Карнивора (СИ) - Лейпек Дин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кит предпочел бы, чтобы способность чувствовать утратила душа, а не тело. Но выбирать не приходилось.
* * *Звук шагов. Отрывистых, решительных и одновременно на удивление тихих. Вздох совсем рядом — Дор?
— Зачем ты пошел вместе с ним?
Голос Марики — такой же ледяной, как и раньше, и все же Кит слышит небольшое отличие. Будто лед покрылся трещинами.
Тишина. Кит представляет, как Дор улыбается.
— Ну? — теперь в ее голосе раздражение.
— Я просто не знаю, какая из десяти причин устроит тебя больше.
— Меня устроят все.
Опять вздох.
— Во-первых, Кит попросил меня об этом. Во-вторых, если бы я не согласился сразу, он стал бы меня уговаривать. В-третьих, если бы я не дал себя уговорить, он стал бы придумывать, как меня заставить. В-четвертых, я уже несколько месяцев проторчал в Нараго. В-пятых… Что? Я предупреждал!
Пауза.
— Хорошо. Продолжай.
— Тебе не пройти в Карнивору без моей помощи, Марика, — внезапно говорит Дор совсем другим голосом. — Ни тебе, ни Киту. А мне не обойтись без вашей.
— И не мечтай.
Шаги стремительно удаляются.
Кит не хочет проваливаться обратно в темноту, он очень хочет задать вопросы Дору — например, что за тварьское заклинание тот на него наложил?! — но теплые волны накрывают, утаскивают на дно, стирают память, волю, силы сопротивляться.
Тишина. Мир. Покой.
* * *— Дор. Мне нужно, чтобы ты снял с него заклинание.
Лед еще подтаял, трещины разбежались во все стороны, и кажется, что вот-вот льдины расступятся в стороны, и под ними покажется…
Что?
Дор молчит.
— Если ты отдашь его, возможно, мне удастся уговорить их отпустить тебя. Я не могу держать вас здесь вечность. Сихар начинает… выказывать нетерпение.
— Почему тебя это волнует, Марика? — внезапно спрашивает Дор, и слова звучат хлестко, как удар хлыста. — Тебя, Волка из Леса?
— Не смей! — снова ее голос как лед. Впрочем, нет. Лед неподвижен. А это — сошедшая лавина, что несется белой волной под морозным горным небом, таким же чистым, как…
— Не смей, — продолжает она уже спокойнее. — Сихар помог мне. И не раз. Без него я бы не добралась досюда.
— А надо было? — Кит слышит в словах Дора улыбку.
Злой вздох. Быстрые шаги.
— Ты же сам сказал, что я нужна тебе? — неожиданно говорит она в отдалении. — Верно?
— Верно. Но мне нужны вы оба. И оба — живыми.
* * *— Что произошло в Кассии, Маар?
— А он тебе не рассказал?
— Рассказал. Но я люблю слушать знакомые истории.
— Вот только я не люблю повторять за другими, Дор.
— Особенно за Китом?
— Верно.
— Тогда зачем же ты все время за ним повторяешь?
— Что? — изумленно спрашивает она.
— Разве ты не видишь? На каждый поступок Кита ты отвечаешь своим — будто пытаясь доказать, что ты не хуже.
Молчание. Нехорошее молчание.
— Ты пошла за ним в Кастинию, — тем не менее продолжает Дор. Неужели не слышит того же, что слышит Кит? — Выбрала те же кафедры. Стала личным магом принцессы. Пошла на войну. Стала помогать воевать…
— Достаточно, Дор, — зло шипит она. — В любом случае, я не вижу, что повторяю теперь.
— Предаешь его.
Быстрые шаги.
* * *— Даже если — если! — я соглашусь отпустить вас обоих и не трогать Кита, нам нужно будет выбраться отсюда.
— Я знаю.
— Это военный лагерь, Дор. Из него так просто не выйти.
— Кит умеет создавать иллюзии. Я умею защищать. Этого должно хватить.
— Я тоже кое-что могу.
— Да. Показать нам дорогу.
