СЕЗОН ТУМАНОВ - Евгений Гуляковский

Здесь не было ни метеоритов, ни газовых скоплений. Даже частички водорода, столь редкие в межзвездном пространстве за пределами галактических силовых полей, стали еще реже.

Сама пустота казалась тут еще гуще, плотнее.

Она точно сдавливала корабль своими призрачными лапами, стараясь проникнуть сквозь хрупкую скорлупу его брони к тем, кто посмел бросить ей вызов.

Человеку не было места в этом мире — однако вопреки всем законам логики корабль, построенный его руками, под равномерный свист двигателей приближался к звезде.

Жизнь на корабле текла размеренно и однообразно.

Вахты не входили в обязанность спецгруппы Ротанова, и ее членам было особенно трудно выдержать изнурительные месяцы похода. Бесконечными казались дни ожидания…

На «Каравелле» не было ни театральных залов, ни спортивных стадионов, ни висячих садов, столь обычных для рейсовых пассажирских кораблей того времени.

Пустая скорлупа корпуса, поразившая когда-то Ротанова своими размерами, оказалась до отказа заполненной. Каждый кубометр пространства был взят на учет.

Мощность корабля, сопротивление его защитных долей, огневая сила его дальнобойных нейтронных генераторов — все определялось массой топлива. Инертной и холодной массой, способной превратиться в корабельных энергоблоках в звездную плазму, питающую корабельные установки. Именно она, эта масса топлива, заполнявшая резервные отсеки, делала корабль тем, чем он был на самом деле, — посланцем Земли, способным бросить вызов не только биллионам километров окружавшей его пустоты, но и сюрпризам Черной планеты.

Нижнюю палубу занимал ангар, в котором, словно гигантский снаряд в тесном орудийном стволе, примостилось тупорылое двухсотметровое тело корабля-разведчика, способного садиться на любых планетах. И лишь на маленькой верхней палубе располагались жилые помещения, навигационные и управляющие рубки.

Каюта Ротанова ничем не отличалась от остальных, за исключением пульта прямой связи с капитанской рубкой. Да и тот установили по настоянию Торсона.

На полукруглом надувном диване, огибающем боковую стену каюты, сидели все четверо членов его особой группы. Сам Ротанов разместился напротив, за маленьким столиком. Так ему было удобнее видеть их лица и одновременно делать пометки в своем крошечном блокнотике, снабженном микрокалькулятором с кристаллическим блоком памяти, хранившим в себе огромное количество записей.

— Итак, мы почти у цели. Я собрал вас, чтобы в последний раз в спокойной обстановке обсудить детали предстоящей операции. С момента выхода в этот район могут возникнуть любые неожиданности.

Ротанов внимательно всмотрелся в лица сидящих напротив него людей, словно хотел их запомнить. Олег, Элсон, Дубров и Фролов. Фролова он включил в группу в последний момент. Ему нужен был хороший механик. Человек, на которого он рассчитывал, неожиданно заболел, и пришлось взять Фролова. Он почти не знал его лично, только по отзывам людей, которым доверял, и все никак не мог составить достаточно полного мнения об этом человеке.

Фролов редко вступал в разговор, держался в стороне, обособленно. Но дело свое знал прекрасно.

— После выхода к Черной, если ничего особенного не случится, мы используем наш корабль и попробуем сесть.

— Скорее всего, атмосфера планеты состоит из той же субстанции, что и «черные корабли». Вряд ли нам это удастся.

— В таком случае, мы хотя бы убедимся в этом.

— Как же ты собираешься передать информацию? В таких условиях с нашим кораблем будет покончено довольно быстро.

— Этот вопрос продуман. На корабле есть специальный ракетный буй, он снабжен микродвигателем и благодаря ничтожной массе способен мгновенно уйти в подпространство. Короче, кассеты с нашими записями будут доставлены на Землю. Конструкторы об этом позаботились.

— Спасибо хоть на этом.

— Я не собираюсь вести корабль на верную гибель. Но если появится хоть малейший шанс, мы сядем.

— Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду под этим шансом, может быть, радиограмму с Черной планеты, что-нибудь вроде «садитесь, дорогие гости»?

— Перестань паясничать, Олег. Положение настолько серьезно, что Совет в данном случае счел возможным пойти на любой риск. Нам самим предоставлено право решать, как поступить.

— А что будет с командой «Каравеллы»?

— В случае надобности они уйдут к Регосу. Оттуда навстречу им выйдут другие корабли, они уже наготове.

— Что-то мне все это не очень нравится, — мрачно сказал Дубров, и все повернулись к нему.

— Почему? — невинно спросил Олег. — Это обычная хорошо разработанная и продуманная операция. Вы еще новичок в наших делах и плохо знаете Ротанова. Иначе вы бы сразу отказались.

— Я хорошо знаю Ротанова и именно поэтому согласился. Но часть операции, связанная с возможной посадкой, кажется мне попросту авантюрой.

— Далась вам эта посадка! — Ротанов недовольно пододвинул к себе блокнот и что-то быстро в него записал. — Я же сказал, садиться будем только в том случае, если появится шанс на благополучный исход.

— А по-моему, садиться совсем не обязательно, — впервые за все время вступил в разговор Фролов. — Я имею в виду людей. Вполне достаточно выслать на разведку планетарный автоматический комплекс.

— Автоматы не всегда возвращаются, часто замолкают. Как ни странно, практика показала — люди надежнее. Но, конечно, мы попробуем.

Еще с час они обсуждали различные варианты разведки Черной. Наконец он их отпустил. Остался, как всегда, только Олег — официально заместитель Ротанова, неофициально — человек, имеющий право задавать ему любые вопросы.

— Ты действительно давно знаешь Дуброва?

— Давно. Еще по Реане. Не обращай внимания на его мрачность. Он вообще пессимист и индивидуалист, но любое дало привык доводить до конца, несмотря ни на что. Хотя вначале ему требуется своеобразная раскачка. Вот Фролова я знаю мало.

— За Фролова можешь не беспокоиться. Это человек дела. Он не умеет, да и не любит теоретизировать. Он привык работать руками. Нет такого механизма, который бы его не послушался в любой мыслимой ситуации. За него я могу поручиться.

Они обсудили еще несколько вариантов возможных сюрпризов, ожидавших их на планете. Когда Олег ушел, Ротанов долго не мог заснуть. Мысли все время возвращались к Черной. Его не покидала тревога. После сегодняшнего разговора он особенно отчетливо почувствовал, как мало, в сущности, они знают… Лежа на спине с открытыми глазами, он постарался еще раз выстроить известные факты хоть в какое-то подобие системы.

Уже месяц, как «Каравелла» вышла в обычное пространство. Ее нельзя не заметить с планеты, и тем не менее Черная никак не прореагировала на появление земного корабля. Что это, полнейшее равнодушие к противнику или они ждут, когда «Каравелла» подойдет ближе? С «Енисеем» они вели себя активнее. Правда, их корабли поднялись с планеты, когда «Енисей» подошел достаточно близко. И что из этого следует? Ровным счетом ничего. Даже неизвестно, стоит ли подходить к планете или есть смысл подождать, пока они продемонстрируют заинтересованность появлением «Каравеллы».

Совсем уже нелепой и странной казалась ему сейчас история с «академиком Грэгори». Она походила на фарс, на плохо поставленную инсценировку. Кто ее режиссер? Рэниты? Опять-таки нет никаких доказательств…

Были еще Дзета и черный шар в энергетическом отсеке базы. Они ведут себя непоследовательно. То как неразумные животные устремляются к добыче. То как опытный и грозный противник, атаковавший «Енисей».

Утром Ротанова разбудила непривычная тишина. Он не успел еще толком понять, что произошло, как на столе засветился экранчик прямой связи с рубкой и Торсон сказал:

— Мы прекратили торможение. Наша скорость сейчас чуть больше скорости планеты. Корабль находится на ее орбите. Постепенно нагоним Черную. Предлагаю не форсировать события.

— Хорошо, подождем.

Ничто не нарушало плавного неощутимого движения корабля вдоль планетарной орбиты, максимально приближенной к звезде. Вторую неделю «Каравелла» постепенно нагоняла убегавшую от нее Черную планету, и теперь та своим непроницаемым кругом закрывала часть галактической спирали.

Корабль, оснащенный новейшей техникой и самым совершенным оружием, каким только располагала Федерация, ждал стычки, противодействия. Он специально был создан для боя. Мощь, закованная в броню, чувствовалась во всем: и в гуле нейтронных генераторов, и в километровых всполохах защитных полей. Но вот цель достигнута. От Черной их отделяло расстояние, которое могучие двигатели корабля могли бы преодолеть за несколько часов.

Планета никак не прореагировала на появление чужака. Космос казался совершенно мертвым и спокойным.