Эдем в подарок - Инна Зинченко

— Как долго это будет длиться? — Решил уточнить дотошный вирус.

Но Йёса его не слышала, держа узкую белую ладонь над моей грудью, она крутила пальцами, как будто что-то наматывая на них. И вот я увидел, как у меня из-под кожи высунулся тонкий дрожащий чёрный хвостик и медленно потянулся к руке девушки. Он намертво прилип к её пальцам и стал наматываться на них, как нить на веретено. Когда она вытащила всю полёвку, то ей оставалось лишь плюнуть на неё и то, что я считал чудовищем, рассыпалось в пыль, разлетелось мелким грязным облачком! Теперь я смог вздохнуть с облегчением. Но вздох этот оказался очень болезненным и я скривился. Девушка заметила мою гримасу и поспешила успокоить:

— Не переживай, сейчас я тебя вылечу.

Её руки запорхали надо мной, как две белые бабочки. От них по всему телу разлилось мягкое тепло и боль мгновенно прекратилась. Потом от пяток до макушки прокатилась легкая вибрация, как будто меня облепила целая стая мурчащих котов. На душе стало тихо и спокойно, безумно захотелось спать. Веки отяжелели. Но я отчаянно сопротивлялся сну, мне хотелось посмотреть, чем же закончится весь этот сеанс. А ещё было много такого, о чём я хотел бы расспросить нашу гостью. Чувствуя, что долго я не продержусь, я поспешил задать, мучивший меня вопрос:

— Йёса, кто эти наги? И почему полёвка на меня напала?

— Наги — это мои хозяева, — грустно призналась она, — только ты никогда не называй так их в глаза. Сами они зовут себя иначе. На их планете наги — это каста изгоев, отщепенцев, которых отвергло общество за какие-то преступления и проступки. Они очень не любят, когда их так зовут, могут даже убить.

Весь наш разговор Вирка старательно переводил Ниде. Услышав про касту изгоев, шаманка улыбнулась.

— Как мне это всё знакомо, — почти весело сказала она. — Это почти то же, что наши северяне! Похоже, во вселенной нет ничего нового.

Теперь уже возмутился Вирка:

— А вот здесь ты не права! Мои создатели не такие! У них нет ничего подобного! — Заявил он гордо.

— Да? — Лукаво спросила Нида. — А как же они наказывают преступников?

Вирка задумался и выпалил, наконец:

— Никак! Их просто нет!

А дальше в разговор вновь включилась Йёса, она спешила объяснить поведение полёвки:

— Она напала на тебя, потому что ей был отдан приказ привести на корабль кого-то из вашей команды и, если бы он, — кивок в сторону Вирки, — не помешал, то сейчас бы тебя допрашивал сам Капитан! — Она содрогнулась, вспомнив что-то неприятное. А я незаметно для себя уснул.

Глава 25

Змей Горыныч

Я уже научился ненавидеть этот чёртов лес! Каждый раз со мной происходят неприятности, стоит только мне в него войти. Эдем… Кому вообще взбрело в голову назвать так эту агрессивную планету таким именем?..

Корабль неприятеля мы обнаружили довольно быстро. С высоты он казался маленьким и совершенно безопасным. Распластался за лесом, нелепый и смешной, как перевёрнутая на спину черепаха. Он показался мне совершенно безобидным. Враги. Да какие они враги, так, мелкие пакостники. У меня есть Вирка, который может стать кем и чем угодно, а у них только смешная консервная банка! Недооценив врага, я, кажется, заренее обрёк себя на поражение, но понял это слишком поздно. Умные люди учатся на чужих ошибках, а дураки — на своих. Исходя из этого, я ещё хуже, чем дурак, потому что меня вообще ничто не способно ничему научить! Постоянно наступать на одни и те же грабли — это моё хобби.

