The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Сергей Минаев

Она говорит с абсолютно естественным недоумением на лице, словно речь идет о том, какие классные получаются пироги у мамы, а у нее — невкусные. Она опять встает и подходит к окну. Оля уже не плачет. Плачу я.

В этот раз пауза затягивается. Она стоит у окна, а я просто лежу и стучу зубами. Наконец я немного успокаиваюсь.

— Я поступил, как… впрочем, какая разница? Бог меня уже наказал. Сполна…

— Сполна. Никогда раньше не слышала от тебя этого слова. Ему еще не хватало воздавать сполна мальчикам, бросившим своих беременных девочек. Или телочек, как ты любишь выражаться. Ненавижу это слово. Знаешь, когда Ленка сказала мне, что у нее любовь с американцем, меня это совсем не заинтересовало.

— Лена была твоей подругой? — вырывается у меня.

— Американец — и американец, какая разница? Но, как это бывает у влюбленных девушек — обсуждения, захватывающие рассказы, телефонные разговоры с придыханиями. А потом она мне показала «Одиозный журнал». Я же тебя с тех пор не видела. Странно, правда? Меня это тогда уже не трогало, пока она не сказала, что вы собираетесь пожениться и завести ребенка…

— Она это сама себе придумала, — выдавливаю я. — Это она придумала…

— Конечно, придумала. И ребенка, и женитьбу, и американца, сына миллионера. — Ольга садится на край кровати и проводит рукой по моим волосам. — Да ты вспотел весь, бедный! — Она берет полотенце и вытирает мне лоб. — Выслушав ее историю, я поехала домой, поругалась с мужем, выпила бутылку виски. Не брало, прикинь! Хотя мне и три бокала вина выше крыши, ты знаешь! Я снова плакала всю ночь, а утром будто рукой сняло. Я позвонила Лене, встретилась с ней и все рассказала. Нет, конечно, как всякая влюбленная дурочка она мне не верила, но в этот раз я знала, чем лечить.

— Когда это было? — осколки последней недели начинают складываться у меня в голове. Я ловлю себя на мысли, что меня хватит инфаркт, сейчас — или минут через десять.

— Четыре месяца назад. Тогда я и решила, что две пострадавшие от тебя влюбленные дурочки — это too much. Я посадила ее в машину, и мы проехались за тобой. Мы катались весь день. Интересно было, как в детективе. Стоит ли говорить, что спалили тебя, зайка, в эту же ночь. Ты наврал ей что-то про совет директоров, который проходил в «Опере». «Так получилось, зайка». Или как ты говорил в таких случаях? Как она рыдала… как рыдала… почти так же, как я тогда. Хотя нет, не так. Она, по счастью, не была беременной… ей повезло.

— Я любил Лену, — зачем-то говорю я.

— Конечно. Ты и меня любил. Ты всех любишь. Одновременно. Это же твоя философия. Зачем я тебе все это рассказываю? Глупо, как глупо все! Знаешь, я так хотела отомстить, а даже не пойму, что сейчас чувствую. Мне почему-то жаль тебя, Андрюша. Ты, в принципе, неплохой парень. Просто… просто подлец. И трус…

— Я… я никто. — Меня уносит, мысли путаются, и хочется спать. Хочется домой. Хочется увидеть маму. Хочется стать глухим. Хочется…

— Удивительно, но ты прав. Я поняла это только теперь. Даже времени жалко. Комбинаторша! — Она смеется, встает, подходит к окну и садится на подоконник.

Как кошка. Она реально очень похожа на кошку. Была похожа.

— Потом я рассказала Лене свою историю в деталях. Что мне ты так же рассказывал про папу-американца, про идею свалить отсюда, и все прочее. Да, в то время ты еще не играл в менеджера WalMart. Тогда тебя увлекала журналистика. Не смотри на меня так. Да-да, журналистика — единственная девушка, которой ты не изменяешь. Я рассказывала ей нашу лав-стори порционно. Вечерами, как сериал «Санта Барбара». Дня через два она начала успокаиваться. Я ведь ее никуда не отпускала. Она жила прямо у нас. Ха-ха-ха. Муж в те дни ходил на цыпочках. Даже сок нам с утра выжимал. Я ему ничего не объясняла. Просто сказала, что у подруги драма. И все. Он понял. Или нет. Впрочем, какая разница? Тьфу. Приклеилась ко мне эта твоя дурацкая фразочка. Мы спланировали все спонтанно. Сидели вечером перед телевизором, смотрели какую-то криминальную хронику про мошенников. Все придумалось само собой. Странно, да? Решетникову, кстати, нашла Ленка, не я. Она работает в агентстве, которое устраивало пару корпоративов для Ленкиной компании. Приехала из Ставрополя, обжилась. Поклонники, случайные романы, клубы, дискотеки. Обычная история про золушек, которых так много. И принцев, которых так мало. Ее даже уговаривать долго не пришлось. «Ничего мальчик», — сказала Ритка. И потом, я пообещала ей двадцать тысяч. Круто, да? Не смотри на меня как на лохушку. Я платила ей по пятерке.

