Клеймо Теней - Владимир Кравченко

- Мы можем отправляться. Но прежде чем мы выдвинемся, я вынужден попросить вас дать слово карателя, что вы не расскажете королю в своем рапорте где и при каких обстоятельствах меня нашли, - обратился к ожидающей его группе людей Наут.

- Но мы... - попытался было возразить Лиррок, но был нагло прерван своим бывшим руководителем.

- Если вы не дадите мне клятву карателя, что никто не узнает о том, что вы тут увидели, то вы умрете уже через минуту. А я вернусь обратно к королю и скажу, что вы решили совершить надо мной самосуд, - серьезным тоном произнес Наутиэль.

Аура мощи сейчас развивалась вокруг него как плащ, начисто подавляя любую волю к сопротивлению. Над поляной нависло тяжелое молчание, готовое в любой момент взорваться вихрем смертельной схватки, из которой отряду карателей не суждено было выйти победителями. Первым сдался Лиррок, а за ним последовали и все остальные.

- Я Лиррок Адвентур, клянусь своей честью карателя, что никто не узнает о том, где и при каких обстоятельствах я встретил своего бывшего руководителя Наутиэля Феритала, - отчеканил Лиррок, не оставляя себе ни малейшей лазейки нарушить данную им клятву.

Чуть позже каждый из пришедших произнес точно такую же клятву, и только после этого Наут расслабился и отправился обратно в Ориан, навстречу неминуемой и наверняка очень мучительной смерти. Позже было недельное путешествие в Орус, во время которого Наут не предпринял никакой попытки сбежать или хоть как-то испортить жизнь своим провожатым. Более того, за все семь дней он не проронил ни единого слова, полностью погрузившись в свои мысли. Сейчас, наверное, впервые в жизни он думал не о своих исследованиях, а о тех людях, которых пришлось оставить там, в этих опаснейших болотах. Но за угартов он был более-менее спокоен. Наутиэль научил их всему, что только знал сам о выживании в таких местах, так что все с доверившимися ему людьми будет хорошо.

На седьмой день, когда вся процессия уже приближалась к Орусу, на Наута одели прочную смерительную рубашку, лишая возможности нормально двигаться. При желании он мог разорвать ее без особых усилий, вот только ничего подобного он делать не собирался. Наут принесет себя в жертву ради благополучия своего сына и его будущих детей.

Вскоре отряд, наконец, попал в город, и каратели с пленником запетляли по таким знакомым улочкам столицы. Добравшись до дворца, его бросили в самую паршивую темницу, которая только могла находиться в этих стенах. Каменный мешок с узкими стенами и низким потолком стал ему домом на целый месяц. Единственным визитером, периодически навещавшим Наута, был тюремщик, который приносил ему очередную порцию отвратительных на вид и на вкус помоев.

За все время своего заключения бывший каратель так ни разу и не притронулся к еде, заставляя тюремщика удивляться, как узнику удается выживать, не употребляя ни пищи, ни воды. И вот, когда начался второй месяц его заключения, за Наутиэлем пришли пятеро угрюмых детин, и заковали того в цепи. Проведя узника по полутемным коридорам, они вывели его во внутренний двор королевского дворца. Там, в живописном саду на маленькой резной скамейке сидел Хит и медленно водил пальцами по страницам слепой книги.

- Оставьте нас, - обратился король к сопровождавшим узника людям. Те молча поклонились, и ушли, быстро затерявшись в непроглядной растительности.

- Рад снова тебя видеть, Наут, - усмехнувшись, король поприветствовал своего бывшего слугу.

- Не могу сказать того же самого, ваше величество, - бесцветным тоном ответил ему Наут.

- Кто бы сомневался. У меня есть к тебе одно предложение.

- Я весь внимание, ваше величество.

- Если ты расскажешь мне реальные обстоятельства твоей поимки, а не ту байку, что мне наплели каратели, то смерть твоя будет быстрой и безболезненной.

- Все было именно так, как сказал мой бывший отряд.

- И ты думаешь, я поверю в то, что ты сдался без боя, на милость победителей, отлично понимая, что тебя ждет, когда ты попадешь в мои руки? - изогнул бровь Хит.

- Расклад был все равно не в мою пользу.

- Может, и так. Но по крайне мере ты бы умер в славной схватке, а не под свист ликующей толпы, испытывая жуткие мучения.

- Мне абсолютно все равно, как отойти в иной мир. Зачем же тогда проливать кровь моих бывших подчиненных, которые просто исполняют приказ бездушного садиста?

Ноздри короля гневно раздулись. Лицо покраснело, и вены выступили у него на шее.

- Значит, никакой сделки. Ну что ж, скоро ты ощутишь на своей шкуре, каково это, идти против Хита II! - яростно выкрикнул король и позвонил в лежащий рядом с ним колокольчик.

Мгновенно появившиеся тюремщики, которые привели Наута к королю, встали перед своим владыкой, ожидая приказов.

- В пыточную его. Я лично займусь этим отродьем, - выплюнул король.

Схватив Наута под локти, его потащили по садовым тропинкам туда, откуда обычно не выходили. Снова пропетляв по полутемным коридорам дворцовых подземелий, тюремщики приволокли Наута в комнату, доверху набитую приспособлениями для принесения себе подобным неистовой боли. Различные дыбы, клещи, крюки, висящие с потолка, были самой безобидной утварью. Наутиэля посадили на стул, спинкой и сидением которому служили сотни острейших иголок. Прочно приковав его цепями к трону искупления, как его называли слуги плети, провожатые начали разводить огонь в стоящей рядом жаровне.

Наутиэль отлично понимал, что сейчас с ним произойдет, но бывший подданный Ориана решил не дарить своим мучителям удовольствия услышать его крик. Дело осложнялось тем, что так просто он не умрет, даже если за ним не будут следить многочисленные врачи с приказом не дать предателю ускользнуть в объятия старухи с косой. Иголки постепенно впивались в тело Наута, причиняя некоторый дискомфорт. Болью бы он это не назвал. Операция по усилению мышц за счет стальных волокон была куда болезненнее.

Вскоре в пыточную пришел сам король и, подойдя к одному из столов с пыточными инструментами, взял с него ржавый железный прут.

- Знаешь, Наут, прежде чем тебя привселюдно казнят, мы успеем познакомиться поближе, - с гадкой улыбкой прошептал Хит, наклонившись к уху пленника, - Сейчас ты узнаешь, каково это, быть мной.

Наутиэлю пришлось приложить немало усилий, чтобы не разорвать эти смехотворные цепи и не скрутить этому садисту шею. Но было слишком рано, и то, что король так надеется на сдерживающие Наута оковы, это даже к лучшему. Тем временем, король подошел к уже раскаленной жаровне и положил взятый прут в красные угли.

- А знаешь, я даже немного расстроен, что все сложилось именно так, - с напускной грустью вдруг сказал Хит.