пол, Каро, как механические ходики, стал переводить взгляд с меня на Стауба, со Стауба на стол и обратно.

Молчание затягивалось. Я решил взять инициативу в свои руки и поработать дорожным скрепером - сделал шаг к столу, сгреб все с одного конца на середину и кивнул Каро начинать сервировку. Через несколько минут свободный угол стола опять оказался занят, но уже не гнилыми объедками и мусором.

Как только мешок опустел, я взял его у Каро, подтянул ногой к столу две табуретки, протер их мешковиной и уселся на одну, сделав широкий жест хозяину присаживаться. Тот стоял напротив насупив брови и исподлобья наблюдал за моими действиями и превращениями. Я махнул рукой Каро с приказом возвращаться и тоже насупив брови уставился на Стаута.

Каро ушел, аккуратно прикрыв дверь, и немая сцена продолжалась еще несколько минут. Затем Стаут резко шагнул ко мне, но я не шелохнулся. Хмыкнув бывший офицер, подвинул табуретку еще ближе, поудобнее уселся за стол, цапнул жирного каплуна и начал жадно обгладывать ему кости. По все было видно, он не ел несколько дней. Я разлил по кружкам свежего пива и мы, не чокаясь, одновременно выпили до дна. Стауб крякнул, посмотрел на меня просветлевшими глазами и спросил: