Тайна Черного моря - Игорь Гречин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она дарит вечную молодость!
Если бы Господин Доктор умел, он бы расхохотался во все горло.
Какая ирония судьбы! Ведь он теперь знает все об этом страшном оружии, ему известны принцип действия установки, по сигналу которой активируются вакцинированные биокомпьютеры; её внешний вид – начиненный железной требухой шар; её основные технические характеристики: дальность сигнала с борта – не более пяти тысяч метров, однако сигнал можно ретранслировать через любой спутник…
Загадкой остается одно: на каком из кораблей, прибывших в этот северный город на праздник Военно-Морского флота, она расположена. На каком?!
А сроки поджимают. Время стремглав убегает прочь.
– Имейте в виду, господин генерал, если вы и на этот раз подведете нас или, не приведи ваш Бог, попытаетесь смошенничать… – пригрозил резидент (в отличие от кошки, гадюка не играет с пойманной мышью).
Но что же делать? Даже обладая неимоверным количеством агентов в этом городе, Господин Доктор не мог обыскивать все корабли. Сейчас важно удержать инициативу и до полуночи тридцать первого июля доставить установку в…
Нет, не японское консульство. И даже не китайское. Но до поры до времени – молчок об этом.
А застывший по ту сторону экрана предатель ждал, боясь шевельнуться. Вдруг передумает резидент, вдруг расхочет ставить задачу?
Господин Доктор отошел от монитора, прикоснулся к теплому стволу сосенки, как будто пытался найти у неё ответ. Может, заслать жадного генерала в Ботанический сад?
Как холоднокровное земноводное, он нуждался в теплых предметах. Он жил отнятыми у них силами.
Жалко. Жаль деревья, которые генерал выкорчует в поисках несуществующего клада.
– Так где находится установка? – не выдержал, спросил, нарушил тишину товарищ Семен.
Ну, если не флора, тогда остается фауна.
– Генерал! – Господин Доктор резко повернулся к экрану и, хотя собеседник не видел его, резко, со стремительностью атакующей кобры вытянул в сторону Семена указательный палец. – Генерал, не мне вам говорить, сколь велика ценность этой установки. Я доверяю вам её демонтаж и доставку в мою резиденцию, адрес которой вы узнаете после успешного выполнения моей просьбы. В средствах и методах не ограничиваю. Я знаю, насколько велики ваши возможности и обширны связи. Неудача с устранением Хутчиша – не ваша вина. Поэтому я полагаюсь на вас.Х
Слова не были пустыми. Слова имели конкретную задачу – убедить Семена, что с ним сейчас не играют. Вбить в широкий потный генеральский лоб идею столь глубоко, чтобы никакие бессонные сомнения не могли её выдавить. Поэтому не стоило жалеть слова. Мудрые учат: не вполне осознанное представление относится к разряду сомнительных. А сомнительное знание не есть то, которое лежит в основе целесообразных действий человека.
И Доктор привлек весь свой театральный опыт, чтобы ему поверили.
– Генерал, – тихо, с расстановкой, взвешивая каждое слово, произнес он. – Установка Икс находится на территории ленинградского Зоологического музея. Под скелетом таймырского мамонта.
Эпизод двадцать четвертый. Майор Сорви-голова
31 июля, воскресенье, 13.08 по московскому времени.
Где-то на Неве стояли корабли. Где-то в квартирах, в барах и на набережных говорились первые тосты и опрокидывались первые рюмки.
На этом берегу Невы было тихо и сонно, словно никакого Дня Военно-Морского флота и не существовало вовсе. Разве что солнце под конец недели расправилось с циклонами и антициклонами.
По истечении шестой минуты молчания Марина в третий раз хрустнула суставами пальцев. Неосознанно. Нервно.
И шалея от собственной смелости, Петя полуобернулся и взял её руки в свои. Успокоить. Защитить. Пригреть, отведя глаза.
Взгляд девушки заскользил по безжизненным шеренгам окон. Дальше, дальше, туда, где под крышей второго параллельного корпуса возвышался современный серый пенал гостиницы «Санкт-Петербург».
Ее ладошки были влажными и не по-летнему холодными. Мелко подрагивающими. Марина не обратила внимания на Петин поступок. Как зачарованная, она смотрела на черный провал входа в приемный покой; по причине запоздалой июльской жары дверь была открыта настежь и походила на распахнутую в агонии пасть мифического чудовища. Не нравилось Марине и само длинное, как перрон, здание Военно-медицинской академии. Сонное, точно укушенное мухой цеце. Гнетущее впечатление – впрочем, как и все прочие лечебные заведения – производило оно на девушку.
