Кошмар: моментальные снимки - Брэд Брекк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чёрт возьми! Старый ты засранец!
— Да нормально всё, Билли. Майор Бум-Бум принимает всё это на свой счёт и действительно сходит с ума из-за меня. Он не знает, что со мной делать. А мне того и надо!
— Что-то мне здесь не нравится. Давай-ка вернёмся в палатку и раздавим пузырёк. У меня в сундучке есть бутылка виски. Всё равно клуб до пяти не откроется, поэтому надо хорошенько смазать глотку до ужина. Потом поедим и пойдём к океану: будем пить, разговаривать и смотреть на бег волн…
— Ты можешь уйти? Просто так?
— Ага, легко…мой начальник мировой парень, ненавидит армию, как мы с тобой. Ему на всё насрать. Сколько ты здесь пробудешь? Еды и выпивки хватает, а койку я тебе достану.
— Да недельку, а то они заподозрят неладное. Не то чтоб я сильно переживал. То есть что ещё они смогут со мной сделать? Послать во Вьетнам? Засунуть на передовую? В тюрягу? Бля-а-а!
— Ладно, слушай, завтра мне надо лететь в пресс-центр в Дананге и передать кое-какие материалы. На ночь мы остановимся в конторе «Си-Би-Эс». Всё будет чудно, Брэд, рискнём!
— Заманчиво, Билли. Но тамошний аэропорт горит. Я покинул его не больше часа назад. Его снова обстреляли…
— Да, неважное местечко…
— Эй, давай выпьем. У меня в горле пересохло, приятель. Надо плеснуть глоток-другой, чтобы…
— Пошли.
Мы с Билли вступили в соревнование и в процессе его нализались до поросячьего визга. Всё-таки приятно было снова свидеться с Билли и надраться вместе с ним.
— Знаешь, что нам нужно, — говорил Билли, — морфий, потом шприцы, потом хорошая камбоджийская травка и пара азиатских тёлок на закуску…
— Я отвечу «аминь!» Выпивка, секс и рок-н-ролл. Что ещё нужно, чтобы забалдеть?
На следующий день мы вертолётом добрались до Дананга, и Билли передал свои материалы армейскому офицеру по информации. На этом его задание было выполнено, и мы отправились в бар пресс-центра.
Навстречу нам попались морпехи, которые штурмовали высоты к северу и югу отсюда несколько недель назад в кровопролитнейших весенних боях. На тех холмах, у ДМЗ, морпехи дрались с батальонами СВА и оставили их после тяжёлых боёв.
В Дананге они дожидались отправления в морской круиз — на отдых.
Кэти Лерой, маленькая французская фотожурналистка, провела кучу времени с 1-ым корпусом и сделала потрясающую серию фотографий об этой двухнедельной битве. На одной санитар бежит вверх по обстреливаемой высотке на помощь раненому. На второй этот санитар глядит с таким отчаянием, когда понимает, что солдат мёртв. А на третьей он вновь карабкается по склону на помощь другому раненому.
Морпехи смахивали на живые трупы: с бледной кожей и глазами, как у зомби, 18-летние дети выглядели на все 118.
В баре пресс-центра после долгого дня в отделах выпустить пар собирались морские пехотинцы и служащие частей корабельного снабжения — все специалисты по информации. Служащим рангом ниже штаб-сержанта не разрешалось появляться в баре, тем не менее гражданские корреспонденты тоже слетались сюда и постоянно лезли покупать выпивку «ворчунам» и прочим военным, у которых звание было ниже штаб-сержанта. Как правило это плохо кончалось, и в итоге военные журналисты перестали переваривать гражданских из-за отсутствия в их жизни военной дисциплины.
В баре мы с Билли купили по паре пива и вышли на воздух. На входе мы повыше закатали рукава, чтоб никто не заметил, что он рядовой 1-го класса, а я так и вовсе без всяких лычек.
Мы расположились за столиком у речки Дананг, на песочке, и начали там, где закончили: стали вспоминать былые деньки, проведённые вместе в ЮСАРВ. Всё это было не так давно, но на войне жизнь течёт быстро, и то, что произошло несколько недель назад, может звучать как древняя история.
Открыв по второй банке, мы наблюдали за перестрелкой на другой стороне реки, но тут ещё одна завязалась в нескольких сотнях ярдов к югу от первой, на той же стороне, у моста. Странно было вот так сидеть, расслабившись, макать нос в пивную пену и смотреть, как люди убивают людей меньше чем в миле от тебя.
В этом плане Вьетнам нельзя было сравнить ни с чем. Где-то можно было быть в безопасности, и тут же, совсем рядом, шла война, как в данном случае — морская пехота теснила Чарли. А мы, как два старых просоленных генерала, сидели в креслах в первом ряду и любовались, как ребята наддают по маленьким жопам.
