Эликсир для избранных - Михаил Анатольевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну как? Вам лучше? – поинтересовался мужчина.
– Да, значительно. Что это было в шприце?
Мужчина слегка поморщился.
– Не могу сказать…
– Секрет?
– Нет. Просто у меня отвратительная память на названия лекарств и всяких химических соединений. Не запоминаю!
– Кто вы все-таки такой?
– Моя фамилия Гиренко, – сказал мужчина. – Зовут Дмитрием Анатольевичем.
«Так вот ты какой, человек из записной книжки Любомирского», – подумал я, с интересом разглядывая его.
Гиренко расстегнул плащ, и под ним обнаружился очень недурной серый костюм. Единственное, что мне не понравилось, это то, что под пиджак мужчина надел черную водолазку. Белая рубашка выглядела бы лучше… Из внутреннего кармана пиджака Гиренко извлек удостоверение.
– Федеральная служба безопасности.
– Очень интересно. Я что, арестован?
– Нет.
– Тогда зачем наручники?
– Вы все время падали со стула, мы вас так зафиксировали, а класть вас на пол как-то не хотелось, – пояснил Гиренко. – Сколько им говорил, диван надо сюда какой-нибудь поставить…
Я не стал уточнять, кому «им».
– Ну теперь-то можно снять ваши браслеты? Я смогу сохранять равновесие.
– Снимем. Немного позже.
– Думаете, я на вас брошусь?
– Нет, не думаю.
– Тогда почему?
Гиренко задумчиво посмотрел куда-то мимо меня.
– Видите ли, Алексей, наша беседа будет носить… как бы это выразиться?.. отчасти воспитательный характер. И некоторая несвобода в движениях должна напоминать вам о существующих ограничениях…
– Что-то вы очень сложное сочинили. Прямо философ сыска!
Гиренко рассмеялся:
– Да-да, таким примерно я вас себе и представлял.
– А с чего-то это вы вообще стали обо мне что-то представлять?
Меня начинала раздражать его манера вести разговор.
– О, поверьте, у меня были для этого основания.
– Какие же, позвольте спросить? Мы разве с вами знакомы?
– Нет, лично мы с вами не знакомы, но между нами существует… определенная связь.
– Что же это за связь? Я не очень понимаю…
Гиренко ухмыльнулся. Судя по всему, мое раздражение его забавляло.
– Мы обязательно поговорим об этом, но немного позже. А сначала я задам вам несколько простых вопросов, а вы постараетесь на них честно ответить.
– Это допрос?
– Нет.
– Значит, я могу не отвечать?
– Можете.
– Мне что-нибудь за это будет?
– Ммм… Нет. Но я бы на вашем месте ответил. Зачем, скажите на милость, злить Федеральную службу безопасности?
– Резонно. Валяйте, давайте ваши вопросы.
– Как давно вы знаете человека по имени Стивен Лейн?
– Совсем недавно.
– Кем он вам приходится?
– Он мне приходится бойфрендом моей дочери.
– А где живет ваша дочь?
– Там же, где и моя бывшая жена, – в Канаде.
– Ага.
Мне показалось, что на самом деле Гиренко прекрасно знал и про Ксению, и про Лену, и про Канаду. И вопросы его были то ли проверочными, то ли отвлекающими.
– Что нужно было Лейну от вас?
«Вот тут внимание! – подумал я. – Пожалуй, это главный вопрос». Я, конечно, мог бы запереться и сказать, что мы говорили исключительно о семейных делах, но… «Могу я повредить Стивену, пересказав в общих чертах содержание нашей беседы? – размышлял я. – Да вроде бы нет. Никому ведь не запрещено обсуждать научную работу моего прадеда. Хотя кто знает? От этих людей с книжечками всего можно ожидать… С другой стороны, по уточняющим вопросам я, быть может, смогу понять, чего они ищут…»
– Стив… Стивен Лейн спрашивал меня об исследованиях моего прадеда профессора Павла Алексеевича Заблудовского.
– Вот как? А что именно его интересовало?
Я отметил про себя, что Гиренко не спросил, в чем, собственно, состояла суть работ Заблудовского. Он был в курсе.
– Его интересовало, не ведутся ли сейчас в России исследования… в этом направлении.
– И что вы ответили?
– Ответил, что никогда не слышал о подобных исследованиях.
– Как Лейн объяснил свой интерес?
– Он представляет венчурный инвестиционный фонд, который вкладывает средства в различные медицинские технологии. По его мнению, идеи Заблудовского и сегодня представляют интерес. К ним можно было бы вернуться…
– Они что, хотят наладить производство лизатов?
«Он знает слово. Что это? Сигнал – нам все известно?»
– Он этого не исключил.
– То есть речь шла об использовании… тканевых препаратов в лечебных целях?
– Да, я полагаю.
– А больше Лейн ни о чем не спрашивал?
Гиренко спросил об этом небрежно, как будто невзначай, но по его остановившемуся взгляду я понял, что его очень интересует ответ.
«Вот оно что! – подумал я. – Сторожевые псы заворочались. Они хотят знать, не интересовала ли Лейна «мертвая» вода? Может, они думают, что американцы пытаются выяснить причины смерти Манюченко? Черт, а если правда? Кто ты, малыш Стиви? Я совсем ничего про тебя не знаю. Спокойно! Дыши пореже. В этой комнате полно бацилл шпиономании…»
– Нет, больше он ни о чем не спрашивал.
– А почему вдруг вы так основательно взялись за изучение трудов своего уважаемого предка? – неожиданно сменил тему Гиренко.
– Непосредственным поводом для этого стало предложение написать статью о профессоре Заблудовском.
– От кого оно поступило?
– От организаторов научной конференции, посвященной годовщине основания Казанского ветеринарного института.
– Кто именно на вас вышел?
– Его звали… его зовут Адель Хабибуллин. Он, насколько я понимаю, пиарщик.
– Вы его знали до этого?
– Нет, никогда не встречал.
– А вы были знакомы с Вячеславом Любомирским?
– Да, мы со Славой когда-то работали вместе.
– В последнее время вы с ним общались?
«Манюченко! Манюченко!» – стучало у меня в голове.
– Нет, можно сказать, мы совсем не общались.
– А когда вы видели его в последний раз?
– Сложный вопрос. Слава погиб больше года назад. Я видел его…
Мне пришлось напрячь память.
– …Незадолго до его смерти… Мы случайно столкнулись в магазине.
– О чем разговаривали?
– Да не помню я уже! Так, наверное, перекинулись парой слов. Small talk, как говорят англичане.
– Любомирский не рассказывал, чем занимался в то время?
– В последние годы Вячеслав Любомирский редактировал интернет-издание «Проект-2014». И об этом было известно всем.
– Я имел в виду другое. Не говорил он о каких-то расследованиях? Или, может быть, вам об этом говорили другие люди? Общие знакомые?
«Черт! Кого он имеет в виду? Толубеева? Марину? Может, у Любомирских в квартире “жучки”? Куда вообще он клонит?»
