Колонисты - Влад Лей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, что? — спросил меня Литвин еле слышным шепотом.
— Вали одного возле пленника, левого. Я правого. Потом бежим к третьему и запинываем до смерти. Если он попытается дернуться или достать оружие — валим. Рисковать ни к чему.
— Хотелось бы живым все-таки оставить, — возразил Литвин, — нам нужен язык.
— Ладно, тогда стараемся по ногам ему стрелять.
Литвин кивнул, и мы двинулись вперед.
Глава 3. Дорога домой
Мы с Литвином подобрались достаточно близко. Я вскинул энергопистоль, выцелил «своего» мара. Как и условились с Литвином, первый выстрел его, затем уже стреляю я.
Перед началом атаки мы опять поменяли планы. У меня появились сомнения, что из винтовки Шендра я смогу попасть в мара. Да и хрен с ним, если не попаду. Меня смущало то, что мар стоял рядом с пленником. Вот последнего в силу моей неопытности я мог с легкостью зацепить. Поэтому винтовку оставил Кийко, забрав назад свой дробовик.
Кийко мы все же решили оставить в кустах — с винтовкой он обращался не лучше меня, пусть лучше будет нашим «тузом в рукаве» на всякий случай. Точнее, на случай, если что-то пойдет не так.
Щелкнула тетива, стрела улетела вперед и воткнулась точно в глаз мару, я тут же выстрелил в свою цель и тоже угодил в голову. Вот, надо же, а целился в грудь…
Мар возле костра, похоже, ничего не услышал. Ну и славно. Мы аккуратно двинули к нему, с каждым шагом набирая скорость. Когда до него оставалось метров пять, под моей ногой громко щелкнула ветка, и мар обернулся на звук.
— Лежать! Мордой в пол! Лежать! Руки! Руки задрал! — принялись орать мы с Литвином.
Но мар оказался не из робкого десятка. Он дернулся в сторону, явно хотел спрятаться за ближайшим стволом дерева, но я ему этого сделать не позволил. Миг, и он уже лежит на земле и орет, держась за пропаленную насквозь ляжку. Я сегодня прямо блещу точностью!
Мы подбегаем к вопящему мару и Литвин успевает чуть раньше меня, буквально на пару шагов. Пользуясь своим преимуществом, он со всей дури бьет ботинком мара прямо в лицо, кровь брызгает из разбитой губы, из расплющенного носа, мар затыкается — он уже без сознания.
И я слышу позади нас выстрел. Настолько оглушительный, что мне кажется, будто из пушки палят. Литвин хватается за бок и падает на землю. Я падаю вместе с ним, перекатываюсь в сторону, пытаясь уйти от следующего выстрела, наверняка предназначенного мне.
Я слышу стрекот ИВы, слышу на самой грани, но он звучит как песня, как нечто божественное, прекрасное. Этот стрекот означает, что Кийко открыл огонь по еще невидимому для меня противнику, что у меня есть шанс.
Еще одна очередь, и еще. Я успеваю перекатиться на спину, вожу оружием в поисках врага и не нахожу его.
Движение!
Даже никого не увидев, посылаю туда два импульса, один за другим.
— Твою мать! — ревет рядом Литвин, катаясь по земле, держась за бок.
Жив! Уже хорошо! Пусть и ранен, но жив!
Я поднялся на ноги и принялся озираться по сторонам. Метрах в семи от нас, на краю поляны, лежит четвертый мар. Он еще дергается, но уже ясно — это предсмертные судороги.
Вот же, срань! Их было четверо, и мы едва не попали! Хорошо, что я догадался оставить Кийко в кустах, иначе наверняка он успел бы положить нас всех.
Возле дергающегося мара я вижу оружие — странного вида винтовку или ружье, громоздкое и массивное на вид, сделанное словно из пластика. У него необычайный светло-серый цвет, не свойственный всему тому оружию, что я видел, он создает впечатление, что это что-то футуристическое, даже не человеческое. Надо будет Толянычу ее показать, или Кузьме. Явно ведь не огнестрел обычный.
Затем мой взгляд натыкается на двух маров, неподвижно лежащих на земле. У одного из головы торчит стрела. А второй жмурик появился благодаря мне. Я его убил.
— Ты как, нормально? — я повернулся на голос и увидел Кийко, сидящего на корточках рядом с Литвином.
— Нормально… — просипел я.
— Так может, ваше сиятельство не будет изображать из себя столб, а поищет аптечку у этих ущербных? — прокричал с перекошенным то ли от злости, то ли от боли лицом Литвин.
Я, как сомнамбула, двинулся к палатке. Влез внутрь и принялся обыскивать аккуратно свернутый спальный мешок. Потратив на это глупое действо несколько секунд, до меня наконец дошло, что я делаю, и я переключился на содержимое четырех мешков, стоящих в центре палатки.
Аптечка нашлась во втором.
Я схватил ее и буквально выпал из палатки, запутался в собственных ногах, рухнул на землю, поднялся и в три прыжка достиг места, где лежал Литвин.
— Дай сюда! — аптечку у меня забрал Кийко. Он сноровисто подготовил шприц, молниеносно ткнул иголкой Литвина, затем довольно грубо раздвинул рану, заставив Литвина заорать, выдавил содержимое медпасты, отбросив пустой тюбик и требовательно протянув ко мне руку.
— Воду дай.
— Зачем? — ошалело спросил я. — В ушах еще звенело от крика потерявшего сознание Литвина.
— Рану промыть, — пояснил Кийко и повторил, — дай воду, говорю!
Я попытался достать флягу из рюкзака, но вспомнил, что сбросил его возле волокуш, на которых лежал Шендр.
— У меня нет… — промямлил я.
— В палатке посмотри! — тяжело вздохнув, подсказал мне Кийко.
Я бросился назад к палатке, достаточно быстро нашел флягу и вернулся назад.
Кийко облил кожу вокруг раны, ее края, а затем вновь раздвинул рану и впрыснул заживляющий гель. Большая часть попала прямо в рану, но значительная часть осталась и снаружи. Кийко взял бинт, оторвал солидный кусок, сложил его и наложил на рану, а остатки бинта принялся обматывать вокруг торса. Причем достаточно плотно.
— Ты зачем все это в рану вбрызгивал? — спросил я.
— Так меньше шансов поймать инфекцию, — пояснил Кийко.
— Но нас учили, что…
— Это если врач найдется поблизости, а если нет — лучше делать так, как я. Поверь, уже не раз так делали… Если сделать стандартно — шанс поймать инфекцию очень высокий.