Опускались сумерки, и всё заметнее становились огоньки трассирующих пуль на той стороне реки. Мы с Билли слушали, как судорожные трели автоматического оружия — а звук по воде распространяется фантастически — пунктиром режут влажный вечерний воздух, и пришли к выводу, что гораздо лучше наблюдать за боем со стороны, нежели принимать в нём участие.
Бой кончился, мы вернулись в бар. Снаружи становилось темно. Мы потребовали счёт и заказали два джина с тоником.
Бармену вдруг приспичило выяснять наши звания.
— Чего ради? — спросил я.
— Ладно, малый, не поднимай шум, просто опусти рукав. Я не видел вас, говнюки, здесь раньше и хочу вас проверить.
— Говнюки? Ты слышишь, Билли? Он назвал нас говнюками. Это морская пехота говнюки. А мы солдаты…
— Давай, давай…
— Послушай, я штаб-сержант. Какого хрена ты хочешь: цепляешься к нам, потому что мы армейцы?
— Вы, ребята, не сержанты.
— Нет, Билли, ты только послушай! Почему этот человек такой невежа?
— Предупреждаю вас, ребята…
— Как тебя зовут, сержант? Можем мы купить тебе выпить чего-нибудь?
Он перегнулся через стойку и раскатал мой рукав.
— Ха! У тебя вообще никакого звания, так я и думал.
— Конечно, я же штатский!
— Ага, тогда я Хо Ши Мин.
— Я штатский, работаю в «Нью-Йорк Таймс». Я работаю за пределами Сайгона.
— Чёрта с два!
— Ладно, Брэд, пошли, — сказал Билли, беря меня за руку. Я оттолкнул его.
— Обожди, Билли. Этот жирный достал меня.
Я посмотрел толстому прямо в глаза.
— Повторяю ещё раз. Говорю медленно, по буквам, чтобы твои ничтожные мозги могли уловить. Читай по моим губам. Я — штатский репортёр и пишу для «Нью-Йорк Таймс» и мне, бля, хочется выпить. Не откладывая!
— А как же нашивка ЮСАРВ на плече?
— Я купил эту рубашку на рынке в Сайгоне.
— Убирайтесь отсюда, парни!
— Я же сказал, что мы корреспонденты, ты что, не понимаешь по-американски? — настаивал я.
— Вон! Проваливайте, засранцы, из моего клуба! Никакой вам выпивки. Мне что, вышвырнуть вас?
— Давай, блядь, хочешь помахаться? Думаешь, ты крутой морпех? Ну-ка, попробуй вышвырнуть нас, мистер Жирный! Вызываю тебя! Я дважды вызываю тебя! Я тебе начищу рыло…
В этот момент вмешался Билл Ван Арк, репортёр из «Си-Би-Эс». Ван Арк узнал нас с Билли. Билли познакомился с ним несколько месяцев назад, а я видел его на операции «Манхэттен».
— Потише, сардж, потише, эти ребята со мной, — объяснил Ван Арк.
— Правила вам известны: никто ниже штаб-сержанта сюда не допускается.
— Эти ребята мои гости. Почему бы не отступить немножко от правил? — спросил Ван Арк.
В конце концов нашему другу из «Си-Би-Эс» удалось убедить тупоголового придурка, что жить ему станет легче, если он закроет на нас глаза и просто даст нам выпить. Мы сели за стол, пожевали закуски и опрокинули по три джина с тоником. В разговоре я заметил Ван Арку, что он зря уехал с «Манхэттена» именно в тот момент.
— Мы попали в ещё одну засаду в тот день, это было классно: врезали нам как полагается.
— Да, я слышал об этом.
Чуть погодя мы с Билли решили поужинать в Дананге. Мы попрощались с Ван Арком, вышли из бара, поймали рикшу и приказали отвезти нас в приличный вьетнамский ресторан, где подают жареный рис с креветками, свининой и цыплятами.
По развлечениям Дананг и близко не дотягивал до Сайгона. В нём не было ни красоты, ни величия, и уж конечно в нём не было экзотического очарования Сайгона.
Это был гарнизонный городок морской пехоты, набитый крестьянами-беженцами, проститутками, сводниками, уличными мальчишками, чистильщиками обуви, тёмными дельцами, карточными шулерами и другими профессионалами вьетнамского рабочего класса. Но, как и Сайгон, он был полон барами и публичными домами.
Рикши зазывали на каждом углу, посверкивая из-под шляп острыми глазками ящериц-гекконов.
— Эй, ты, джи-ай! Я отвозить тебя хорошее место. Очень дёшево. Красивые девчонки, нет гонорея, нет ВК. Ты ехать моя тележка, хокай?
И дети приставали к солдатам на улице.
— Джи-ай, ты подарить мне сигарета. Ты, ты, ты дать мне сигарета, хокай?
— Пошли вон, маленькие ублюдки! — говорил солдат. — Давай, ди-ди мау! [10]
Мальчишки отбегали, и обязательно один из них оборачивался и делал несколько замечаний…
