Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

«Советское правительство, — сообщил Молотов, — предлагает британскому правительству при активном участии английского военно-морского флота захватить острова Шпицберген и Медвежий с тем, чтобы создать на этих островах воздушные и морские базы. Организация таких баз, — подчеркнул Вячеслав Михайлович, — обеспечит создание надежного пути между СССР и Англией и между СССР и США».

На этот раз Криппс не стал ссылаться на неизвестную ему позицию Лондона. «Заявил, что согласен с предложениями Молотова, вполне их одобряет и что сегодня же вечером он доведет до сведения министерства иностранных дел поставленный перед ним вопрос»20.

И все же, несмотря на всю важность и срочность проблемы, посол Великобритании только пять дней спустя смог сообщить Молотову о принятом, наконец, положительном решении. «Английское правительство, — сказал он, — в ближайшее время предпримет операции на Севере»21. Такие слова обнадеживали. Однако вскоре оказалось, что под ними имелось в виду иное, нежели ожидали в Кремле. 21 июля в Лондоне состоялось лишь совещание представителей британских, советских и норвежских вооруженных сил. На нем же приступили к обсуждению самой возможности проведения совместной десантной операции на Шпицбергене22.

Но даже просто постановка такой темы встревожила, насторожила министра иностранных дел правительства Норвегии в эмиграции Трюгве Ли. Породила у него беспочвенные опасения. Он поспешил пригласить к себе И.М. Майского и ошарашил его странным требованием — отказаться при подготовке каких-либо официальных документов о употребления несущественного при данных обстоятельствах, малозначимого термина. Мол, «никто не должен использовать слово «оккупация», поскольку нельзя оккупировать территорию собственной страны». И потому, «в связи с переговорами военных об обороне Шпицбергена», предложил «добиться политической договоренности, где было бы ясно определено, что норвежские и русские войска (почему-то Ли забыл упомянуть британские войска. — Прим. авт.) вместе бы обороняли норвежскую территорию от нападения немцев и препятствовали использованию Шпицбергена в качестве базы для военных операций».

Явно надуманные выражения, а точнее — просто придирки, попытался подкрепить ссылкой на возможную реакцию… Осло и Хельсинки. «Такой договор, — объяснил Ли, подразумевая готовившееся советско-норвежское соглашение, в основу которого Москва намеревалась положить уже подписанный Советско-Чехословацкий договор, — не может быть использован в качестве политического аргумента против норвежского правительства ни в квислинговских кругах в Норвегии, ни во влиятельных кругах Швеции или Финляндии». Привел и еще одно, не менее странное обоснование своей позиции: задуманный договор двух стран должен быть таким, чтобы Финляндия не смогла бы его использовать «в качестве предлога или разрыва дипломатических отношений с нами»23.

Складывалось парадоксальное положение. Чисто формальные отношения с Финляндией, воюющей на стороне Германии, уже оккупировавшей Норвегию, для т. Ли оказались слишком значимыми. Во всяком случае, важнее тех действий союзников, которые могли положить начало освобождению его родины от нацистских захватчиков.

И все же восторжествовала именно такая точка зрения. Возможно, тому в немалой степени способствовала позиция предельно осторожного адмирала Д. Тови, не испытывавшего особого желания отправлять корабли вверенного ему флота метрополии в малознакомые воды Арктики, да еще и отвечать за всевозможные последствия такого рейда. Нельзя исключить и иного — мнения контр-адмирала Ф. Вайена. Уже побывавшего 31 июля на рекогносцировке у берегов Шпицбергена и категорически заявившего после возвращения, что этот полярный архипелаг никак не годится для создания военно-морской базы.

Как бы то ни было, 12 августа в Лондоне, при отсутствии У. Черчилля, находившегося в США, состоялось важное совещание. Принявшие в нем участие министр иностранных дел Великобритании А. Иден и несколько членов норвежского кабинета, в том числе т. Ли, решили отказаться от высадки союзных сил на Шпицбергене24. И.М. Майский, также приглашенный на встречу, ни повлиять на ход обсуждения, ни изменить ее итоги не смог. Ему оставалось лишь одно — информировать Москву о произошедшем.

Между тем на самом Шпицбергене советские шахтеры готовились отразить возможное нападение немцев. Они «организовали круглосуточное дежурство из членов партии, в задачу которых входило наблюдение за морем и за всеми подходами к рудникам, установили две секретные радиостанции вне пределов рудников, продовольствие и теплую одежду спрятали в шахту, из охотников организовали два партизанских отряда. Механическая мастерская начала изготавливать стаканы для гранат, которые при испытаниях показали превосходные результаты. В случае прихода немцев население было подготовлено для ухода в горы, для чего каждому выдали шестидневный запас продовольствия»25.

