Завещание майя - Стив Альтен

— И они были правы?

— Эннис…

— Простите, мистер президент, но я хочу узнать.

— Мистер вице-президент, сейчас не время…

Чейни проигнорировал слова Меллера.

— Сколько времени осталось до конца ваших разработок?

Родхоф отвел глаза.

— Четырнадцать месяцев.

По залу пошел ропот. Борджия улыбнулся, глядя на исказившееся от злости лицо президента. Молодец, Чейни, продолжай раскачивать свою лодку.

Эннис Чейни грузно опустился на стул. Он больше не сражался с ветряными мельницами, ему предстояла битва со всеобщим безумием.

Президент Меллер хлопнул ладонью по столу, восстанавливая порядок в зале.

— Достаточно! Мистер Чейни, сейчас не время и не место для вольного обсуждения президентской политики моих предшественников. В данной ситуации мы знаем лишь, что иностранное правительство взорвало одну из указанных бомб. Я хочу знать, кто это сделал и имеет ли этот взрыв какое-либо отношение к военным базам Ирана на побережье Персидского залива.

Начальник ЦРУ Патрик Херли ответил первым:

— Сэр, это могут быть русские. В Лос-Аламос проводились совместные русско-американские эксперименты с чистым синтезом.

Доктор Родхоф покачал головой.

— Я не согласен. Русские прекратили исследования после экономического кризиса. Я бы сказал, что это Франция.

Генерал Майк Костоло, командующий морской пехотой, поднял пухлую ладонь.

— Доктор Родхоф, насколько я понял, это оружие с использованием чистого синтеза практически не дает радиационного выброса?

— Да, сэр.

— К чему вы ведете, генерал? — спросил Дик Пристас.

Костоло повернулся к министру обороны.

— Одной из причин, по которым министерство обороны уделяло столько внимания оружию «чистого синтеза», являлось то, что Россия и Китай снабжали Иран ядерным оружием. Если бы ядерная война началась в Персидском заливе, «чистый синтез» дал бы нам не только тактическое преимущество. Отсутствие радиации позволило бы нам получить все запасы нефти в готовом к разработке состоянии. Я считаю, что не важно, кто — Франция или Россия — первой испробовала эти технологии, единственное, что имеет сейчас значение, так это то, успели ли они продать технологии Ирану. Если да, то баланс сил на Ближнем Востоке кардинально изменится. Стоит Ирану взорвать одну из таких бомб в Персидском заливе, и Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, Египет и прочие умеренные режимы арабских стран будут вынуждены отказаться от поддержки Запада.

Борджия согласно кивнул.

— Саудовская Аравия все еще уклоняется от четкого ответа по поводу размещения наших баз на ее территории. Они сомневаются в том, что мы способны удержать Персидский залив.

Президент обратился к Джеффри Гордону.

— Где сейчас наши ударные группы?

— В процессе подготовки к приближающимся ядерным учениям в Азии мы перевели группу «Гарри С. Трумен» в Красное море. Ударная группа «Рональд Рейган» через три дня должна прибыть в Оманский залив. «Вильям Дж. Клинтон» останется патрулировать Индийский океан. Мы послали четкое и простое уведомление Ирану, заявив, что не позволим им перекрыть Персидский залив.

— Должен сообщить, мистер президент, — поднялся Чейни, — что посол Франции отрицает их причастность к этому взрыву.

— А чего вы ожидали? — возмутился Борджия. — Подумайте, что стоит за этим отказом. Иран все еще должен Франции миллиарды долларов, однако Франция продолжает спонсировать Иран, так же как и Россия с Китаем. К тому же позвольте напомнить, что Австралия является одной из стран, которые продолжают кредитовать Иран на льготных условиях, а эти кредиты идут на наращивание ядерного, химического и биологического арсенала. Вы действительно считаете, что тестирование новой ядерной бомбы именно на равнине Нулларбор было простой случайностью?

— Не стоит так быстро сваливать вину на австралийцев, — вмешался Сэм Блюммер. — Если вы не забыли, именно Соединенные Штаты кредитовали Ирак в 1980 году и именно наши кредиты позволили Саддаму Хусейну начать вторжение в Кувейт.

— Я согласен с Сэмом, — сказал президент. — Я говорил с премьер-министром Австралии. Либеральная и трудовая партии выступают единым фронтом, объявляя этот инцидент как военные действия против своей страны. Я очень сомневаюсь, что они позволили бы проведение таких учений на своей территории.

Генерал Фекондо обеими руками взъерошил короткий ежик седых волос.

— Мистер президент, тот факт, что оружие «чистого синтеза» уже существует, ничего не меняет в текущей ситуации. Между тестированием оружия и его применением во время боевых действий существует огромная разница. Ни одна страна не бросит вызов Соединенным Штатам и не рискнет начать ядерную войну.

Костоло посмотрел на председателя объединенного комитета начальников штабов.

— Скажите, генерал, если бы у нас были крылатые ракеты, способные стереть с лица земли все военные базы Ирана на побережье залива, вы бы воспользовались ими?

Дик Пристас приподнял брови.

— Заманчивая мысль, не правда ли? Думаю, у иранцев руки чешутся не меньше, когда они смотрят на группу «Рональд Рейган» у своих берегов.

— Я скажу вам, что думаю по этому поводу, — вмешался долговязый министр ВМС. — Этот взрыв был своего рода предупреждением, выстрелом в воздух. Русские дали нам понять, что у них есть оружие «чистого синтеза», в надежде, что их маленькая демонстрация заставит нас отказаться от противоракетного щита.

— Это то, чего мы не можем себе позволить, — заявил Пристас. — За последние пять лет количество государств, владеющих биологическим и ядерным оружием, увеличилось вдвое…

— А мы продолжали финансирование ядерных технологий, — вмешался Чейни, — посылая всему миру однозначное сообщение: Соединенные Штаты куда более заинтересованы нанести первый удар, чем во всемирном разоружении. В итоге мы с вами стоим на пороге ядерной конфронтации. Они это знают, мы это знаем, но все мы слишком заняты поисками козла отпущения, чтобы попытаться найти выход из ситуации. Мы ведем себя как кучка придурков, и прежде чем мы поймем, что случилось, война будет развязана.

Борджия перехватил Энниса Чейни в коридоре во время перерыва.

— Уделите мне минуту.

— Слушаю.

— Я говорил с капитаном «Буна».

— И что?

— Скажите, Чейни, зачем вице-президенту Соединенных Штатов содействовать побегу преступника?

— Я не понимаю, о чем вы.

— Такие вещи могут разрушить карьеру политика…

Запавшие глаза уставились на Борджию.