Очерки из будущего - Джон Манро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, сэр, в то время, о котором я говорю, Афины были полностью поглощены классикой. Все остальное было на втором месте с большим отрывом, и если что-то игнорировалось больше, чем другое, то это было вычисление – математика, как они это называют. Все это было отложено в сторону и оставлено там. Руководителям университета казалось, сэр, что цивилизация началась и закончилась Гомером, Венерой и Юлием Цезарем, которые жили до того, как была изобретена система умножения, и если они так хорошо обходились без нее и вообще без цифр, почему бы и нам не обойтись?
Это было соблазнительное рассуждение, и ученики приняли его с восторгом, и то же самое мнение распространилось по всем школам в округе. Все те, кто был знаком с математикой, пытались забыть о ней, и вскоре в городе не осталось ни одного ребенка, который знал бы больше, чем цифры из алфавита, и даже тогда они иногда путались со своими 9 и q, что поразительно, если подумать.
Конечно, иногда приходилось кое-что подсчитать, но все делалось, так сказать, втихаря, и людям было более или менее стыдно за это, а если они не могли получить правильную сумму, у них не хватало смелости попросить кого-нибудь помочь им.
Так вот, Сайлас П. Корну однажды случайно приехал туда по поводу каких-то предметов для музея Тонтини, секретарем которого он был, и был очень поражен трудностями, с которыми жители сталкивались при подсчетах. В свободное время он долгое время работал над механическим устройством, которое должно было производить сложные вычисления с помощью колесиков и шестеренок, которые ни один человек на свете не смог бы сделать своей головой, даже если бы захотел, – они называли эти вычисления логратумами. Я не буду говорить, что такое логратум, потому что я не знаю, но я думаю, что были построены города, восстали и пали нации, у которых никогда не было проклятого логратума, который можно было бы разделить между ними, так что они не кажутся, как вы могли бы подумать, абсолютно необходимыми для человеческого прогресса.
Однако Сайлас, похоже, считал, что на них будет большой спрос, если их удастся сделать красивыми, и, несомненно, видел в этом доллары, потому что потратил на эту работу уйму времени. Но эти логратумы, сэр, были хитрыми, и их нельзя было получить в спешке, и Сайлас начал понимать, что жизни не хватит, чтобы как следует наладить машину и зарегистрировать патент.
Приехав в Афины, он сразу же увидел, что, хотя он и не смог привести свою машину "Логратум" в рабочее состояние, он мог бы с легкостью создать меньшую машину по аналогичной схеме, которая делала бы все, что нужно Афинам, и приносила бы приличное вознаграждение. Он рассуждал так: "Если жители этого города не хотят забивать себе голову вычислениями, то пусть и не делают этого. Пусть они вложат деньги в вычислительную машину, и тогда они смогут рассчитывать на то, что работа будет сделана за них автоматически". И он отправился домой, и через несколько месяцев у него получился привлекательный на вид прибор, нечто среднее между швейной машинкой и органом, который за двадцать пять долларов мог выполнить любое простое сложение. За дополнительные десять долларов можно было добавить переключатель, который включал умножение, и тут Сайлас встрял. Он не мог добавить деление или вычитание, сколько бы долларов вы ни выложили.
И все же, не смотря на эти ограничения, это была отличная вещь, и как только она появилась в продаже, Афины сразу же набросились на нее. Не было магазина любого размера или гражданина с любой репутацией, у которого не было бы двадцатипятидолларового калькулятора. Большинство из них покупали и дополнительный переключатель за десять долларов, потому что, если подумать, даже при классическом вкусе нельзя далеко уйти, не имея на руках время от времени сумму для умножения. Как эти афинские люди обходились без деления и вычитания, я не знаю, но полагаю, что люди, которые довольствуются тем, что думают о Гомере, Венере, Цезаре и разговаривают на греческом и арабском, не очень-то преуспели в этом деле.
В Афинах Сайлас заработал немало долларов, но в других городах ему это не удалось. За пределами этого учебного центра люди вполне гордились тем, что сами занимались подсчетами, и только высмеивали зазывалу, который предлагал купить вычислительную машину. Но в Афинах Сайлас преуспел. Его калькуляторы были сконструированы так, что ошибиться было невозможно. Почти все счета, которые приходили, проверялись им перед оплатой, и не было случая, чтобы две машины высказали разное мнение, как при суммировании, так и при умножении.
У них были и другие преимущества. Их можно было использовать как подставку для ног, а когда вы не использовали эту штуку для математических целей, вы могли взбивать в ней яйца или чистить ножи и столовые приборы. Он умел изобретать, Сайлас Корну, и всегда вкладывал в свои изобретения столько, сколько мог втиснуть.
Что ж, сэр, механическая математика гудела в Афинах очень долго. Цифры были в цене, и давно уже не было такого, чтобы добрый гражданин считал сумму в уме. Затем произошел настоящий скандал.
Джеймс Джордан, мэр города, держал большой книжный магазин. У него были все тома о Гомере, Венере, Цезаре и прочих, а также грамматические справочники по всем мертвым и умирающим языкам. Он практически продавал все книги университетам и школам, и если кому-то еще нужна была книга, он наверняка обращался за ней к Джордану. Там было открыто несколько крупных счетов, и все платили по ним, не говоря ни слова, когда на них стояла печать калькулятора Сайласа Корну.
Многим горожанам уже давно казалось, что литература, да и вообще жизнь, стоит дороже, чем следовало бы, но они считали, что в этом виноват доллар, а не счет. Никто и не думал сомневаться в калькуляторе Сайласа Корну, потому что две из них всегда были в согласии, а если машины врут, то обычно делают это поодиночке, а не парами, как люди.
Однажды казначею университета прислали счет. Так случилось, что он только что получил эту работу, и, будучи новичком в Афинах, он не прочь был немного прикинуть на глазок. В результате он обнаружил переплату в пятьдесят два доллара. Поэтому в следующий раз, когда он был в городе, он обратился к Джордану и указал на ошибку.
Джордан был довольно высокомерен.
