История Швеции - Игвар Андерсоон

При решении различных спорных вопросов консерваторы и либералы чаще всего выступали друг против друга. В вопросе же об упорядочении денежной системы, о чем шли дебаты уже в риксдагах 10-х годов XIX в., господствовало в основном единство и, таким образом, постепенно была принята общая программа действий. Однако только к 1834 г. была подготовлена новая денежная реформа — третья после 1775 г. Ценность бумажных денег понизилась наполовину, прочный курс был восстановлен. В основном риксдаг и правительство сотрудничали здесь довольно дружно. Но в области экономики были другие, более важные вопросы, где новое столкнулось со старым. К таким вопросам относились: расширение категории земель, подлежащих размежеванию, продолжающееся раздробление деревень, окончательно оформившееся в положении «о земельном размежевании» (1827), и поднятие новых участков целины. Применялись новые методы и новые средства производства, рутинные способы обработки земли были оставлены, и перед предприимчивым и старательным крестьянином открылись большие возможности [94]. Но жизнь в деревне в этот переходный период имела и свои темные стороны. Задолженность крестьян и другие затруднения в связи с размежеванием были еще наименьшим злом; важнейшим вопросом был вопрос о положении сельскохозяйственных рабочих, которого мы уже касались. Продолжался быстрый рост населения, чему содействовали «мир, прививки и картофель», как выразился, немного цинично, но метко, Тегнер; население с 2400 тыс. человек в 1810 г. увеличилось до 3500 тыс. человек в 1850 г. Теперь крестьяне не могли полностью обеспечить снабжение увеличившегося населения; поднятие целины и более интенсивные способы обработки земли не давали достаточно эффективных результатов; раздробление уже существующих крестьянских участков не могло перейти за известные пределы. В Швеции не было также крупной промышленности, в которой можно было бы занять избыточную рабочую силу. Избыток населения, таким образом, оставался в деревне на подчиненном положении или на положении свободных сельскохозяйственных рабочих различного типа. Одним из таких типов был торпарь — мелкий арендатор крестьянской земли. К другому типу принадлежали безземельные крестьяне-бобыли, имевшие оседлое жилье без земли («backstuga») и соглашавшиеся на любую работу, которую им предлагали; к третьему типу относились батраки, то есть наемные рабочие, пользовавшиеся жильем хозяина и получавшие часть жалованья натурой. Эта система начала применяться в больших хозяйствах в начале XIX в. Быстрый рост численности всех этих групп населения и экономические затруднения составляли серьезную социальную проблему; наиболее остро стояли вопросы социального обеспечения. К этому необходимо добавить неурожаи и кризисы.

Уже указывалось, что в то время все еще не было крупной промышленности. В начале XIX в. горная промышленность находилась почти на том же уровне, что и 150 лет назад, в ней действовали различные устаревшие строгие правила об объеме производства, о месте производства и т. д. Шведское производство железа имело постоянный объем и обеспеченный рынок (вывоз железа составлял 64 % к стоимости всего шведского экспорта.), но оно застыло в старых формах.

В своих воспоминаниях Гейер дал описание шведской заводской жизни на рубеже столетия или несколько ранее, которое с полным основанием стало классическим:

«Это пламя из глубины снегов, потоки вод из-под ледяных сводов и колоннад; тяжелые, далеко слышные в морозном воздухе удары молота, свидетельствующие о том, что человек не спит; длинные вереницы возчиков, с покрытыми инеем бородами, перевозящих чугун и железо, напряжение мускулов и пот, морозы и сугробы, ржущие лошади, облака пара, поднимающиеся из их ноздрей, хлопотливо суетящийся народ — как все это замечательно! Как много вечеров глядел я на это пламя кузниц и следил за сверкающими искрами, гаснущими в мрачном пространстве».

Эта интересная картина дает представление о том, насколько отличалось положение в Швеции от положения в Европе времени промышленной революции. Данное Гейером описание — идиллия, уже обреченная на гибель, так как за несколько десятков лет до этого в Англии был найден способ использования каменного угля при производстве железа; в связи с этим резко уменьшилось употребление леса в железоделательной промышленности, и Швеция оказалась в совершенно новом положении. Горное дело в Швеции необходимо было модернизировать; это и происходило в течение десятилетий, о которых здесь идет речь. Устаревшая политика в области горного дела, покоившаяся на традициях XVII в., была отброшена. Застрельщиками реформы были промышленники и заводчики нового типа; многие государственные чиновники и члены правительства также придерживались в своей политике умеренного экономического либерализма, например государственный секретарь Вирсен. Таким образом, с 20-х годов XIX в. железоделательная промышленность могла развиваться более свободно, предприимчивые заводчики, располагавшие большими капиталами, такие как Берн, Петре и Экман, ввели «ланкаширскую ковку». Старые формы труда стали постепенно исчезать, начали развиваться современные предприятия. В риксдаге, в печати того времени оживленно обсуждались вопросы смягчения строгих правил старого цехового устройства и всяких других правил, стеснявших ремесла и торговлю. Ликвидация этих правил началась на сессии риксдага 1823 г. Однако перелом в этих областях начался только в 1846 г., когда торговля и ремесла в городах и железоделательная промышленность были освобождены от старых ограничений; в сельской местности ремесла были полностью освобождены от цеховых ограничений; такие же меры были приняты в отношении торговли, за исключением местностей, непосредственно примыкавших к городам [95].

