Называйте меня Хель (СИ) - "Zaraza takaja"

— Хель, — взглянул на меня Томми, когда Пэнси ушла. — Шел бы ты тоже…

— …нахрен и не мешал работать, — закончил я за Томми мысль. — Понял, исчез. Только, Томми, дай мне какой-нибудь пропуск, чтобы я два часа к тебе не пробивался сквозь груди твоих чиновников.

Лорд Слизерин хмыкнул, снял с шеи медальон с родовым гербом и сам надел его на меня.

— С этим тебя не посмеют остановить. Но если вдруг, то отправляй Патронуса.

— Я сам быстрей дойду, пока эта мерзкая скотина соизволит оторваться от вылизывания яиц.

— А знаешь, есть мнение, что Патронус — это отражение сути самого мага.

Кидать ничем в Томми я не стал. Демонстративно обиделся, вздёрнул голову и гордо удалился по направлению к двери. Не забыв кинуть косой взгляд на Тома через отражение в стеклянной дверце шкафа.

— Ну точно похож… — прилетели мне в спину слова Томми.

Ну вот и всё, осталось только ждать. На сегодняшний момент ничего больше я сделать не могу. Прогулявшись по вечернему Лондону, празднично украшенному гирляндами к завтрашнему Рождеству, я завернул в торговый центр и присел за столик в кафе. Смакуя маленькими глотками крепкий эспрессо, я с ужасом вспомнил, что только вчера вернулся из Хогвартса. За эти поганые сутки случилось столько всего, что кажется, будто месяц прошел.

Ну и куда дальше? Пойти поплакаться Ларсу или сразу в коттедж? А может к родителям забежать? Я же ушел от них чисто по-английски: хлопнув перед носом дверью. Да и на сотовом телефоне больше двадцати непринятых звонков. Родители, всё-таки. Как говорится: «Друзей мы выбираем себе сами, за это Судьба наказывает нас родственниками».

До пригорода я решил добраться на такси. И заморачиваться с местом для аппарации не хотелось, и прогуляться я был не прочь. На улице падал первый чистый снежок, переливаясь в свете многоцветных гирлянд и уличных фонарей, и таял на лобовом стекле. Безостановочно работали дворники в такси и радио. Я чуть сильнее откинул спинку пассажирского сидения и попросил сначала немного покатать меня по городу. Всё равно платить я буду по счётчику.

— Проблемы? — хмыкнул средних лет мужчина и глянул на маленькую фотографию семьи, что была закреплена возле приборной панели. — С девушкой?

— С родителями.

— Мой Крис тоже так думал. Что его не любят, что зря запрещают многие вещи, что он уже взрослый и знает всё лучше других. Но ты вот о чём подумай, парень, если однажды с тобой случится несчастье и ты окажешься прикован к инвалидному креслу, то тебя может бросить девушка, могут отвернуться друзья, и только родителям ты будешь нужен всегда и любым.

— Знакомая ситуация? — хмыкнул я, добавляя беспалочковый Конфундус.

— Скутер. Он с друзьями гонял в стритрейсе и вылетел с дороги. Четыре месяца в больнице и уже два года дома. Крис пытается держаться, но я слышу, как он плачет по ночам и просит у нас прощения. Вот только уже ничего не изменить.

— А врачи что говорят?

— А что они скажут? Ему ноги раздробило полностью. Хотя сейчас всё что угодно можно сделать, даже протезы на искусственном интеллекте, но только за деньги. А у нас столько нет.

— А сколько надо?

— Четверть миллиона.

Я закончил разговор и достал сотовый телефон. Водитель меня больше не отвлекал и через час подвёз к коттеджу. Я расплатился с ним, открыл калитку, обернувшись в след отъезжающей машине. Рэй Донован завтра будет очень удивлён, обнаружив на своей карте анонимный перевод на двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. С Рождеством. Пусть хоть у кого-то этот день будет счастливым.

