Династия. Белая Кость - Такаббир Эль Кебади

После недолгого обсуждения присутствующие решили отдать приз королеве. Рэн начал наливать в бокал яблочный сидр, но отставил кувшин, наклонился к Янаре и поцеловал её в губы.

— Нельзя целоваться на людях, — прошептала она.

— Больше не буду. — Рэн провёл пальцами по её щеке. — Тебе понравился менестрель?

— Не знаю, чем он может мне понравиться, — ответила Янара, рассматривая открытое лицо юноши. — Хотя канцону о целомудренной любви я бы послушала.

Тиер пообещал не затягивать с написанием песни и, подкидывая на ладони мешочек со звенящими монетами, покинул зал.

Гости проводили супружескую чету до новых покоев королевы, расположенных в этой же башне. В опочивальню вместе с новобрачными вошли служанки, Лейза и Святейший отец. Рэн попросил всех уйти, кроме священника. Сам снял с Янары платье, стянул с себя сапоги и куртку. Супруги легли в постель и укрылись пуховым одеялом. Янара вцепилась в ворот шёлковой сорочки и прижала локти к груди.

— Господи! — проговорил Святейший, простирая над ними руки. — Благослови это ложе и тех, кто возлежит на нём. Пусть они живут своей любовью, плодятся и старятся вместе.

Задул свечу и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.

Выдержав паузу, Рэн зажёг свечу, снял рубашку и растянулся поверх одеяла:

— Сильно устала?

— Нет, ваше величество, — ответила Янара, боясь посмотреть в его сторону. Вдруг он неверно истолкует её взгляд и при свете снимет штаны.

— А я устал как лошадь. Ты прежде была в храме Веры?

— Нет, ваше величество.

— Понравился храм?

— А вам?

— Мне не понравился.

— Мне тоже.

— Ты говоришь так, чтобы мне угодить?

— Нет, ваше величество, — пробормотала Янара, сжимаясь пружиной.

Рэн лёг на бок, подпёр щёку кулаком:

— Начнём сначала. Устала?

— Устала… Я не привыкла к такому количеству незнакомых людей.

— Со временем ты познакомишься со всеми.

— Мужчины не любят разговаривать с женщинами. Они считают женщин… глупыми.

— Сегодня ты и моя мать доказали обратное.

Рэн мизинцем убрал со лба Янары прядь волос. Она невольно вдавила затылок в подушку и перестала дышать.

— Что тебе не понравилось в храме?

Янара с трудом выдохнула:

— Нет окон. Мрачно. На стенах страшные картины.

— Согласен, — кивнул Рэн, бегая глазами по её лицу. — В этом храме кажется, что ваш бог ненавидит чувства. Ненавидит радость. Кажется, что вера держится только на страхе перед тем, что ожидает человека после смерти.

Янара приподнялась на локтях:

— Это не так! В Книге Книг много светлых страниц, где говорится о любви и сострадании.

Рэн уставился на её грудь, обтянутую шёлковой тканью.

— Ты их читала? Эти страницы.

Смутившись, она опустилась на подушку и подтянула одеяло к подбородку:

— Нам рассказывала настоятельница монастыря.

Затушив огонёк свечи, Рэн подсунул одну руку Янаре под голову, другой обнял за плечи:

— Я хочу построить храм Души.

— И каким он будет? — спросила она, чувствуя, как от страха деревенеет тело.

— Расскажу, когда перестанешь меня бояться.

— Я не боюсь.

Рэн поцеловал её в висок:

— Спи, моя королева.

Янара не сомкнула глаз до утра. Она не знала, на что способен человек, дышащий ей в шею. Если он захочет что-то с ней сделать — то не застанет её врасплох.

На рассвете Рэн заворочался, Янара притворилась спящей. Он подоткнул одеяло ей под ноги, подкинул в очаг поленьев и ушёл.

Она спала весь день. Вечером отказалась пойти на вечернюю трапезу. Во-первых, болела голова. А во-вторых, там опять будет много незнакомых людей. Янаре успели объяснить, по каким правилам живёт королевский двор.

Так продолжалось почти неделю. А потом Рэн перестал приглашать Янару на ужин и прекратил приходить к ней. Она читала книги, гуляла со служанками на заднем дворике, стояла на коленях в молельне. Но что бы она ни делала, мысли вращались только вокруг Рэна. Ей стало его не хватать.

— Может, он заболел? — предположила Миула, расчёсывая Янаре волосы.

— Мне кажется, я ему не нравлюсь как женщина.

Миула посмотрела на её отражение в зеркале:

— Почему вы так решили?

— У нас ничего не было.

— До сих пор?

— До сих пор, — выдохнула Янара.

— И… чем же вы занимались ночами?

— Разговаривали.

— В кровати?

Янара кивнула.

— Есть болезнь, из-за которой мужчины не могут спать с женщинами, — сказала Таян, застилая постель.

— Прекрати! — одёрнула её Миула.

— Я просто…

— Вот и засунь своё «просто» в одно место.

— Он догадался, что я боюсь его, — призналась Янара.

Миула заглянула ей в лицо:

— А вы его боитесь?

— До ужаса. У меня руки и ноги сводит судорогой.

— Всё ясно. — Миула отложила расчёску. — Вы боитесь его меча. Бойтесь и дальше, это ваше право. Только потом не удивляйтесь, если меч окажется в чужих ножнах.

Янара свела брови:

— В чьих?

Миула пожала плечами:

— В чьих-то. Ножен много.

Янара целый день простояла у окна, рассматривая камень на кольце. Вечером приняла ванну, надела лучшее платье. Миула уложила ей волосы, накинула на плечи накидку и проводила до гостиного зала, предназначенного для трапез и посиделок гостей короля. Рэн всегда ужинал с дворянами, исполняя долг радушного хозяина.

Занятые едой люди не сразу заметили королеву, застывшую на пороге. А она глядела на стол, установленный на возвышении. Кресла за столом пустовали. Караульный тихо сообщил, что король сегодня трапезничает в своих палатах вместе с матерью.

Янаре, сконфуженной, растерянной, хотелось юркнуть мышкой за двери, зыбкой тенью пробежать по коридорам и лестницам и больше никогда не высовывать носа из своих покоев. И тут дворяне поднялись со скамеек и склонили перед Янарой головы. Эти знаки почтения пробудили в ней первые ростки уважения к себе.