Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин

— Видно, нельзя, — ответил тот. — Ефрейтор Козлов, доложите, как обстояло дело!

— Мы заметили нарушителя тогда, когда он отчалил от берега. Предупредили, что, если он не вернется обратно, откроем огонь. В ответ он выстрелил из пистолета. Мы с Очкасовым стрельнули по лодке, чтобы она потеряла плавучесть. В это время он приставил к виску пистолет, ну и… — пограничник безнадежно махнул рукой.

На пограничной заставе чекистов ждала «эмка» и автофургон. Прежде чем проститься с пограничниками, Чащин решил поговорить с Зосимой Притулой. Тем более что при задержании, как доложил Зуев, он ничего путного не сказал. Зубана к этому времени уже принесли к машинам, положили на землю и накрыли брезентом.

Лейтенант Домась подвел Притулу к подполковнику. Чащин нагнулся и сдернул с лица Зубана покрывало.

— Не тот ли это человек, которому вы одолжили лодку? — спросил он.

Зосима стянул медленно с головы шляпу и глухо пробубнил:

— Да… это… охотник Петро… Да как же это приключилось? — застонал он. — Я не приложу ума…

— Значит, узнали? Хорошо. Остальное расскажете в другом месте. Подумайте хорошенько над происшедшим. — Чащин распорядился доставить задержанного на заставу.

Дальнейший допрос Притулы проходил в кабинете начальника заставы.

— Вы были уверены, что Зубан берет лодку на время? — спросил Чащин.

— Само собой, а то отказал бы. Какой из меня охотник без лодки?

— Откуда в вашем мешке оказались деньги, которые обнаружил лейтенант Домась?

— Забыл оставить дома.

— Опасная забывчивость. Деньги во время своего промысла вы могли бы потерять. Что-то тут не так. Отвечайте и помните, что от ответа будет зависеть ваша дальнейшая судьба.

— Эти деньги оставил мне Петр… в залог… за лодку…

— Опять вы говорите неправду. На эту сумму можно приобрести две такие лодки, как у вас. Отсюда вытекает, что Зубан поделился с вами своими планами побега и купил не только лодку, но и ваше молчание. Не так ли?

— Нет, нет, пан начальник! Он ничего не говорил мне о своих планах. Поверьте, что это так…

— Поверил бы, но не вижу к тому оснований. А с какой целью приходила к вам вчера Каталина Зубан?

Притула мял в руках шляпу, молчал.

Чащин повторил вопрос, но ответа не получил. Тогда он решил продолжить допрос у себя в отделе.

Притулу Чащин посадил в свою машину. По дороге он изредка поглядывал на его морщинистое лицо и думал. Что заставило Зубана пустить себе пулю в лоб? На этот вопрос Притула, хотя он и был с ним на короткой ноге, ответить не сможет. Не прояснит дело и Каталина. Хотя на всякий случай допросить их надо… Он вспомнил о взорванном в сорок четвертом году тоннеле в Карпатах и вдруг поймал себя на мысли, что между этим событием и содержанием тайника Зубана должна быть какая-то связь. Итак, треугольник: Резник — Зубан — Притула. Письмо Резника Зубану с требованием распаковать свои запасы. Найденный в тайнике у Зубана план-схема, по которому можно найти склад с оружием. Об этом говорит слово «мелинит» — взрывчатка. Возможно, Резник представляет в данный момент центр, Зубан — один из руководителей группы. Если так, то Притула, он взглянул мельком на своего пассажира, несомненно, член его банды. Это ниточка, за которую можно размотать весь клубок.

Глава VIII

ПРИТУЛА И КРАМЕР

На другое утро Чащин позвонил Винокурову и сообщил, что у него поднялась температура и что он плохо себя чувствует.

— Наверно, простыл на Тисе. Принимайте отдел на себя, — он передохнул. — Я вас прошу, — через секунду продолжал он медленно, — просмотрите все бумаги, взятые из дома Зубана. Привлеките к этому делу переводчика Балога. О наиболее интересном доложите…

С первых дней пребывания в Закарпатье майор Винокуров настолько погрузился в работу, что не мог выбрать время послать своей жене письмо. Он только сообщил в коротенькой телеграмме о благополучном прибытии, и все. «Сегодня отодвину все дела в сторону и напишу», — решил Иван Алексеевич. И вот обстоятельства круто изменились. Сразу свалилась масса неотложных дел. За что браться сначала и что отложить на завтра? «Постой, Иван, не торопись, — остановил он себя. — Сперва надо разобраться, что не терпит отлагательства». Дело о контрабанде майор решил передать капитану Свирину, а самому заняться поисками связей Петра Зубана. Судя по мнению Чащина и немногим фактам, которыми располагал отдел, Зубан являлся одним из руководителей банды Хустовца, а это на сегодняшний день самое главное дело. Иван Алексеевич поднял телефонную трубку и попросил дежурного вызвать к нему переводчика Балога.

Пока Винокуров разбирал стол от лишних бумаг, в дверь постучали, и на пороге появился Николай Петрович.

— Вы меня вызывали? — учтиво спросил он.

— Пожалуйста, проходите. — Винокуров взял из сейфа папку и передал ее Балогу. — Как можно скорее переведите все ее содержимое. Постарайтесь не упустить ни одной мелочи. Располагайтесь за моим столом, а я пойду в кабинет подполковника. Если кто мне будет звонить, то переключите на меня.

Прочитав на папке: «Документы, изъятые из тайника П. Т. Зубана», Балог вопросительно посмотрел на майора. Тот, поняв вопрос, кивнул головой:

— Да, да, это родной брат отчима вашей невесты.

Балог взял из стаканчика хорошо отточенный карандаш, из папки — чистый лист бумаги и приступил к работе. Винокуров тихонько вышел. Войдя в кабинет Чащина, он тут же приказал привести к нему задержанного Зосиму Притулу.

Старик нерешительно переступил порог, снял потрепанную шляпу и осторожно присел на край предложенного ему стула. С момента задержания он немного сдал: глаза его ввалились и потускнели, лицо отекло, вены на висках вздулись, руки дрожали.

— Итак, гражданин Притула, у вас было достаточно времени, чтобы вспомнить, зачем приходила к вам сестра Петра Зубана. Что привело Каталину в ваш дом? — Винокуров внимательно разглядывал старика.

Притула откашлялся, потер заросший подбородок и, взглянув исподлобья, хрипло ответил:

— К жинке