По ту сторону тени - Брент Уикс

На сей раз женщины отреагировали, как он и предполагал. Некоторые с рыданиями упали на пол, а другие вдруг словно стали выше ростом, и на их лицах появилось гордое выражение. Многие просто не поняли, что происходит. Впрочем, не прошло и нескольких секунд, как все пали ниц, протягивая руки к ногам повелителя.

«Я совершаю богохульство», — подумал Дориан.

— Хотите что-нибудь сказать? — снова обратился он к женщинам.

Одна из девушек из верхнего гарема, отличающаяся пышными формами, подняла вверх два пальца.

— Слушаю тебя, Оланна.

Девушка замялась, не решаясь заговорить с повелителем, потом, прокашлявшись, проговорила:

— Ваше святейшество, Сиа не числилась среди беременных. Ей просто стало нехорошо, и она пошла к майстерам, да так и не вернулась. Она не потеряет ребенка.

От этого известия у Дориана что-то оборвалось внутри, как будто он услышал свой смертный приговор за двадцать лет до его приведения в исполнение. Не это ли он видел во сне? Только сейчас в памяти стали всплывать обрывочные видения. А может, это просто обычный животный страх? Он взглянул на побледневшее лицо Хоппера. Евнух служил в нижнем гареме, и это происшествие ускользнуло от его внимания, но он все равно чувствовал свою вину и дрожал от страха. Дориан сделал знак рукой, и Хоппер, шаркая ногами, вышел из комнаты. Он старался двигаться как можно быстрее, насколько позволяли искалеченные ноги. Уонхоуп послал погоню за сбежавшей женщиной и вюрдмайстером, который организовал побег, однако их так и не нашли. Король-бог Уонхоуп не учел главное правило, которое всегда действует при избиении невинных младенцев: один непременно уцелеет.

63

Кайлар и Дарзо подъехали к Часовне, где их встретил сиянием алебастровый серафим, возвышающийся над городом, который уже припудрил первый снежок. По голубым водам озера Вестаччи пробегали алые отблески утренней зари, и крыши городских домов сверкали так же ярко, как сама хозяйка Часовня.

Они оставили лошадей в конюшне на окраине города и, переговорив со старой хозяйкой таверны, которая, похоже, узнала Дарзо, взяли у нее ключ от дома-укрытия. Они не стали брать ялик, и Дарзо повел Кайлара по узким многолюдным тротуарам. Кайлар с изумлением глазел на огромную статую серафима и пересекающиеся каналы, которые образовывали городские улицы. Он натыкался на прохожих, и те толкали его в ответ и слали вслед проклятия, но, встретившись с холодным взглядом голубых глаз, тут же умолкали и шли дальше своей дорогой. Восхищение, вызванное статуей серафима, не могло заглушить предательский страх, закрадывающийся в душу. Кайлар чувствовал присутствие Ви. Она была где-то рядом, на втором или третьем этаже статуи серафима, и ее чувства, как в зеркале, отражали переживания Кайлара. Он поправил висевший на поясе меч и тяжело вздохнул.

Дарзо привел его в маленький пыльный домик с толстой дверью. Кайлар заметил, что их с учителем внимание привлекают одни и те же детали. Цепкий взгляд скользнул по дверям, узким окошкам, коврикам на стенах и дощатому полу. Дарзо остался доволен осмотром и, открыв комод, выдвинул нижний ящик, в котором оказалось двойное дно. Кайлар задумчиво перекатывал в руке ка'кари.

«Я буду скучать по твоим остротам и шуткам».

«Оставь при себе сарказм», — завелся ка'кари, и Кайлар велел ему закрыть собой меч Возмездия.

«Подожди, послушай меня!» — завопил ка'кари, но Кайлар уже положил меч в пустое пространство между двойным дном и ящиком комода.

Меч Возмездия и ка'кари относились к предметам магии, и Кайлар не мог взять их с собой в Часовню. На время его отсутствия они останутся здесь и будут ждать возвращения хозяина.

Дарзо установил на место двойное дно и задвинул ящик. Ему потребовалось еще несколько минут, чтобы поставить ловушку. В это время Кайлар занялся изменением внешнего вида, как учил его Дарзо. Поставив ловушку, Дарзо придирчивым взглядом осмотрел работу ученика и, по-видимому, остался вполне довольным.

— Недурно, — похвалил он Кайлара.

Не успел их маленький ялик причалить к пристани и стать рядом с рыбацкой лодкой, на которой развевались два черных флага, как перед ними возникла знакомая фигура.

— Это вы, сестра? — осведомился Кайлар.

— В Сенарии есть король! — заявила тоном обвинителя сестра Ариэль.

— Это у вас пароль такой? — поинтересовался Дарзо.

— Да пребудет во славе его имя, — добавил Кайлар. — Можно нам сойти на берег?