Верьте в чудеса и однажды они поверят в вас…

========== Глава 41 ==========

Разговор с родителями у меня вышел сложный. Они никак не могли понять, что меня так взбесило. И объяснить я им не мог, не вдаваясь в тонкости магического мира. Вот только сделать ничего уже нельзя. Да и не виноват этот ребёнок в том, что существует.

— Хоть бы позвонил нам! — ругался на меня отец. — Мы же уже по больницам звонить начали. Ты не берёшь трубку, дед не берёт! И в Лондоне его неизвестно где искать. Что мы думать должны были?

— Раньше думать надо было, — фыркнул я. — Это, между прочим, не ваш коттедж. Вы этим ребёнком мне проблемы создали и Ларса из дому выжили. Тебя ничего не напрягает, а? Может, для начала посоветоваться надо было. Если не со мной, то хоть с Ларсом? А если вы такие самостоятельные, то, может, это не Ларсу, а вам съехать надо было?

— Вот значит как ты заговорил! Надеешься, что дед этот коттедж тебе оставит?

— И это вы меня эгоистом называете? А сами-то что заработали? Что у вас есть своего, кроме кредитов? Ну-ка напомни мне, отец, когда вы в последний раз на меня деньги тратили? Одежда, телефон, ноутбук… Всем этим я давно обеспечиваю себя сам. А вы одной Лиззке ума дать не могли. Я весь её первый курс вынужден был краснеть за сестру. Я смотрю, вы как цыгане: эти дети не получились, так давай других наделаем?

— Значит, семья тебя не устраивает? — влезла мать.

— Меня много что не устраивает. Например, чужие косяки разгребать. Вы со своей жизнью разберитесь, а в мою лезть не надо. Я с ней сам справлюсь.

Спать мы разошлись жутко недовольные друг другом. Каждый из нас остался при своём мнении и каждый был уверен в своей правоте. Родители считают меня пятнадцатилетним подростком с обострением переходного периода, а я не могу им объяснить, что я взрослый, битый жизнью человек, который видел за все свои жизни столько дерьма, сколько им и не снилось. А ещё меня бесит, что уступать приходится тому, кто умнее, потому что дураку не докажешь, что он не прав.

Утром я лениво ковырял завтрак и понимал, что без Ларса этот дом опустел. Как будто что-то важное ушло отсюда. Исчезло ощущение дома, чувство родства, непередаваемый уют. Я грустно усмехнулся, абсолютно точно понимая, что сижу за столом с совершенно посторонними мне людьми. Даже на Лиззку я психовал, потому что чувствовал в ней родство. Она всегда была для меня противной, вредной, бесючей сестрой.

Вот что значит магия. Это не просто сила, не просто дар. Это энергия, которая объединяет людей. Даже сквибы ощущаются на подсознательном уровне. А теперь — пустота вокруг. Ребёнок матери — маггл. Как и родители. Их нет в моём мироощущении.

— До конца каникул я останусь у Ларса, — сообщил я. — Телефон часто будет отключен, поэтому, если будет что-то срочное, связывайтесь с дедом.

Я отложил приборы и поднялся из-за стола. Больше мне разговаривать с ними не о чем. По уму следовало турнуть их отсюда и переселить Ларса и Саймона из квартиры. Этот дом принадлежит Ларсу. Он выбирал его для себя и на свой вкус, и будет правильнее, если они будут жить здесь, а не в маленькой квартирке. А родители им с Саймоном жить спокойно не дадут. Но решение принимать деду. А вот поговорить с ним на эту тему надо.

Из квартиры я аппарировал к себе в особняк, а уже оттуда камином переместился в министерство. В этот раз задерживать меня никто не стал и до кабинета Томми я добрался за несколько минут.

— Есть новости?

— Допросили Авроров, допросили Уизли, обыскали Нору. Четверо арестовано, на Уизли наложен Обливиэйт.

— Но ведь его можно снять? Можно же, Томми?

— Можно, но это долгая процедура. У меня займёт не меньше недели. Другие провозятся дольше.

— Ты же сделаешь, правда? — я подошел к его креслу и наклонился к самому лицу. — Скажи, что ты это сделаешь, Томми?