Изумрудная долина - Александр Анфилатов

С такими мыслями он предстал перед энолой. Как и большинство обитателей крепости, она в этот момент была во всеоружии. Вещи, обычно сложенные в стопки на сундуках и в корзинах, сейчас в беспорядке валялись, разбросанные на постели. Горит с луком и стрелами стоял, прислоненный к столу. Около десятка запасных торб, набитых до отказа стрелами, ждали своей минуты.

Сама Миэле собирала походный саквояж, или нечто более похожее на легкий ранец, плотный и прочный, из дубленой кожи пестрой расцветки, как и вся одежда энолов, предназначенная для леса. Одета она была не совсем обычно: в стандартный костюм воина, немного великоватый (вероятно, брата), слегка потертый и явно не новый. В таком виде ее с легкостью можно было принять за подростка или мужчину щуплого телосложения.

— Вижу, Ваша светлость собрались на войну, — с легкой усмешкой сказал Ярослав, войдя в свою бывшую спальню после вежливого стука о косяк дверного проема. Специальные помещения для заложницы все еще не были готовы, несмотря на прилагаемые усилия.

Миэле взглянула на него вопросительным взглядом:

— Ты мне выделил место в строю воинов, но главный лучник приказал остаться с женщинами…

— Он правильно поступил! У нас многие женщины могут стоять рядом с воинами, но не на этот раз. Крепости нужна защита, а все мужчины уходят, здесь остаются только старики, дети и женщины. Твой лук может стать незаменимым на стенах. У нас ненадежные союзники. Однако в крепости остаются заложники. Кто может гарантировать, что во время боя войо не попытаются их освободить.

Миэле склонила голову:

— Не надо меня жалеть, я знаю, это твой приказ! Ты боишься за мою жизнь?

— Да, мой приказ, но для всех женщин. Анна тоже остается, а она уже участвовала в нескольких боях.

— Пусть я и не была в настоящем бою, — упрямо доказывала Миэле, — но стреляю в сто раз лучше всех твоих воинов!

— Хорошо, — неожиданно быстро согласился Ярослав, его собственное желание удачно совпало с намерениями энолы, — однако обещай вести себя благоразумно, в свалку не кидаться, отстреливать бурути издалека и выполнять приказы командиров.

Миэле слегка удивилась резкому изменению положения, пожала плечами:

— Я согласна…

— В таком случае тебе следует спешить, лучники, вероятно, уже покинули крепость. Тебе надлежит их догнать.

Энола, услышав слова одобрения, быстро скидала оставшиеся вещи в ранец, закинула на плечо вместе с кучей торб и горитом, одновременно на ходу пытаясь опоясаться ремнем с кинжалом. Видя, сколь нелепый вид вызывает молодой боец любой армии, даже если он энол или энола, Ярослав с мудрой усмешкой подхватил те из вещей, что Миэле еще следовало на себя нацепить, надеть, зашнуровать, со словами: «Я тебе немного помогу». Он закинул на плечо легкий, но широкий щит лучника из тех, что были приобретены еще в Агероне, легкий шлем из наследия энолов и нечто самодельное, похожее на чешуйчатый панцирь, из нескольких слоев небеленой материи с нашитыми на них металлическими пластинами. Такой вот сборной солянкой были вооружены люди, остающиеся в крепости. Они на пару прошли переходами и коридорами прямиком к пропилеям, минуя центральные двери дворца и цитадели.

Перед главными воротами их ждали оседланные кони. Труба держал заводную лошадь. Почувствовав присутствие седока, Сокол завертел задом, не позволяя человеку сесть в седло, но Ярослав, жестко держа за узду, подтянул морду к себе, громко прикрикнув на капризное животное:

— Стоять!

Конь, поняв, что воли ему не будет, смирился, виновато тыча мордой в плечо хозяина.

Ярослав подцепил к седлу щит и шлем, перекинул чешуйчатый панцирь через седло, повел в поводу. Сокол весело зашагал, потряхивая гривой. Миэле поспешала следом, увешанная торбами, как бес склянками.

В воротах их провожали Анна и Галина, жена Станислава. В отсутствие мужчин они были за старших.

В крепости, помимо пятого женского взвода, оставалось до двадцати воинов–мужчин, что находились на время чрезвычайных обстоятельств также под властью Галины.

Надежда на защиту крепости столь малыми силами возлагалась в основном на те скорпионы и крепостные арбалеты, что уже стояли на стенах за прочными щитами из брусьев. Ярослав не преминул упомянуть их в прощальном наставлении «гарнизону»:

— Если раньше мы старались не стрелять из скорпионов, чтобы об их существовании не знали враги, то сейчас вам следует, наоборот, при первой угрозе немедленно их применять, так как сил в крепости мало, но обученных расчетов в достатке. Щиты и прикрытия машин надежны от стрел и огня. Не ждите, как только враг осмелится вступить в зону действия, уничтожайте его немедленно. И даже если убьете не так много, думаю, напугаете сильно! Стрел не жалейте, не подпускайте к стенам. Если в залив войдут корабли, старайтесь поджечь соответствующим боеприпасом. Надеюсь, в этом случае мы уже будем рядом, но если нет, не робейте. Враг не знает численности ваших сил и что в крепости не осталось мужчин. Продержитесь немного, мы подоспеем быстро. Сигнал о нападении подавайте немедленно. И не только, если покажутся бурути, но и войо тоже. Хоть и союзники, но что на уме у них, неизвестно. В общем, войо расценивать как врагов! Если посмеют приблизиться к стенам, открывать огонь на поражение и немедленно, даже если будут махать ветками и показывать себя парламентерами или посыльными от меня, не обращать внимания, стрелять сразу и немедленно! С заложниками, думаю, знаете, как поступать!

— Если войо попытаются напасть на крепость, убить! — уверенно ответила Галина.

— Правильно, но не совсем так! Прикажите остающимся в крепости мужчинам прикончить заложников только при угрозе захвата крепости со стороны войо. В случае боя с бурути, используйте заложников как воинов, но так, чтобы не сбежали.

В продолжение разговора Ярослав и женщины прошли ворота и остановились на пандусе. Основные силы колонистов уже давно покинули крепость. Хвост уходящей колонны стремился исчезнуть среди полуразрушенных улиц города. С Ярославом оставался только Труба и пара лошадей. Видя необходимость спешить, он взмахом руки приказал Миэле подыматься в седло. Энола медленно вскарабкалась на недовольное животное, неуклюже размахивая свисающими с плеч торбами, неудобно устроилась на крупе. Сокол от такой несуразности повел задом, намереваясь стряхнуть тело и требуя от седока занять подобающее место в седле. Ярослав успокоил коня, ласково похлопав:

— Ну–ну, спокойно, милый… тебе придется нести нас двоих…

Затем, как бы вспомнив, продолжал:

— ...в крепости сейчас много лодок… Если мы все поляжем!

Анна и Галина в голос возмутились: