Парадокс чести - Пэт Ходжилл

Остальные отпрянули назад. Чего бы они ни ждали, так это не холодной, безмолвной и дикой свирепости.

— Ну? — потребовал их лидер. — Взять её!

Она добралась до Прид и встала над ней.

— Всё в порядке, дитя?

— Д-да.

Ещё двое решили попытать счастья и упали, выпотрошенные её шпорами. Теперь осталось только семеро, включая Нидлинга. Джейм послала им улыбку. — Следующий?

Шестеро повернулись и бежали. Вслед за ними устремились тёмные фигуры, оставляющие в траве дымящиеся следы. Сожжённые Однажды взялись за охоту своего хозяина.

Джейм встала напротив вождя, всё ещё улыбаясь. — Ну наконец-то одни, — сказала она, слыша, как её голос грубеет от мурлыканья и с наслаждением смакуя это. В конце концов, ради этого она и была рождена. Чернослив была права, говоря, — Тогда, чего ради мне даны эти способности, если их не использовать?

У него был короткий меч, возможно украденный во время какого-то южного рейда, но держал он его довольно неуклюже, сжимая рукоять обеими руками. Джейм могла ему только посочувствовать; тем не менее ей досталось чересчур много веселья. Выпады и парирование, замахи и отскоки, звон стали. Ох, как же ей нравятся её двойные лезвия. С ними даже не нужно пачкать руки.

Она теснила ноята в сторону Серебряной. Позади него каскады воды струилась через ступенчатые водопады, волнуемые теперь мельтешением тёмных хлыстов чёрноголовок. Границы пали, инвазия[138] распространялась. Она резанула его по груди, рассекая фетровую куртку. Заткнутая за ремень, чёрная палка торчала как распрямившееся ребро. Джейм её выхватила.

— Прид, живо.

Девушка покрепче схватила обугленную кость и принялась карабкаться вверх по тропке рядом со Ступенями. На их вершине, у кромки тёмного озера, она сунула свой трофей в переплетение веток. А затем едва не повалилась на спину, когда костяной костёр внезапно вспыхнул. Над ним, на мгновение, возник Чингетай, застывший в середине прыжка, косы яростно развиваются, лицо сморщилось от решимости. Затем он пропал. Пламя за ним продолжало полыхать. Из него, конечность за конечностью, вставал Сгоревший Человек. Его кожа потрескивала пламенеющими разломами. Его обугленные глазницы обшаривали луг.

— ТЫ.

Джейм с трудом пыталась устоять на месте, борясь с отвращением от его вонючего, жаркого дыхания. Прид отступила назад к ней, пока её собственный гнев шипел и погибал. Её ярость была едва ли больше спички для фигуры, что сейчас вытаскивала саму себя из огня. Он определённо помнил о её роли в катастрофе зимнего солнцестояния.

Затем его голова, поскрипывая, повернулась к нояту, который отступал назад, разинув рот и выпучив глаза. Северные племена в Четверых не верили. Думал ли раньше их вождь, что подобное создание — всего лишь сказка, годная только на то, чтобы пугать детей?

— Ха-РУУМ, — сказал Сгоревший Человек, обрызгав его пламенеющими угольками. Некоторые из них угнездились в его одежде и принялись дымить на фоне голой кожи.

Он не знал, куда податься. Земля мерикит закрылась, оставив его в растерянности ковылять по речному берегу. Вода за его спиной отвратительно бурлила черноголовками. Его нога соскользнула и он упал в реку. Вокруг него зароились змеевидные формы, обнюхивая, кусаясь, прогрызая себе норы. От их натиска его одежда превратилась в лохмотья. В его бледной коже появлялись круглые отверстия, а нечто красное просачивалось наружу вокруг стегающих чёрных тел, которые всё глубже забуривались вглубь его плоти.

Прид тошнило. Джейм её поддерживала, прижав лицо девушки к своему плечу, но сама она не отрываясь наблюдала за тем, как черноголовки взимали цену крови Анис.

Внезапно взбаламученная вода хлынула вверх по водопадам. У их подножия всплыла огромная, серая, украшенная усами голова.

— БЛУУП, — сказал монструозный сом.

В глубине его широко распахнутого, овального рта, за зазубренными зубами, лежали две фигуры, которые блаженно переплелись между собой и не обращали внимания ни на что другое, кроме друг друга.

— Драй! — позвала Джейм. — Прогони их прочь!

Гигантский рот закрылся, украсившись бахромой раздробленных черноголовок и рыба ринулась вперёд. Черноголовки бросились бежать, извиваясь вверх по Ступеням, утаскивая с собой изодранные останки ноята. Что касается последнего, то пока они не перебросили его через верхнюю губу водопадов в бурлящее озеро, его объятые ужасом глаза оставались прикованными к лицу Джейм.

Съеденная Когда-то погрузилась под воду в вихре чистой воды.

— Хуум-ха, — сказал Сгоревший Человек, сгибаясь к угасающему огню и садясь там на корточки, с коленями, торчащими намного выше его обугленной макушки.

Прид, бросив взгляд за спину Джейм, коротко вскрикнула.

Джейм развернулась, и там был Вант, улыбающийся на неё сверху вниз. Его одежда развевалась почерневшими обрывками. Кожа на его лице, казалась, то появлялась, то пропадала, местами обугленная, местами — проеденная до самой кости, переплавляясь вся целиком в непрерывном чередовании карты опустошений.

— Что ты здесь делаешь? — спросила его Джейм, борясь с настойчивым желанием отступить назад.

Его улыбка стала ещё шире. Края зубов окаймляло белое свечение огня, тлеющего в глубине его горла. Она уже и забыла, каким он был высоким и плечистым.

— Ты меня уже спрашивала, в роще сирени. — Он изрыгнул пламя и нетерпеливо утёр рот, как будто измазанный слюной. — Где же ещё мне быть, когда у нас осталось неоконченное дело?

— Я имею в виду, почему здесь, вместе с Сожжёнными Однажды?

— А. В яме Тентира, в которой ты меня оставила, я почувствовал, что здесь есть и другие, вроде меня, посему я отправился к ним, а они приняли меня как своего лидера.

Он казался очень довольным собой. Ну наконец-то, кто-то оценил его по достоинству.

Джейм заметила, что на луг вырвались нояты, неспособные толком сказать, в каком направлении они в данный момент движутся, поскольку закрытие холмов сыграло с ними злую шутку и повергло в панику. По их следам крались Сожжённые Однажды, оставляя за собой дымящиеся следы. Некоторые холмовики метнулись назад и были пойманы. Их пронзительные крики и шипение их плоти взвились вверх над волнующимися травяными заслонами. Остальные, вероятно, всё же смогут сбежать от своих охотников, которые так мучительно ползли на своих культяпках, прицепленных к их костлявым телам. Бабка Сид сказала, что им всю зиму полагалось спать, но Вант этого не позволил. Движимый своими личными нуждами, он так до сих пор и не понял, что руководить значит также и отвечать за своих последователей, как и за их действия. Судя по всему, Парадокс Чести имел множество граней, и у всех из них были очень острые кромки.