— А ты…

— Нет, не боялась, что сдаст. Во-первых, какая ей разница, с кем трахаться за бабки? С менеджерами среднего звена или с журналистами? «Мальчик ничего», опять же. Она умная девочка, все понимает. Даже с телефоном сумела выкрутиться. — Ольга достает мобильный и демонстрирует мне ту самую Nokia с узором под «Палех». — Ты, наверное подумал, что это ей любовник подарил? Ну да, что же ты еще мог подумать? Логично. На всякий случай я соврала ей, что мой муж — офицер ФСБ. Нет, реально, если бы она меня кинула, я бы нарисовала ей проблем. Научилась за это время, как с людьми общаться. Кстати, деньги на машину ей реально были нужны. Этого в моем сценарии не было. Банальный кидняк — как-то мелко, правда, зайка? У меня тогда не было, а у мужа занимать не хотелось. Мы предложили ей занять у тебя десятку. По-честному. Она бы тебе в любом случае отдала. И кинуть их тебе в лицо — тоже ее инициатива. Когда ты предположил, что СПИД — отмазка, чтобы не отдавать тебе бабло, у нее взыграли эмоции. Вошла в роль, ничего не скажешь. Отличный ход, я даже не додумалась. Когда кидают в лицо десятку, в любую болезнь поверишь. Даже в бубонную чуму. С твоей-то мнительностью!

— Поверишь? — я чувствую, как немеют пальцы на ногах. — Что значит поверишь? Врач ошибся? То есть… то есть… ты хочешь сказать, что… КАКАЯ ЖЕ ТЫ МРАЗЬ!!!

— На твоем месте я бы сказала «спасибо» за хорошую новость. СПИДа у тебя нет. То есть я твои анализы, конечно, не видела, но у Решетниковой его точно нет. Может быть, это научит тебя пользоваться презервативом? Я просто мать Тереза. Минздрав должен мне благодарность объявить за сексуальное воспитание молодежи.

Ольга вновь садится у моей постели и резким движением тушит очередную сигарету о ножку стола. Почти в том же месте. Я смотрю на угольное пятно, и мне кажется, она тушит их о мой лоб. Пульсирующая боль над переносицей то пропадает, то возникает снова. Когда прикрываю глаза, мне кажется, что цвет боли — красный.

— Самым сложным моментом мне казался врач. Я испугалась, что ты не ограничишься посещением медсестры-лаборанта, которую тебе подставила Решетникова, а побежишь перепроверять в пяти разных клиниках. Ха-ха-ха. Я снова тебя переоценила. Скажи, ты не пошел к другому врачу просто потому, что был в шоке? Или денег на анализы пожалел? Шучу-шучу, не отвечай. Теперь я понимаю, каким для тебя это стало ударом, Андрюша. Гораздо большим, чем беременность Ленки, да? Надо отдать тебе должное, ты постарался оградить ее от всего этого. Почти уговорил пойти к своему доктору, который наплел бы ей… интересно, какими аргументами он убедил бы ее не рожать, а? Что вы с ним придумали? И главное, сколько ты за это обещал ему заплатить?

— Столько же, сколько ты занесла лаборантке! — сжав зубы, говорю я.

— Как я тебя понимаю! — Ольга картинно заламывает руки. — Все такие меркантильные, прямо врачи-убийцы. Или это только нам с тобой так везет с врачами, милый? Тебе не приходило в голову, что, будь Лена действительно беременна, она не ограничилась бы одним доктором? Знаешь, влюбленные девушки готовы на все, чтобы сохранить ребенка. А пойди она к другому врачу, анализы тут же выявили бы, что заразил Ленку ты. И что бы ты тогда делал? Попытался бы устроить истерику в стиле «какая ты шлюха» или попросту слился?

— Я бы что-нибудь придумал, не парься!

Страх и отчаяние сменяются злобой и ненавистью. Я готов уничтожить ее, встать, пересилив боль в ноге, и забить табуреткой. Или схватить за плечи, пробить ее головой стекло и выбросить из окна. Сделать что угодно, лишь бы эта тварь никогда больше не появлялась в моей жизни!

— Значит, беременность — тоже фуфел…

— У тебя потрясающие способности к аналитике. Может, тебе сменить профессию? — бросает Ольга.

— Идиот, какой же я идиот! Сам всех убеждал, что верить телкам нельзя ни при каких обстоятельствах! Я слишком доверял этим сучкам! Кто мог подумать, что ты… — Меня начинает нести. Жестокость и вместе с тем простота ее комбинации выводят меня из себя. — Если б я хотя бы на час отпустил эмоции и включил голову, все встало бы на свои места. Вы даже не представляете, что бы я с вами сделал! Слово «изувечил» — самое мягкое, что мне сейчас приходит на ум.

— Доверял? У тебя, трусливая скотина, еще поворачивается язык произносить это слово?

Кажется, Ольге передалась моя злоба. Она сжала пальцы в кулаки так, что костяшки побелели. Я забеспокоился, а не психическая ли она? Может, дать ей выговориться? Спустить дело на тормозах, и все такое… Если она выйдет из себя, не исключено, что жертвой стану я. Ольга подходит к кровати и продолжает визжать, как ошпаренная кипятком помойная кошка: — Ты доверял?! ЭТО ОНА ТЕБЕ ДОВЕРЯЛА, УБЛЮДОК! Лена, как и я, до последнего момента пыталась верить тебе! Каждую нашу встречу она предлагала бросить начатое! Оставить все как есть. Нам приходилось снова садиться в машину и ездить по клубам и ресторанам, где ты тусил с Ритой или с другими. Кстати, пару раз я организовала «случайные» пересечения вас троих в одном месте, так просто, из озорства. Думала, неужели эти «звоночки» ничего тебе не прозвенят? Ленка часто говорила, что все забудет, что простила твое предательство и не хочет, чтобы с тобой обошлись так жестоко. Господи, да разве она знает, что такое ПРЕДАТЕЛЬСТВО И ЖЕСТОКОСТЬ?! По сравнению с тем, что делаешь с женщинами ты, наша комбинация — невинный розыгрыш.