Тревожное ожидание завершилось 20 августа. В тот день на радиостанцию Баренцбурга поступила телеграмма, подписанная В.М. Молотовым. Она известила о том, что правительство приняло решение об эвакуации советского населения Шпицбергена, которую осуществит на английском пароходе под конвоем британских же кораблей26. А 25 августа в девять часов утра в Айс-фьорд вошли крейсеры «Найджириа» (под вымпелом контр-адмирала Вайена) и «Аура», эсминцы «Икарус», «Антелоп», «Энтони» и транспорт «Эмпресс оф Кенеда», на борту которого на всякий случай находились два батальона канадских войск.

Прибывший в Баренцбург сотрудник посольства СССР в Лондоне П.Д. Ерзин передал консулу Волнухину обращение И.М. Майского, в котором говорилось: «Ко всем советским гражданам на Шпицбергене!

Правительством СССР принято решение немедленно эвакуировать всех советских граждан со Шпицбергена в Архангельск. Британское правительство приняло на себя заботу о доставке советских граждан со Шпицбергена в Архангельск на английском пароходе под конвоем английских военных судов. Предлагаю поэтому всем советским гражданам на Шпицбергене с получением настоящего распоряжения срочно подготовиться к эвакуации и затем отправиться на английском пароходе в Архангельск. Предлагаю далее во всех делах, касающихся эвакуации, следовать указаниям начальника эскадры британского адмирала Вайена»27.

Шахтеры, получившие право взять с собой не более 50 килограммов веса на человека, начали грузиться: в Баренцбурге — на транспорт, в Грумант-Сити и Пирамиде — на крейсеры. Перед отходом англичане подожгли рудник в Грумант-Сити и уже добытые 120 тысяч тонн первосортного угля.

В 2 часа пополудни 27 августа эскадра снялась с якорей и трое суток спустя, в 18 часов 30 августа, вошла в устье Северной Двины. Оттуда советских шахтеров пароходами «Вишера» и «Онега» на следующее утро переправили в Архангельск28. Британские же корабли и транспорт вновь взяли курс на Шпицберген. Там 2 сентября приняли на борт «Эмпресс оф Кенеда» весь персонал норвежских шахт и по их просьбе доставили в Англию29.

Покинутый всеми архипелаг пустовал недолго. Уже 25 сентября подтвердились худшие опасения Москвы. На грунтовом аэродроме близ Лонгиербюне приземлился транспортный самолет «Юнкерс-90». Он доставил десять человек метеорологов, радиста, солдат охраны, а также все необходимое оборудование и запас продовольствия на девять месяцев. Вскоре первая секретная германская полярная станция начала регулярно передавать сводки погоды, без которых не могли обойтись ни авиация, базировавшаяся на севере Норвегии, ни корабли военно-морского флота, продолжавшие прорываться в Атлантику через Норвежское и Гренландское моря..

Тремя неделями позже эту станцию случайно обнаружил британский самолет-разведчик. В Айс-фьорд был послан эсминец, обстрелявший немецкий лагерь и заставивший его эвакуироваться. Как оказалось, ненадолго. Вскоре ту же группу доставили на прежнее место, и она продолжила работу вплоть до весны следующего года30.

Оставив Шпицберген и Медвежий на произвол судьбы, или, точнее, на волю германского верховного командования, Лондон вместе с тем делал все возможное для защиты жизненно необходимой, прежде всего для Англии, протяженной морской коммуникации, связывающей ее с Америкой. Ради того еще 27 марта 1941 года представители штабов Великобритании и США подписали соглашение «Об основных принципах сотрудничества во время войны». Оно же, помимо всего прочего, установило зоны ответственности за безопасность конвоев, следовавших через Атлантику. Линия раздела между ними прошла по 20° восточной долготы, то есть через Исландию.

В соответствии с соглашением Вашингтон резко расширил свое военное присутствие в приполярном Севере. Не довольствуясь полученными незадолго перед тем британскими воздушными и морскими базами на Ньюфаундленде — в Арджентайне, Сент-Джонкен и создаваемыми в Гренландии, вооруженные силы США 7 июня 1941 года сменили британские силы в Исландии, прочно обосновавшись близ Рейкьявика, в Кефлавике.