Самые знаменитые святые и чудотворцы России - Алексей Карпов

На десятом году жизни Прохора начали обучать грамоте. Он обнаружил светлый ум, хорошую память, но более всего полюбил чтение Священного писания и других душеполезных книг. Старший брат, Алексей, занявшийся торговлей, постепенно стал приучать к ней и Прохора. Однако отрок не питал любви к этому занятию; по выражению автора его Жития, «душа его стремилась стяжать себе духовное сокровище, нетленное и неоскудеваемое». Он и дня не пропускал без посещения церкви: раньше всех в доме ему приходилось вставать, чтобы поспеть на утреню, и лишь затем отрок отправлялся помогать брату.

В Курске святой любил разговаривать с неким юродивым, который вел благочестивую и уединенную жизнь. (В свое время этот юродивый предсказал матери Прохора великую будущность ее сына.) Прохор также желал стать иноком. Он поделился своей мыслью с матерью, и та не стала противиться, чувствуя, что сей удел уготован ее сыну.

В августе 1776 года Прохор отправился паломником в Киев, в знаменитую Киево-Печерскую лавру, откуда началось монашество в Русской земле. Недалеко от Лавры, в Китаевской пустыни, жил знаменитый затворник старец схимонах Досифей (в действительности старица, в миру Дарья Тяпкина). Прозорливый старец предугадал в юноше будущего великого подвижника Христова и прямо указал ему отправиться в Саровскую пустынь: «Гряди, чадо Божие, и пребудь в Саровской обители; место сие будет тебе во спасение; с помощью Божией там окончишь ты и свое земное странствование». При этом старец Досифей научил Серафима «умному деланию» — непрестанному повторению Иисусовой молитвы. По преданию, эта встреча состоялась за несколько дней до кончины старца Досифея, в сентябре 1776 года.

Прохор вернулся в Курск. По просьбе матери он провел здесь еще два года, как бы окончательно прощаясь со своими мирскими заботами и ведя уже вполне иноческую жизнь. Затем он навсегда простился с матерью. Та благословила его и вручила медный крест, с которым святой потом не расставался до конца своих дней. 20 ноября 1778 года, накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, Прохор Мошнин явился в Саров, чтобы связать с этой обителью всю свою жизнь.

Обитель эта находилась на реке Саровке (отсюда название), при впадении ее в реку Сатис, на месте прежнего татарского города Сараклыч, в 37 верстах от города Темникова, в пределах Тамбовской губернии. Основана она была в 1706 году иеросхимонахом Иоанном и отличалась исключительным подвижничеством населявших ее иноков и строгостью устава.

Строитель (игумен) пустыни, старец Пахомий (кстати, родом тоже из Курска), «инок кроткий и смиренномудрый, много подвизавшийся в посте и молитве и бывший образцом иноков» (слова Жития), принял его в число послушников и отдал под начало иеромонаха Иосифа, бывшего казначеем Саровской обители. Прохор с ревностью исполнял все монастырские правила и уставы и нес различные послушания: в хлебне, в просфорне, столярне. Столярное дело очень хорошо давалось ему, и первое время его даже звали в обители «Прохор-столяр». Позже он был поставлен будильщиком обители: Прохор должен был раньше всех подниматься и будить братию на церковную службу.

Преподобный старался ни минуты не проводить в праздности, но постоянной работой предохранял себя от скуки, которую считал одним из опаснейших искушений. «Болезнь сия врачуется, — говорил он впоследствии, основываясь на собственном опыте, — молитвою, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением слова Божия и терпением, потому что и рождается она от малодушия, беспечности и празднословия».

В 1780 году Прохор тяжело заболел: все тело его распухло, и он претерпевал жестокие боли; полагали, что у него водянка. Болезнь длилась три года, полтора года Прохор неподвижно лежал в постели, не имея возможности двинуть рукой или ногой. Врача не было, и болезнь не поддавалась лечению. Братия, которые сильно полюбили юношу, всеми силами старались помочь ему; старец Иосиф лично прислуживал ему, настоятель обители старец Пахомий также все время навещал больного. Наконец, настоятель решительно предложил Прохору позвать врача. Тот отказался, возложив все упование на Бога. По его просьбе старец Иосиф отслужил всенощное бдение и литургию о здравии юноши, на богослужении присутствовали все иноки обители. Затем Прохор исповедовался и причастился на своем одре Святых Таин. И вот, в момент самого причащения, ему явилась в видении Пресвятая Божия Матерь в сопровождении апостолов Иоанна Богослова и Петра. Обращаясь к Иоанну Богослову, Пречистая сказала, указывая перстом на Прохора: «Сей — нашего рода». Потом она возложила правую руку ему на голову, и тотчас в правом боку его открылась рана, из которой стала вытекать жидкость, причинявшая святому такие страдания. В скором времени он окончательно исцелился, и только следы раны всегда оставались на его теле как явственное напоминание сего дивного исцеления. Об этом чудесном видении старец Серафим впоследствии не раз рассказывал своим ученикам.

Спустя несколько лет на месте дивного явления Пречистой Божией Матери (то есть на месте кельи Прохора) была сооружена двухэтажная церковь с двумя престолами и при ней больница. По поручению настоятеля Прохор сам собирал пожертвования на ее строительство, причем побывал и на своей родине в Курске. Он уже не застал в живых мать; брат же его, Алексей, оказал щедрую помощь в деле строительства храма. Сам Прохор соорудил своими руками в нижней больничной церкви престол из кипарисового дерева. Престол этот был освящен 17 августа 1786 года (накануне пострижения Прохора) в честь преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. До конца своих дней преподобный Серафим причащался Святых Таин преимущественно в этом больничном храме.

Восемь лет преподобный провел в Саровской обители в качестве послушника и принял пострижение только в 1786 году, двадцати семи лет от роду. В то время число иноков в каждой обители было строго регламентировано. В Саровской обители свободной вакансии не имелось, но епископ Владимирский и Муромский Виктор, зная об исключительном благочестии послушника Прохора, предоставил ему место за счет Николаевского монастыря города Гороховца — временно, до открытия вакансии в Сарове. 18 августа 1786 года преподобный принял пострижение в иноческий чин с новым именем — Серафим. В переводе с древнееврейского языка имя это означает «пламень», «пламенный». Оно было дано преподобному с сокровенным смыслом, ибо подвижник вполне явно проявил свое горение в вере и пламенное стремление к богоугодной жизни. В те годы, несмотря на перенесенную болезнь и длительное пребывание в посту, преподобный отличался могучим телосложением и незаурядной физической силой. Лицо его сияло особенной красотой и благообразием, которые с годами становились все заметнее.

Через год с небольшим, в декабре 1787 года, преподобный был посвящен в иеродиаконы и с того времени около шести лет почти беспрерывно служил в этом сане. «Все выше и выше восходила душа Серафима по лествице добродетелей и богомысленных созерцаний, — пишет автор Жития святого, — и как бы в ответ на его пламенную святую ревность Господь утешал и укреплял его в подвигах благодатными небесными видениями, созерцать кои он соделался способным вследствие чистоты сердца, непрестанного воздержания и постоянного возвышения души к Богу». Так, не раз во время церковной службы преподобный созерцал святых ангелов. «И бысть сердце мое яко воск таяй», — говорил он впоследствии словами Псалмопевца (Пс. 21: 15). Однажды он удостоился и вовсе необыкновенного видения. Впоследствии преподобный так рассказывал об этом.

В Великий четверг на Страстной седмице во время литургии преподобный служил вместе со старцами Пахомием и Иосифом. И вот внезапно озарил его несказанный свет, словно бы от лучей солнечных. «Обратив глаза на сияние, — вспоминал преподобный, — я увидел Господа Бога нашего Иисуса Христа во образе человеческом, во славе, сияющего светлее солнца неизреченным светом и окруженного, как бы роем пчел, небесными силами: ангелами, архангелами, херувимами и серафимами. От западных церковных врат Он шел по воздуху, остановился против амвона и, воздвигши Свои руки, благословил молящихся. Затем Он вступил в икону, что близ Царских врат. Сердце мое возрадовалось тогда чисто, просветленно, в сладости любви ко Господу». От этого дивного видения преподобный переменился в лице и не мог ни сдвинуться с места, ни выговорить ни слова. Многие заметили эту перемену, но никто не понимал настоящей причины происходившего. Тотчас два иеродиакона подошли к Серафиму и ввели его в алтарь, но и после этого он около двух часов неподвижно стоял на одном месте. Старцы Пахомий и Иосиф первоначально решили, что преподобный лишился сил после продолжительного поста, который тот соблюдал со всей строгостью. Но потом догадались, что ему было видение. Когда Серафим пришел в себя, старцы спросили его, что случилось, и преподобный рассказал им обо всем виденном. Опытные в духовной жизни наставники уразумели видение его, но убедили блаженного, чтобы он не возгордился и не внушил себе мысль о своем превосходстве над прочими братиями. Впрочем, это было совершенно излишне. Кроме двух этих старцев, никто тогда и не узнал о чудесном явлении.