* * *Сихар был недоволен. Впрочем, нет. На самом деле он был вне себя. Ярость пламенела в нем, как огонь, пожирающий соломенные крыши, старую ветошь, сухое дерево, и горечь покрывала душу, как жирная черная сажа. Кровь вскипала в жилах, сердце готово было разорваться от испепеляющего гнева, от жажды расправы, от порочности и недопустимости происходящего…
Готово было. Но не разрывалось. Потому что свое горячее сердце Сихар с детства усмирял холодным, как лед, ясным, как горный хрусталь, разумом. Он приучал себя, что любое смятение души, любая вспышка, любое движение чувств проверяется простым, но страшно действенным вопросом. «И что потом?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Его сердце, честное сердце изульца, чтущего Великую Матерь, сгорало от стыда и ненависти при одном взгляде на эту саидх. Все его естество восставало против нее, против черной, ужасающей магии, которую творили одетые в перчатки руки. Сихар знал, что колдунья прячет под тонкой телячьей кожей, во что чары превратили ее ладони — видел однажды мельком, когда она их перебинтовывала. Мергир должен был казнить ее, как только взял в плен — нет, раньше. Как только увидел колдунью в окружении демонов на берегу Танияры. Уничтожить это порождение зла и тьмы, стереть с лица земли…
«И что потом? — спрашивал спокойный, холодный голос разума. — Если бы не колдунья, Мергир бы умер от той злополучной раны, полученной на охоте».
«Зато из-за колдуньи его зарезали проклятые реикх, — зло шипело в ответ сердце. — Достойная вали смерть, ничего не скажешь!»
«Но до того Мергир захватил половину их южных крепостей».
«Только для того, чтобы вновь отдать этому желтоволосому колдуну!»
«Неизвестно, куда добрался бы колдун, если бы те крепости не были взяты».
«Он добрался сюда», — замечало сердце на удивление спокойно, и на это разуму нечего было возразить. Сихар мог спорить по поводу колдуньи — но по поводу колдуна они с сердцем были единодушны. Здесь и чувство, и рассудок думали одно и то же.
Колдун должен умереть.
«А что с тем… другим?» — спрашивал разум неуверенно — и тут уже сердце не знало, что ответить.
Потому что оно, честное сердце изульца, не могло позабыть короткого мгновения, когда Сихар повстречался взглядом с тем… другим.
* * *Темнота исчезла в тот момент, когда Кит уже начал к ней привыкать. Причем, в отличие от предыдущих раз, когда он с трудом продирался сквозь толщу усыпляющих волн к реальности, сейчас они пропали внезапно, как падает тяжелая занавесь с окна, впуская нестерпимо яркий солнечный свет.
Кит, ослепленный, оглушенный и парализованный — не отсутствием ощущений, а их избытком — упал бы, если бы сильные руки тут же не подхватили его.
— Так не пойдет, — раздался голос Марики — все еще холодный, но не ледяной, не застывший, а подвижный и хлесткий, как быстрый горный поток. — Если придется его тащить…
— Это уже твоя область, — усмехнулся прямо над ухом Дор. Марика фыркнула, и Кит успел сообразить, что этот звук не сулит ему ничего хорошего. В то же мгновение тело прожгло болью, как будто по сосудам разлили вместо крови раскаленный металл, сердце бешено заколотилось в груди, дыхание участилось…
Все прекратилось так же быстро, как и началось, но теперь Кит полностью контролировал свое тело. Он несколько раз глубоко вздохнул, коротко зажмурился — и наконец смог осмотреться.
Сначала Кит удивился. Аргенцы никогда не утруждали себя тем, чтобы выделять пленникам отдельную палатку — их не всегда хватало и для воинов. Сперва Кит подумал было — внутри все замерло на мгновение — что это дело рук Марики, но тут же остановил себя. Скорее всего, суеверные изульцы не хотели даже видеть северных саидх — и тем более не хотели, чтобы саидх видели их. Мало кто из южан представлял, что такое настоящая магия, а вот про сглаз слышали все.
Палатка была совершенно пустой, если не считать столба по центру, выступавшего одновременно и опорой, и местом, куда можно было привязать пленников — у основания лежали толстые веревки, перерезанные в нескольких местах. Дор замер, все еще протянув к Киту руки, будто ожидая, что тот снова упадет, Марика стояла куда дальше — но расстояние и сумрак палатки не помешал Киту разглядеть жестокую ухмылку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
