Все до последнего страхи - Алекс Финли

стулья, прислоненные к стене. Она оглядела присутствовавших, пытаясь отыскать среди них Мэтта.

В дальнем углу в окружении небольшой кучки стояла его тетя Синди, рядом с ней – какая-то смуглая женщина. Келлер разглядела там чью-то голову – его дедушки, который как раз садился на стул. Самого парня среди них не было.

В другом углу она заметила любопытную группу студентов. Роскошная, сногсшибательная блондинка, бесшабашный индус, кореец, такой высокий, что ему приходилось нагибаться, чтобы не задеть головой потолок, черный парень с добрыми глазами и миниатюрная девушка с потеками туши на щеках. Наверное, нью-йоркские друзья Мэтта. В их компании парня тоже не оказалось.

Келлер надо было с ним поговорить. Время рассказывать о брате сейчас было самое неподходящее, но ей не хотелось, чтобы о нападении на Дэнни он узнал из соцсетей. В таком деле, как приносить Мэтту Пайну дурные вести, она уже набила руку.

Ее взгляд упал на другую кучку народа. В самой ее гуще, будто проводя заседание, стоял губернатор. Удивляло, что перед ним не было камеры, чтобы снимать продолжение «Природы насилия». Хотя агент подозревала, что Синди попросту запретила Адлерам являться на траурную церемонию. Сквозь толпу к губернатору протиснулся священник.

– Ладно, ребята, – громко произнес тот, перекрывая шум.

Пастор встал рядом с ним.

– Поскольку предупреждение отменили, прошу всех подняться обратно наверх. – Он махнул рукой на лестницу. – Только прошу вас, по одному.

Толпа расступилась, пропуская вперед дедушку Мэтта и его тетю. Старик, которого вела за собой сиделка, выглядел растерянным и сбитым с толку.

Пока Келлер выглядывала Мэтта, надеясь на минутку отвести его в сторону, мимо нее прошли все остальные участники церемонии. Лучше поговорить с ним, когда все закончится. Взяв телефон, она проверила, не пронюхали ли журналисты о нападении на Дэнни. Пока ничего.

В этот момент внимание агента привлекли два электронных письма, пришедшие одно за другим. В первом представитель Фишкилла прислала список тех, кто навещал в тюрьме Дэнни Пайна. Это может подождать. Во втором сообщалось, что команда айтишников установила человека, отправившего на сайт «Свободу Дэнни Пайну» то видео с вечеринки – им оказалась местная женщина из Адейра, имя которой Келлер ничего не говорило.

Она посмотрела на лестницу. Очередь на ступеньках топталась на месте. Чтобы убить время, Келлер отправила агентам в офис требование разузнать о женщине, анонимно пославшей ролик. Потом щелкнула по списку тех, кто посещал Дэнни в тюрьме, оказавшшемуся совсем коротким. Родители. Адвокаты. Но тут она заметила имя, сразу бросившееся ей в глаза. Нил Флэнаган. Фамилия была до боли знакомой, но вспомнить, кто он такой, агент не могла. Где она могла о нем слышать? Келлер решила прибегнуть к тайному оружию, которым при раскрытии преступлений пользуется каждый ушлый агент ФБР, и вбила имя в поисковую строку Гугла.

На экране появилось несколько газетных статей.

Флэнаган был замешан в секс-скандале с бывшим губернатором. Этот нечистый на руку адвокат, не чуравшийся грязных делишек, устраивал вечеринки для Тернера и его состоятельных друзей: наркотики, несовершеннолетние. Большая коллегия присяжных выдвинула против Флэнагана обвинения, и все ожидали, что он вот-вот даст показания против бывшего покровителя и его приближенных.

С какой стати этому подонку приезжать к Дэнни Пайну в тюрьму? Причем всего за две недели до того, как семья парня погибла. Она не могла наверняка сказать, что между этими событиями есть какая-то связь, но чувствовала ее нутром. Ей вспомнилась встреча с киношниками. Те сказали, у Шарлотты была тайная жизнь, она встречалась с мужчиной постарше. В некоторых газетах упоминался главный обвинитель на его процессе, помощник федерального прокурора из линкольнского офиса. Келлер отправила Стэну письмо. Поговорить с Флэнаганом надо было незамедлительно.

Глава 56

МЭТТ ПАЙН

Мэтт шагал по дороге под темным зеленоватым небом. На его лицо упала одна-единственная капля – предвестник грядущего дождя. Сирены умолкли, и воронок нигде не наблюдалось, так что если ему теперь что-то и грозило, то только промокнуть до нитки. Надо бы вернуться в церковь. Иначе потом он будет сожалеть, что не остался на похороны. Хотя будет ли на самом деле?

Он бесцельно брел вперед. Папийон-роуд представляла собой полоску асфальта, ведущую в никуда. Чтобы не столкнуться с журналистами, стоящими перед церковью лагерем, Мэтт пересек детскую площадку воскресной школы и перебрался через окружавший ее забор.

Усеянная камнями обочина напомнила ему о гонке на выживание в Тулуме. Неужели с тех пор прошло всего три дня? Быть того не может. В узких туфлях болели ноги. У него был всего один костюм и одна пара хорошей обуви. Перед отъездом из Нью-Йорка в комнату Мэтта ввалился Ганеш и упаковал все необходимое для похорон. Мэтт поклялся себе больше никогда не считать друзей чем-то само собой разумеющимся. Раньше он слишком многое воспринимал как данность, но теперь этому пришел конец.

Сзади дважды коротко просигналили. Мэтт обернулся и посмотрел на машину, тащившуюся за ним по пятам. Разглядеть водителя за забрызганным каплями дождя ветровым стеклом ему не удалось. Говорить с репортерами у него желания не было. Машина все так же ехала рядом. Потом с жужжанием опустилось окно.

– Эй, ты что, не слышал предупреждения о торнадо?

Чуть приподняв в улыбке кончики губ, на него из салона смотрела Джессика Уилер, в черном, с пучком на голове и ниткой жемчуга на шее. Скорее всего, она увидела, как Мэтт вышел из церкви, и решила поехать за ним.

– Куда собрался?

– Никуда.

– Вот и я никуда.

Машина катила рядом на черепашьей скорости.

Когда он остановился, она тоже затормозила. Мэтт заглянул внутрь.

Джессика кивнула на пассажирское сиденье.

По правде говоря, Мэтт хотел побыть один – по крайней мере, ему так казалось.

Джессика спокойно сидела, дожидаясь его решения.

Подумав, что всему виной стертые ноги, парень сел в машину, где его встретил аромат ее духов, пряный и приятный.

Джессика включила передачу и тронулась с места.

Дождь по-прежнему моросил, не переходя в ливень. Стеклоочистители бегали туда-сюда, рисуя на стекле круги, коричневые от пыли и мороси.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила наконец