Из-за капризов природы лишь недавно отцветшая сирень и таинственно шуршащие на легком ветерке кроны тополей расточали вокруг неуемный, дикий аромат зрелой листвы, восторг перед скоротечным питерским летом, скрадывали доносящиеся с проспекта ворчанье и бензинно-солярную вонь транспорта… А посреди этого буйства жизни, безучастные ко всему, мертво застыли желтовато-серые, холодные больничные корпуса. От асфальтированных подъездов и невысоких эстакад поднималось колеблющееся марево.
Стиснув зубы, Марина поежилась, хотя они с Петей стояли, почитай, на самом солнцепеке.
Может, стоило прислушаться к совету белобрысого хама и бросить затею с поисками дневников Вавилова? Но ведь талантливый Петя сказал, что в них, в дневниках этих, скрыта тайна «дела врачей», а без разгадки Марине не жить…
Нет, надо быть сильной и довести расследование до конца. Где же Артем, чего он медлит?
Неожиданно девушка задумалась: почему, она выбрала эту стезю если с таким отвращением относится к храмам, так сказать, здравоохранения? Хотя, отучись она в Институте торговли, наверное, не смогла бы без неприязни смотреть на универмаги. Мир ухитрялся поворачиваться к киевлянке худшей своей стороной, что бы она ни затевала…
Петя почувствовал, как девушка вздрогнула, и мягко сжал её пальцы. Даже хотел было предложить подруге свою куртку – все равно ему в ней жарко, – но джинсуха была далеко не первой свежести… да и слишком это нагло – на второй день знакомства. Поэтому Петюня застеснялся. Поэтому, не отпуская девичьих ладошек, немного наклонился к Марине, вдохнул сладковатый запах её волос, внутренне содрогнулся от выползших на поверхность неуместных фантазий и тихо, но по возможности твердо сказал – первое, что в голову пришло:
– Не бойся. Думаешь, ты одна больниц боишься? Федоров однажды тоже испугался – Первому секретарю комсомола Кубы Луису Ибарули операцию на глазной нерв делать отказался наотрез. Ему и министр здравоохранения звонил, и чуть ли не сам премьер упрашивал – ни в какую.
Петиному голосу не хватало вескости. Той вескости, что сквозила, например, в голосе Анатолия Валентиновича.
В глубине души Петя восхищался стремительно ворвавшимся в его жизнь новым знакомым. Да и Артем, если вдуматься, тоже выглядит солиднее Пети. Хотя кто он есть – цепной пес без высшего образования. Сомнительно, чтобы он хотя бы в девяносто третьих «виндах» кумекал.
– И что? – машинально спросила Марина, думая совсем о другом.
– Ну, тогда позвонил я. Говорю: «Славка, что ж ты, черт старый, людей подводишь? Езжай немедленно в больницу и делай операцию!»
Тут вроде бы самое время настало девушке грустно улыбнуться, а парню девушку обнять утешительно за плечи, притянуть к себе, погрузить лицо в рассыпавшиеся, пахнущие «Тимотеем» волосы… Даже предваряющую это действие дрожь в менисках Петя почувствовал, но объятия не случилось: из входа в приемный покой выглянул Артем, уже почему-то в белом халате и в белой шапочке, и, не стесняясь окружающей тишины, гаркнул:
– Ну? Где вы там? Шевелитесь, шевелитесь! – И, словно даже не допуская мысли, что девушка может его не послушаться, исчез.
Марине было очень неприятно, что Артем позволил себе такую интонацию. Когда-нибудь она все выскажет Артему. Тоже мне, дурочку нашел. Помыкает, как женой… Или во всем виновато новое платье?
Пока соратники спешили на зов, Артем повернулся к милиционеру в серой форме, сгреб со стойки прозрачную полиэтиленовую папку с документами и, сунув её обратно в пластиковый дипломат, сообщил:
– Идут уже. А халатики у вас, между прочим, неглаженые. Нарушаете?
Роль давалась ему легко. Без лишних выкрутасов Артем решил подражать манере поведения ротного старшины Геворкяна, которого, кстати, люто ненавидел за бульдожью хватку. А Маринка… Маринка потерпит. Должна.
– Дык не я ж халаты глажу, – равнодушно пожал плечами служивый и повесил трубку внутреннего телефона.
Он только что заступил на пост и, по большому счету, плевать хотел, кого принесло в выходной: всего лишь нового завхирургией или аж целую инспекцию из Здравотдела. Он Минобороны не подчинялся. Мол, наше дело маленькое: не допускать побегов из и проникновений в, а об остальном пусть военные эскулапы-эскалопы заботятся.
Скучающий взгляд милиционера елозил по пропахшим дезинфекцией рядам вешалок в расформированном на лето, неосвещенном гардеробе, по запертому окошку регистрации, по бетонному полу, но никак не по посетителю.
