Потерянный альбом - Эван Дара

— Просто здорово, спасибо, сказал он: избавишь меня от хлопот;

— Запросто;

— Можем встретиться на шоссе, где ты меня и высадишь;

— Еще бы;

— Ну, здорово, сказал он: было бы отлично;

— Без проблем, сказал я: приеду;

— А ты, значит, преподаешь в университете Месы? спросил он;

— Я? сказал я: нет, вообще нет;

— А;

— Никакой связи;

— Хорошо, сказал он: а то мне что-то показалось, что ты тот проф, который когда-то вел психологию у моей подруги; ее описание — внешнее — вроде совпадает;

— Нет, сказал я: никакой связи;

— Тем лучше, сказал он: она от него была не в восторге; в смысле, подруга у меня хорошая — и, между прочим, вылитая копия Синди Шерман, — но, говорит, этот проф был настоящим республиканцем-супрематистом, который любил вставать перед классом в позу и плохо пародировать Стэна Лорела;

— Просто очаровательно;

— И не говори;

— Я только пользуюсь библиотекой, сказал я: провожу исследования;

— Ты вроде бы из Ломы? спросил он;

— Вообще-то из округи Миннеаполиса, сказал я: в Ломе живу только потому, что все отели в Гран-Джанкшене уже забронированы; там проходит какая-то конференция производителей оконных рам или что-то в этом роде;

— Ага, сказал он: я слышал; рядом с кампусом даже в ресторан не войдешь, все забито;

— А ты? сказал я;

— Что? сказал он;

— Ты студент? спросил я,

— Ага, ответил он: второй курс; хотя в прошлом году уходил на семестр, так что немного выпал из жизни;

— Ну а что изучаешь? спросил я;

— Способ нормально отвечать на этот вопрос, сказал он;

— Не понял?;

— Ну, похоже, я уже сильно затянул с выбором основной специальности, сказал он: мой куратор сказал, что уже устанавливает для меня горячую линию…

— Да уж, ответил я: помню я этих кураторов…

— Но вообще-то сегодня вечером может быть прорыв;

— Правда? сказал я;

— М-м;

— Ну рассказывай, сказал я;

— Ну, знаешь, сегодня показывали еще один фильм — после Койота, — и я решил, отчего тогда не остаться и на него; и это был ранний регги-фильм «Тернистый путь»;

— Помню-помню, сказал я: помню, когда он вышел;

— Ага, сказал он: ну знаешь:

Чем они выше взлетают,

Тем больнее падают

Все до одного…

— Ага, сказал я: хорошая песня;

— И фильм хороший; режиссер — Перри Хензел, о котором больше никогда не слышали; так или иначе, действие фильма, кароч, ман, — прости: не могу удержаться от изумительного ямайского акцента после того, как он засел в голове, — так или иначе, действие фильма происходит в трущобах Кингстона, где квартал на квартале просто невыносимых лачуг; как бы, нам показывают бесконечные ряды хижин и хибар, склепанных, типа, из досок и гофрированной жести, вместо дверей — рванина, и везде просто горы и горы мусора — настоящая экзема на лике Земли; настоящий образ кошмарного футурополиса — целый город, который выглядит так, будто построен из говна и палок; но местные на фоне всей этой ужасающей нищеты говорят с изумительным мелодичным акцентом, напевным и…

— Могу представить;

— Вот да: у них голоса, которые то взлетают, то опускаются; на самом деле, по-моему, Хензел, чтобы придать фильму какую-то аутентичность, не брал профессиональных актеров — не считая, понятно, Джимми Клиффа;

— Хм, сказал я;

— Но штука в том, что акцент настолько сильный, что у фильма даже есть субтитры, чтобы их можно было понять, — по крайней мере, в той копии, которую смотрел я; другими словами, люди говорят на английском, но в то же время их переводят в субтитрах на их же собственный язык;

— Забавно…

— И знаешь, после фильма, когда я вышел и шел через стоянку, меня вдруг осенило…; и я подумал — Эй, типа, Эй: вот же оно; вот ответ; скажу своему куратору, пусть отправляется на лето лазить по пещерам со спокойной душой; я знаю, чем хочу заняться в жизни: я хочу переводить с английского на английский;

— Ха, сказал я;

— Ага, ответил он;

— Тогда почему…

— Эй, берегись того поворота, сказал он;

— Что-что? сказал я;

— Берегись того поворота;

— Где?..

— Вон, сказал он и показал вперед: вон там; выглядит довольно опасно;

— Хм, сказал я;

— Эй, глянь, сказал он;

— Ага, сказал я: ты только глянь на…

— Глянь на все это…

— Боже, и так идет через весь район…

— Но, наверное, возвращается…

— Ага: кажется, заворачивает обратно;

— Возвращается…

— Вообще-то — в смысле, глянь…

— Ага: глянь…

— Но когда она выезжает из-за угла Честнат, сидя на заднем сиденье кабриолета Мерла Нормана, такая красивая, с уложенными волосами и в белом шифоновом платье, — ну, тут я просто ничего не могу с собой поделать, совсем ничего; и я подаюсь вперед, просто автоматически делаю шаг, чтобы разглядеть, подойти ближе к тротуару, чтобы разглядеть ее получше — и сталкиваюсь с женщиной, которая там ела фруктовой лед, пожилой женщиной; и она его выронила, бедняжка, лед, к сожалению, оказался на тротуаре; тогда я предлагаю купить ей другой, но на душе все равно остается осадок, потому что она наверняка напугалась…

— А потом на глаза попался тощий мальчишка из оркестра школы № 44, и ему почему-то поручили здоровый басовый барабан, он нацепил на грудь огромный круглый барабан, и, пока ревели трубы, громыхал в него палкой с большим набалдашником; а когда оркестр ненадолго остановился у Стоун-стрит, ну, парень наклонился и просто поставил барабан на тротуар, а потом просто навалился на него, чтобы разгрузить плечи; должно быть, он выдохся, поэтому просто развалился на своем барабане, прижался к внешней части и обхватил руками; но потом, когда оркестр снова сдвинулся, он застрял: ему не хватало сил взвалить басовый барабан обратно, так что он вообще не мог сдвинуться, просто барахтался поверх своего большого круглого барабана…