Один континент (СИ) - Мейз Евгения

- А потом? Хочешь сказать, что потом не было такой возможности? Вообще, не единой?!

Я вижу, как он отрицательно качает головой и не верю в это. У Рафа эта возможность

появилась и он не сильно парился по этому поводу, вытащил свои клыки наружу и все!

Он молчит некоторое время. Жаль, что света здесь нет. Я не могу как следует разглядеть его

лицо. Так можно понять лукавит он или нет, вообще, понять что творится в его душе.

- Потому что я не могу. Подожди, Алекс! Я не могу рассказывать тебе об этом даже сейчас.

Я жду, когда он объяснит.

- Причин несколько. Во-первых, как ты представляешь себе это. Мы ведь только и делали, что

скандалили с тобой !

С этим я согласна, да не совсем!

- А потом? Хочешь сказать, что потом не было такой возможности? Вообще, не единой?!

Я вижу, как он отрицательно качает головой и не верю в это. У Рафа эта возможность

появилась и он не сильно парился по этому поводу, вытащил свои клыки наружу и все!

- Знаешь, когда мы с тобой ссорились ты мог бы показать своего страшилку.

На последнем слове его рука чуть сильнее, чем до этого сжала мое бедро. Он так сильно

переживает за это? Или ему не нравится, когда его зовут страшилкой?

- И ты бы сбежала? Или выпустила в меня содержимое своего кольта? Прости, но я тоже не

люблю неприятных и болезненных ощущений.

Я только вздыхаю в ответ. Кое-что я все-таки узнала. Это происходит с ним не с недавних

пор, а уже довольно продолжительный промежуток времени. Ему были бы неприятны дырки от

кольта, но кажется, они бы не принесли ему серьезного вреда.

- Спрошу еще раз: хочешь сказать, что больше не было не единой возможности? И вообще,

Шарк!

Я встаю с его колен в едином порыве.

- Что ты мне голову морочишь? Не говори мне, что тебе было дело до моей тонкой душевной

организации! Ты мог разик показаться мне в таком виде, чтобы я на будущее сто раз подумала

прежде чем перечить и огрызаться тебе.

Он сидит, развалившись на ступеньках совсем недолго. Джейк оказывается на ногах очень и

очень быстро, так что я пропускаю момент, как именно он оказался за моей спиной.

- Алекс, - говорит он мне на ухо. - Неужели ты думаешь, что мне приносит удовольствие

пугать кого-то?

Он теперь прикасается к шее с другой стороны, убирая волосы с плеча, так что волосы

щекочут кожу возле ушей.

- У нас с тобой все только наладилось и прости меня за это, но я не хотел рисковать твоим…

кхм, расположением.

Джейк целует меня в шею еще и еще, поднимаясь наверх, обхватывая губами мочку уха.

Расположением?!

- Вот как ты это называешь? - получается очень и очень слабо. - Скажешь, что все дело в

том, что мы перестали ссориться?

Джейк, взяв меня за бедра, разворачивает меня к себе.

- Считаешь, что этого мало? Почему для меня это много, а для тебя так мало?

Он тянется поцеловать меня, но я отклоняюсь. Никаких поцелуев, пока я не выясню все.

- Мне нравится, когда ты обращаешься ко мне по имени, а не молчишь, как все эти недели.

Считай меня старомодным, но я люблю, когда женщина улыбается, а не вздрагивает и плачет.

- Слушай, этого не достаточно. Ты прекрасно понимаешь это. Ты не хотел впускать Рафа,

потому что знал, что он такой же, потому что знал что там происходит.

- Нет, - обрывает он меня резко. - Алекс, я не знал!

Он на мгновение замирает, коротко выдыхая.

- Знал твой обожаемый Раф, но не я.

Я слышу злость в его голосе, я слышу язвительный тон и прекрасно понимаю что он хочет

услышать. Боже мой! Он и в самом деле так сильно ревнует к мужчине которого уже несколько

месяцев нет рядом с нами!

- Эй! Ты сейчас наговоришь и я решу, что ты на самом деле неравнодушен к нему, а не ко

мне.

Он все-таки целует меня, прижимая к себе так крепко, что становится больно, так, что

становится нечем дышать, так нетерпеливо и грубо, что ноют губы и все это длится какие-то

считанные секунды, прежде чем он берет себя в руки и все меняется.

Его прикосновения становятся такими нежными, словно он извиняется за прошлое, его руки

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

гладят по спине так осторожно, так волнительно, задерживаясь на заднице, поднимая меня в

воздух.

- Я скучал по тебе, язва.

Я некоторое время ничего не отвечаю ему, потому как у меня сбилось дыхание, а еще я жду

продолжения. И я имею в виду совсем не поцелуи.

- Он - не мой, Джейк.

- Я не знал, Алекс, - повторяется он, а я замечаю, как меняется его голос, едва уловимо,

но все-таки, хотя внешне мужчина остается прежним. - Если ты не заметила, я живу здесь, с

тобой, с вами, а не там.

Я молчу. Эти двое были заодно за моей спиной пока Раф жил здесь и делали из меня дуру.

Почему он не хотел впускать его в дом? Потому что он монстр? До определенного момента

Джейк все никак не желал оставлять меня с ним наедине.

- Ты не хотел впускать его в дом.

Джейк идет вместе со мной наверх, очень и очень медленно, задерживается на каждой из

ступенек чуть ли не на целую вечность.

- О! Теперь ты понимаешь, что я был прав?

Он не был прав. Я понятия не имела что происходит! Вот так!

- Я все еще не понимаю, - передразниваю я его, приближаясь к его лицу и кусая за губу, -

почему?

Джейк только вздыхает в ответ, я чувствую, что в его груди рождается мучительный стон. Он

возвращается вместе со мной туда откуда я ушла совсем недавно, усаживает на подоконник и

некоторое время стоит неподвижно, а потом и вовсе начинает ходить из стороны в сторону.

- Я не могу рассказать тебе о многом. Это не попытка придать своему облику таинственность

и некую загадку.

- Но у тебя получилось, - замечаю я за что и получаю недовольный рык. - Я была права

тогда, не так ли? Ты хотел на меня зарычать!

На какое-то мгновение мне становится очень смешно. Я закуриваю сигарету, улыбаясь.

- Я ведь видела твои глаза в том доме! Ты ведь еще тогда мог показать мне, что ты за

фрукт!

Джейк ничего не отвечает мне, только на слове фрукт улыбается. Его улыбка, как тонкая

белая полоска мелькает в темноте.

- До сих пор не могу понять почему тебе не страшно?

- Я не знаю. Меня пугает перспектива стать такой же, но я не дрожу по ночам вспоминая тех

парней из Ботанического сада.

Он быстро подходит ко мне, в ярко-вспыхнувшем свете зажигалки я вижу, как он серьезен, а

по рукам опустившимся мне на бедра, понимаю, что вдобавок к этому он еще и напряжен.

- Ты должна сама догадаться, что я такое, - его голос звучит очень и очень глухо. - Тогда

мне будет легче!

Я не понимаю, что с ним происходит. Отчего последние слова он говорит с каким-то надрывом

и даже болью. Словно… Словно что-то не дает ему сделать это. Я тянусь к его лицу, позабыв

о сигарете, обращая внимания, что по его вискам катятся капельки пота.

- Хорошо. Ты не можешь ни написать, ни нарисовать…

- Я не могу подсунуть тебе книжку, показать через пантомиму или указать на нужный фильм.

Нужный мне фильм? Книжка? Боже! Еще вчера я думала, что во всем виновата вода, воздух,

консервированные продукты или, самое очевидное - вирус!

- Ну, хорошо, - киваю я, когда как в голове творится полный бардак. - Пока я думаю и

пытаюсь определить тебя в какую-то из категорий известных мне монстров и явлений. Ты

можешь сказать мне, почему ты сначала кидался на него, а потом вдруг перестал и даже

расслабился?

Он молчит, а я продолжаю. Мне кажется это очень и очень важным.

- Почему сначала ты не подпускал его ко мне, а потом вдруг ни с того, ни с сего стал

доверять?

Джейк молчит, но потом вдруг поднимает руку и поглаживает меня по щеке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Потому что он пообещал мне, что никогда и ни за что не причинит тебе вреда.