Теперь мы коснемся другой стороны — борьбы между либерализмом и консерватизмом, чисто политической стороны, в частности конституционно-политической. Здесь противоречия были крайне сильными, и они наложили свой отпечаток на всю историю риксдага того времени, в которой главное место занимала борьба между правительством и оппозицией. Оппозиция по-прежнему стремилась к расширению конституционализма и увеличению роли риксдага. Средний класс, то есть крупные землевладельцы, деловые люди, промышленники и люди пера, хотел получить политическую власть, требовал ее как право, соответствующее его возросшему значению в обществе. Сначала стороны просто мерились силами, без резких столкновений; время вплоть до конца второй половины 20-х годов XIX в. оппозиция называла «безобидным временем»; авторитет Карла Юхана был также очень велик. Но постепенно Карл Юхан становился все более консервативным и все больше превращался в неограниченного монарха, враждебного всякой оппозиции. Карл Юхан выказал явную склонность решать даже самые важные вопросы единолично или вместе с преданными ему людьми, что шло вразрез с основными законами страны. Он враждебно встретил требования либералов относительно изменения конституции. Членов государственного совета назначал только он сам, как правило — из высшего чиновничества, и они сохраняли свои посты на протяжении многих лет. Как правило, члены совета подавали в отставку не все сразу, что обеспечивало преемственность его работы. По отношению к королю государственный совет не проявлял особой самостоятельности; постепенно это приводило к тому, что в совете оставалось все меньше значительных людей, и талантливым деятелям, обладавшим сильной волей, таким как Вирсен, Ерта и Хартмансдорф, не всегда было легко сотрудничать с королем. Кроме того, многие члены совета плохо знали французский язык, и им было трудно во время прений говорить по-французски; между тем Карл Юхан обладал замечательным даром речи, но он говорил на своем родном языке и так и не научился говорить по-шведски. Министром юстиции (Министр юстиции и то же время исполнял функции премьер-министра)был в то время сведущий в вопросах права, однако малозаметный юрист Фредрик Юлленборг (до 1829 г.), затем — престарелый Маттиас Русенблад (до 1840 г.), министром иностранных дел был Ларс фон Энгестрём (до 1824 г.), после него — Густав Веттерстедт, дипломатический сотрудник Карла Юхана, помогавший ему в проведении политики 1812 г. — вплоть до 1837 г. Но в своей деятельности правительство следовало желаниям короля, и одним из боевых выражений оппозиции вскоре стало «самодержавие». Говорили также о «докладах в спальне», «о господстве Брахе» — личного друга короля Магнуса Брахе, который имел противоречащее конституции влияние, особенно по вопросам назначений, и был настоящим посредником между королем и своими коллегами в совете.

Борьба была неизбежна. Яростные схватки начались на сессии риксдага 1828–1830 гг. Они достигли своего апогея на сессии риксдага 1840–1842 гг. В конце 20-х годов появились новые руководители оппозиции, более агрессивного, более последовательно либерального типа. Средний класс перешел в наступление против чиновничьей Швеции, которая была создана и укреплена конституцией 1809 г. (правильнее будет сказать, что буржуазия выступала против дворянской монархии и бюрократии). Среди руководителей оппозиции выделялись землевладелец С. X. Анкарсверд — один из самых яростных участников дебатов палаты рыцарства, заводчик Торе Петре, журналист Ларс Юхан Ерта — крупный предприниматель во многих отраслях торговли и промышленности и редактор либеральной газеты «Афтонбладет», лидер крестьянства Андерс Даниельсон и многие другие. Юрист И. Г. Рихерт, один из видных представителен либерализма, согласно действовавшей системе представительства, не мог быть избранным ни от одного сословия. В 1837 г. к этой группе присоединился после своего знаменитого отступничества один из выдающихся деятелей идейного консерватизма, Эрик Густав Гейер. Программа оппозиции может быть вкратце изложена так: усиление влияния риксдага и строгий контроль над деятельностью короля и государственного совета, реформа системы представительства с тем, чтобы оно лучше отражало интересы нового общества, в первую очередь среднего класса, и приобрело более современные формы. В своих действиях оппозиция руководствовалась возможностями, которые предоставляла ей конституция. Если бы оппозиция добилась большинства в риксдаге, то, хотя она и не могла бы выступать лично против короля, она могла бы выставить обвинения против тех членов государственного совета, которые были слишком склонны делать уступки королю, пренебрегали высшими интересами государства или превышали свои полномочия. Этим способом пытались добиться устранения лиц или отмены мероприятий, к которым неблагосклонно относилась оппозиция; много красноречия и остроумия было затрачено в риксдаге и в его следственных комиссиях для мотивировки подобных выступлений против государственного совета. Печать также играла в этой борьбе большую роль, особенно с того времени (1830), когда руководящим органом оппозиции стала газета «Афтонбладет»; редактор этой газеты (Ерта) обладал замечательной способностью писать так, что «буржуазия это понимала», и хорошо умел пробуждать недовольство королем и государственным советом. Со своей стороны правительство ответило на это нападение прессы изданием официальных газет и использованием закона о запрещении газет, изданного в 1812 г. [96]; но путем изменения названия газеты от «Второго» до «Двадцать третьего Афтонбладет» Ерте удавалось безостановочно продолжать свою полемику и даже иронизировать над запрещениями.