Во-первых: те семь километров, которые отмерил Вирка от нас до корабля противника и которые казались мне ерундовой дистанцией, пришлось преодолевать по непроходимым джунглям Эдема; во-вторых… Ай, да какая разница, что во-вторых, если с меня и первого пункта вполне достаточно!

Чем дальше мы с Виркой углублялись в лет, тем отчётливее я сознавал, что опять сделал глупость, но отступать было поздно и я, закусив губу, терпеливо шел вперёд, цепляясь за колючий кустарник и спотыкаясь о торчащие коряги. А ведь вирус предлагал подлететь к чужакам в невидимом режиме! Но я решил, что никак нельзя рисковать Йёсой и Нидой. И вот теперь приходиться ловить на себе злорадные взгляды вируса, от которого невозможно скрыть ни свои мысли, ни свою усталость.

— Глупость и благородство, — ехидно заявил Вирка, — всегда ходят рука об руку. Только глупость может обойтись без благородства, а благородство без глупости никак!

Я устало вздохнул, даже на споры уже не хватало сил. Жара, сумасшедшая влажность и постоянные препятствия вымотали меня. А вирус, между тем, продолжал философствовать:

— Дружище, зря ты меня не слушаешься, я ведь одна из древнейших форм жизни…

— Паразит — вот кто ты! — Парировал я, но без особого энтузиазма.

— О, да, — не утихал мой спутник, — это одно из ваших человеческих заблуждений. А мы, Олег, не убийцы жизни, мы, если хочешь знать, её конструкторы!

Боже ты мой, вот только этого мне не хватало! Кому ещё мог достаться вирус с манией величия? Только мне, как окончательному и бесповоротному неудачнику. Усталость заставила меня остановиться. Сев на поваленное дерево, я с интересом стал ждать дальнейших откровений Вирки — хоть какое-то, но развлечение. И он не заставил себя упрашивать. Возвышаясь надо мной во всей своей красе, он с видом опытного лектора продолжил:

— Знаешь ли ты, Олег, что всё многообразие жизни на твоей планете обеспечили именно мы, вирусы! Мы создаём новые формы жизни и уничтожаем то, что уже отслужило свой срок. Не труд создал человека, а мы!

Ничего себе заявочки! Я, конечно, не сторонник дарвиновской теории происхождения видов, но Вирка мне предлагает кое-что похуже! Эдак он скоро потребует, что все люди молились святому вирусу. Я рассмеялся.

— Слышь, Вир, в тебе нимб не жмёт? — Поинтересовался я ехидно.

Вирус пропустил моё замечание мимо ушей и продолжил:

— Олег, а ты никогда не задумывался, зачем вообще существуют вирусы, какая от них польза?

— Да никакой! — Ответил я категорично. — Один сплошной вред. Конечно, я мог бы предположить, что они контролируют численность всего живого на планете, но это сомнительно…

— Вот, — Вирка поднял к небу указательный палец, — сомнительно. Бред это, если честно! Вирусы нужны для того, чтобы создавать новые формы жизни. Думаешь, почему не находятся эти промежуточные звенья между видами? Да потому что их просто нет! Всё живое сразу появилось таким, каким ты его видишь сейчас! Мы, накапливаемся в ДНК носителей и меняем генетический код настолько, что в итоге появляется совершенно новый вид. Использованный материал мы же и уничтожаем за ненадобностью. Вот именно поэтому на Земле и исчезли динозавры. Внутривидовые мутации существуют, но никогда, слышишь, Олег, никогда даже полутораметровый кузнечик не станет кенгуру! Чтобы возник новый вид необходимо, чтобы мутации были одинаковые у всех и, чтобы популяция этого нового вида была достаточно многочисленной, чтобы выжить. Или ты считаешь иначе? А мы действуем скоординировано, это не те хаотичные мутации, которые вы наблюдаете в природе! Мы — конструкторы и творцы жизни, а вовсе не те ненужные паразиты, которыми вы, люди нас рисуете!