Bye-bye, baby!.. - Виктория Платова

Просто…

просто-просто-просто…

Умные женщины относятся к мужчинам философски, они не ставят во главу угла карьеру, деньги или машину за бешеные тысячи евро. Наличие у Джей-Джея велосипеда они сочтут забавным. Его увлечение ребусами – экзотическим. Его работу корректором в микроскопическом non-fiction издательстве – временной. Его любовь к кошкам – христианской. Они выдадут индульгенции и всем другим слабостям Джей-Джея, главное – не мешать им и не подсказывать верное решение: громким шепотом с последней парты. И не говорить, что работа корректором вполне устраивает его. И всегда устраивала, и будет устраивать в будущем.

Это не значит, что Джей-Джей лжет. Он просто умалчивает о некоторых (незначительных с его точки зрения) фактах.

Может быть, и умные женщины умалчивают о том, что изредка наведываются на страницы романов Даниэлы Стил?..

…Блондиночка в стиле Мэрилин не отшила его и не стала лицемерно заявлять, что не знакомится с мужчинами нигде, кроме как в фитнес-клубе, на приеме у нигерийского посла и на кушетке у психоаналитика. Она выглядела вполне демократичной и благосклонно приняла приглашение выпить кофе в соседнем кафе. После того как официант принял заказ, она назвала свое имя (кажется, Хельга, но не исключено, что Кари) и поведала Джей-Джею, что работает делопроизводителем в нотариальной конторе.

В глазах блондиночки Джей-Джей прочел максимальную готовность к большому и светлому чувству, оно и немудрено: где еще мечтать о любви, как не в скучной и пыльной нотариальной конторе?

До того как рот раскрыл сам Джей-Джей, все вырисовывалось более чем лучезарно – блондиночка созрела для чувства, как земляника на солнечной поляне, а Джей-Джей был полон решимости это чувство ей подарить. И потому немедля приступил к ретрансляции семи пунктов, составлявших его внутреннюю сущность.

Известие о ребусах Хельга-Кари восприняла стоически и даже с известной долей любопытства. А вот упоминание о не слишком хорошо оплачиваемом труде корректора ее насторожило. И пассаж об отсутствии автомобиля и наличии велосипеда заставил сморщиться, как от зубной боли. Кошки тоже не входили в число приоритетов блондиночки, она назвала их дрянными животными. В связи с чем Джей-Джей благоразумно пропустил пункт о ногтях и сразу же переключился на иностранные языки. Я в них ни в зуб ногой, честно призналась блондиночка и выразительно взглянула на часы.

– Вы спешите? – поинтересовался Джей-Джей.

– Совсем забыла об одном документе… Мне нужно напечатать его до конца дня, а там десять страниц…

– Десять страниц– совсем не так много, как кажется…

– Может быть, для корректора и немного, – съязвила блондиночка. – А мне придется над ними сто часов кряду корпеть.

– Никто не в состоянии корпеть сто часов кряду. Ни над чем, – заметил Джей-Джей.

– Было приятно познакомиться, – не слишком вежливо перебила его блондиночка. – Но мне и правда пора. Может, еще увидимся.

– А кофе?..

– Выпейте его сами. За мое здоровье.

Допивая кофе блондиночки (не пропадать же добру!), Джей-Джей меланхолично размышлял о причинах своего фиаско. Оно казалось таким же закономерным, как закат поп-групп «Roxette» и «Dr.Alban», как наличие в природе цунами, торнадо и землетрясений. Конечно, все сложилось бы совсем по-другому, представься Джей-Джей секретным агентом. Или профессиональным путешественником. Или водолазом. Или, на худой конец, владельцем автомобиля, пусть и малолитражного. Именно о таких парнях мечтают девушки из нотариальных контор. А кого увлечет корректор на велосипеде?

Ясное дело – никого.

Корректор на велосипеде – фрукт непонятный, он по зубам лишь немногим натурам. Глубоким и тонко чувствующим.

Ведь семь пунктов далеко не главное в Джей-Джее, семь пунктов – суть ступеньки, ведущие в подвал его души. Ничего угрожающего жизни и здоровью в этом подвале нет, он ярко освещен (хотя и здесь встречаются затемненные уголки). В этом подвале сухо, пахнет специями, а иногда – лавандой и ванилью; вредоносные насекомые и грызуны никогда не оскверняли его своим присутствием; даже на беглый и поверхностный взгляд в нем обнаружатся целые залежи удивительных вещей – ценных, отлично сохранившихся и где-то антикварных. Сам Джей-Джей никогда не доходил до края подвала (так он велик), но каждая предпринятая экспедиция заканчивается новыми открытиями.

Конечно, не все обстоит так безоблачно, и в безупречном помещении найдутся малоприятные места; тупики, полные цементной пыли и забросанные ветошью канализационные люки. Но покажите Джей-Джею человека без недостатков! (кандидатуры Господа Бога, святого Бернардина Сиенского и матери Терезы к рассмотрению не предлагать).

Блондиночка в стиле Мэрилин не рискнула спуститься ниже верхней ступеньки, она не дала себе труд элементарно заглянуть в сокровенный подвал – и пусть ее. И пес с ней, как выражается непосредственный начальник Джей-Джея, редактор Хэгстед, тот еще орфоэпический волюнтарист. Все верно, пес с ней, но ее уход говорит о том, что стратегию знакомств нужно менять самым кардинальным образом.

Так Джей-Джей и поступил.

Для начала он хорошенько структурировал самих девушек, а также свои требования к девушкам. И тут выяснилось, что соотечественницы мало волнуют Джей-Джея.

Все они похожи на него, все они – в подавляющем большинстве – являются обладательницами светло-русых волос средней жесткости. Это раз.

Все они говорят на одном с Джей-Джеем языке, причем их собственные языковые познания куда как скудны по сравнению с познаниями non-fiction корректора. Это два.

То, чем располагают соотечественницы, можно найти в любой торгующей ширпотребом лавчонке, а Джей-Джея привлекают вещи экзотические, необычные и где-то антикварные. Это три.

А самой экзотической, необычной и антикварной вещью являются иностранные языки, до которых соотечественницам Джей-Джея нет никакого дела. Или они используют те самые языки в сугубо утилитарных целях, не то что поэт и романтик Джей-Джей. Это четыре.

Вывод: нужно искать совсем других девушек, не норвежек.

И Джей-Джей нашел их. В Интернете.

Он не особо затруднял себя поисками соответствующих сайтов, остановившись на первом попавшимся под руку. Или это был третий?.. Теперь уже не важно, ведь именно на нем обнаружилась его первая большая любовь по имени Магда.

Магда была родом из Венгрии, вела курс литературы в будапештском университете и специализировалась на творчестве некоего Шандора Петефи («великого венгерского поэта», как оказалось впоследствии). Первое письмо Магды выглядело безупречным: хороший литературный английский с незначительными вкраплениями норвежского, цитата из Ибсена, упоминание о Григе и скромная приписка в конце: «Ищу мужчину с душой поэта».