— В Торрас-Бенд я назвала тебя заносчивым выскочкой, а ты ответил, что мы поговорим о заносчивости, когда в Сенарии появится король. — Лицо сестры Ариэль сохраняло суровое выражение. — Это твоих рук дело?

— Моих? — переспросил Кайлар с деланым удивлением. — Да кто я такой, чтобы якшаться с королями?

— Как тебя звать, юноша? Что-то не припомню. А это кто с тобой?

— Кайл Блэксон. Рад снова с вами познакомиться, сестра Эйри Белль. Я правильно произношу ваше имя? — Сестра Ариэль ничего не ответила и только смерила Кайлара испепеляющим взглядом. — А его зовут Дэнник Билсин. Он — отец Ули.

— Тысяча чертей! — не сдержалась сестра Ариэль.

— И мне приятно с вами познакомиться, — откликнулся с невозмутимым видом Дарзо.

Кайлар выбрался из лодки, и сестра Ариэль подошла совсем близко и стала принюхиваться. Потом отступила назад, не в силах скрыть замешательства. Ариэль осмотрелась и, убедившись, что никого из сестер поблизости нет, спросила:

— Что ты с собой сделал?

Следуя наставлениям Дарзо, Кайлар принял облик человека, наделенного огромным талантом, которым он не пользовался. Во всех остальных отношениях он ничем не выделялся среди других мужчин своего возраста. Эту личину легко сохранить, пока Кайлар не использует силу ка'кари и свой собственный талант.

— Я пришел сюда, чтобы повидаться с женой, — заявил он сестре Ариэль.

— Ви сейчас на занятиях, но после обеда ее к тебе приведут.

— Я говорю о жене, которую выбрал сам, а не о той, что вы мне навязали, — усмехнулся Кайлар.

— Ты сам не ведаешь, что творишь! — возмутилась сестра Ариэль, и ее лицо стало каменным.

— Ну, должен заметить, не я один, — возразил Кайлар.

— А чего хочешь ты? — обратилась она к Дарзо. — Неужели и твои прихоти будут стоить жизни другим людям?

— Я пришел всего лишь повидаться с дочерью, — заверил Дарзо.

64

Похороны состоялись перед обрядом бракосочетания. Дориан не хотел, чтобы его молодая жена смотрела на обезумевших женщин, которые бросаются в погребальный костер, и слушала их дикие вопли. Еще меньше хотелось, чтобы Дженин увидела десятки маленьких тел, которые солдаты будут бросать в огонь первыми. Он сказал невесте, что отправил в ссылку этелингов, которые плели заговоры против божественного повелителя.

Что ж, преисподнюю вполне можно назвать дальней ссылкой, а уж небеса и подавно!

Разумеется, Дориану раньше не доводилось видеть сожжение тела короля-бога, но этот ритуал хорошо помнили старые майстеры. Несмотря на явный обман, он всегда свято соблюдался. Лишь в редких случаях сжигаемое на погребальном костре тело действительно принадлежало повелителю Халидора. На костре Гэрота Урсуула подмены не будет. Гэрот стал олицетворением зла, тем не менее он был великим человеком, кошмаром для всей страны. А ведь мог стать ее гордостью! Кроме того, он — отец Дориана.

На похоронах короля-бога разрешалось присутствовать только майстерам, однако такое ограничение не имело смысла, так как почти каждое должностное лицо в правительстве Халидора и являлось майстером. На церемонию кремации собрались генералы, чиновники, казначеи и даже шеф-повара. Сборщики налогов и военные наблюдали за ритуалом, выстроившись в соответствии со званиями. Дориан произнес несколько дежурных фраз, восхваляющих Хали, и ему ответили обычными для такого случая возгласами, выражающими религиозное рвение. Разожгли костры, и Дориан почувствовал присутствие вира, когда майстеры стали сплетать заклинания, чтобы не чувствовать едкого запаха горящей в огне человеческой плоти. Когда костры разгорелись, Дориан приказал привести гарем и заявил, что забирает почти всех женщин. Решение нового короля-бога вызвало удивление, но не более того. Наместнику бога полагается быть ненасытным. Вперед вышли восемь жен и наложниц, избравших погребальный костер, и присутствующие сочли это незначительной, но вполне приемлемой данью традиции. Женщинам предварительно предложили выпить вина и опиума, и шестеро охотно согласились. Две наложницы были абсолютно трезвыми. Казалось, все они довольны своим безумным выбором, и ни одна не запросила пощады, даже когда евнухи стали по очереди бросать их в костер.

Потом раздались душераздирающие вопли. К счастью, вскоре все затихло. Иногда мучения жертв умышленно продлевались, чтобы порадовать Хали, однако Дориан решил, что Хали и так получила от него больше, чем заслуживает. Следовало удержать женщин, запретить это безумие. Их повелитель мог отправиться в последний путь и без сопровождения наложниц. Но что, если они действительно любили короля-бога? Если бы Дориан заставил их жить, они рано или поздно вонзили бы ему нож в спину.